Неточные совпадения
Француз не смутился, не
побежал и ждал нападения.
— Нет, ты пойми, что ты сделал! Ведь ты, легко сказать, с царской службы
бежал! С царской! Что, ежели вы все разбежитесь, а тут вдруг
француз или турок… глядь-поглядь, а солдатушки-то у нас в
бегах! С кем мы тогда навстречу лиходеям нашим пойдем?
— Зима, метель метет по улице, мороз избы жмет, а они,
французы,
бегут, бывало, под окошко наше, к матери, — она калачи пекла да продавала, — стучат в стекло, кричат, прыгают, горячих калачей просят.
Он схватил ружье и, вместе с толпой, крича «ура»,
побежал прочь от убитого
француза, с которого тут же солдат стал снимать сапоги.
Бегите!» подбежал к траншее, в которой лежала наша пехота, стреляя по
французам.
Так говорит сам Наполеон, так говорят почти все французские писатели; а есть люди (мы не скажем, к какой они принадлежат нации), которые полагают, что французские писатели всегда говорят правду — даже и тогда, когда уверяют, что в России нет соловьев; но есть зато фрукт величиною с вишню, который называется арбузом; что русские происходят от татар, а венгерцы от славян; что Кавказские горы отделяют Европейскую Россию от Азиатской; что у нас знатных людей обыкновенно венчают архиереи; что ниема глебониш пописко рюскоф — самая употребительная фраза на чистом русском языке; что название славян происходит от французского слова esclaves [рабы] и что, наконец, в 1812 году
французы били русских, когда шли вперед, били их же, когда
бежали назад; били под Москвою, под Тарутиным, под Красным, под Малым Ярославцем, под Полоцком, под Борисовым и даже под Вильною, то есть тогда уже, когда некому нас было бить, если б мы и сами этого хотели.
Но что я говорю? если одна только рота французских солдат выйдет из России, то и тогда
французы станут говорить и печатать, что эта горсть бесстрашных, этот священный легион не
бежал, а спокойно отступил на зимние квартиры и что во время бессмертной своей ретирады [отступления (франц.)] беспрестанно бил большую русскую армию; и нет сомнения, что в этом хвастовстве им помогут русские, которые станут повторять вслед за ними, что климат, недостаток, стечение различных обстоятельств, одним словом, все, выключая русских штыков, заставило отступить французскую армию.
— Да что это они так расшумелись? — перервал Зарецкой. — Вон еще
бегут из Никольской улицы… уж не входят ли
французы?.. Эй, любезный! — продолжал он, подъехав к одному молодому и видному купцу, который, стоя среди толпы, рассказывал что-то с большим жаром, — что это народ так шумит?
Французы сбили наш аванпост; они близко — мои солдаты
бегут!..
Лидина, уезжая с своими дочерьми, сказала в гостиной несколько слов жене предводителя, та шепнула своей приятельнице Ильменевой, Ильменева
побежала в беседку рассказать обо всем своему мужу, и чрез несколько минут все гости знали уже, что Рославлев едет в армию и что мы деремся с
французами.
— Слава богу! насилу-то и мы будем атаковать. А то, поверишь ли, как надоело! Toujours sur la défensive [Всегда в обороне (франц.)] — тоска, да и только. Ого!.. кажется, приказание уж исполняется?.. Видишь, как подбавляют у нас стрелков?.. Черт возьми! да это батальный огонь, а не перестрелка. Что ж это
французы не усиливают своей цепи?.. Смотри, смотри!.. их сбили… они
бегут… вон уж наши на той стороне… Ай да молодцы!
По лесу, бывало, идем пешком; бабушка мне рассказывает о двенадцатом годе, о можайских дворянах, о своем
побеге из Москвы, о том, как гордо подходили
французы, и о том, как потом безжалостно морозили и били
французов.
— А я, вашескобродие, на отчаянность пошел. Думаю: пропаду или доберусь до своих и явлюсь на корвет, чтобы не было подозрения, что я нарушил присягу и
бежал… Увидал я, значит, раз, что близко судно идет, близко так, я перекрестился да незаметно и бултых в море… На судне, значит, увидали и подняли из воды. На счастье оно шло сюда, и сегодня, как мы пришли, отвезли меня на корвет… Извольте допросить
французов.
Несмотря на многочисленность
французов и удобство их горной обуви, подбитой гвоздями остриями вниз, позволявшей им твердо держаться на скользких скалах, они не устояли против штыков «каменных суворовцев» и
бежали. Отступая, они сожгли Чертов мост, бывший на пути русских войск.
Цель эта не имела никакого смысла во-первых потому, что расстроенная армия Наполеона со всею возможной быстротой
бежала из России, т. е. исполняла то самое, чего мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над
французами, которые
бежали так быстро, как только они могли?
Впереди какие-то люди — должно быть это были
французы,
бежали с правой стороны дороги на левую.
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, другой, забелелся дымок и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов
французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов, и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам,
бежал человек в чем-то красном. Очевидно по нем стреляли и на него кричали
французы.
Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в
француза и
побежал к кустам что́ было силы.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что-то шопотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать
бегут или не
бегут за ними
французы.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, булдыхнулся в нее так, что брызги полетели и, скрывшись на мгновенье, выбрался на четвереньках, весь черный от воды, и
побежал дальше.
Французы, бежавшие за ним, остановились.
Пьер видел, как
француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер-офицеру за
побег русского солдата и угрожал ему судом.
Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил
побежал в лес от
француза.
Счастливо проскакав между
французами, он подскакал к полю за лесом, чрез который
бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору.
Тимохин с таким отчаянным криком бросился на
французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что
французы, не успев опомниться, побросали оружие и
побежали.
Всё казалось потеряно, но в эту минуту
французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины,
побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки.
Кутузов знал не умом, или наукой, а всем русским существом своим, знал и чувствовал то, чтò чувствовал каждый русский солдат, что
французы побеждены, что враги
бегут, и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, за одно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо
бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у
французов, le Hourra de l’Empereur. [императорское ура.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованною землей,
французы убивали друг друга за провиант, грабили свои же магазины и, когда всё было разграблено,
побежали дальше.
—Voilà votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, — сказал
француз. — A revoir, mon gros. Faut être humain. Nous sommes tous mortels, voyez-vous, [ — Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди.] — и
француз с пятном на щеке
побежал назад к своим товарищам.
При быстроте
бега французов и за ними русских и при изнурении вследствие того лошадей, главного средства приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель — разъездов кавалерии, не существовало.
Выйдя на большую дорогу,
французы с поразительною энергией, с быстротою неслыханною,
побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы
французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своею стотысячною массой как целым государством.
— В чем дело? Дело в том, что
французы перешли мост, который защищает Ауэрсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат
бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче-завтра они будут здесь.
Неожиданно увидав врага,
французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять
побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей.
«Ура-а-а-а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой
побежали наши под гору за расстроенными
французами.
Французы в колеблющемся густом дыме, одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие
бежали под гору к пруду.
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании.
Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и
бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, a били
французов.
— И действительно, через минуту
француз, черноглазый малый с каким-то пятном на щеке, в одной рубашке, выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу,
побежал с ним в сад. — Dépêchez vous, vous autres, — крикнул он своим товарищам, — commence à faire chaud.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре
французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила
бежать французов.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал
французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат
побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из-под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами
побежал назад.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков
француза, и всё, чтò было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей, и
побежало куда попало.
Французы, занявшие батарею,
побежали. Наши войска с криками ура, так далеко за батарею прогнали
французов, что трудно было остановить их.
Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе
французов, всё под влиянием силы инерции не сдавалось, а
бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
«Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я
бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы
бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник
француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу.
Одна армия
бежала, другая догоняла. От Смоленска
французам предстояло много различных дорог; и казалось бы тут, простояв четыре дня,
французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что-нибудь выгодное и предпринять что-нибудь новое. Но после четырехдневной остановки, толпы их опять
побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу — по пробитому следу.
«Чтó они делают? — думал князь Андрей, глядя на них: — зачем не
бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его
француз? Не успеет добежать, как
француз вспомнит о ружье и заколет его».
Чем дальше
бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова.