Неточные совпадения
— В чем дело? Дело в том, что
французы перешли мост, который защищает Ауэрсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат
бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче-завтра они будут здесь.
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании.
Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и
бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, a били
французов.
«Ура-а-а-а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой
побежали наши под гору за расстроенными
французами.
Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в
француза и
побежал к кустам что́ было силы.
Счастливо проскакав между
французами, он подскакал к полю за лесом, чрез который
бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору.
Всё казалось потеряно, но в эту минуту
французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины,
побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки.
Тимохин с таким отчаянным криком бросился на
французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что
французы, не успев опомниться, побросали оружие и
побежали.
Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил
побежал в лес от
француза.
«Чтó они делают? — думал князь Андрей, глядя на них: — зачем не
бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его
француз? Не успеет добежать, как
француз вспомнит о ружье и заколет его».
«Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я
бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы
бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник
француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу.
Французы, занявшие батарею,
побежали. Наши войска с криками ура, так далеко за батарею прогнали
французов, что трудно было остановить их.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре
французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила
бежать французов.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал
французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат
побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из-под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами
побежал назад.
— И действительно, через минуту
француз, черноглазый малый с каким-то пятном на щеке, в одной рубашке, выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу,
побежал с ним в сад. — Dépêchez vous, vous autres, — крикнул он своим товарищам, — commence à faire chaud.
—Voilà votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, — сказал
француз. — A revoir, mon gros. Faut être humain. Nous sommes tous mortels, voyez-vous, [ — Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди.] — и
француз с пятном на щеке
побежал назад к своим товарищам.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков
француза, и всё, чтò было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей, и
побежало куда попало.
Пьер видел, как
француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер-офицеру за
побег русского солдата и угрожал ему судом.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо
бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у
французов, le Hourra de l’Empereur. [императорское ура.]
Выйдя на большую дорогу,
французы с поразительною энергией, с быстротою неслыханною,
побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы
французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своею стотысячною массой как целым государством.
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, другой, забелелся дымок и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов
французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов, и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам,
бежал человек в чем-то красном. Очевидно по нем стреляли и на него кричали
французы.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, булдыхнулся в нее так, что брызги полетели и, скрывшись на мгновенье, выбрался на четвереньках, весь черный от воды, и
побежал дальше.
Французы, бежавшие за ним, остановились.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что-то шопотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать
бегут или не
бегут за ними
французы.
Впереди какие-то люди — должно быть это были
французы,
бежали с правой стороны дороги на левую.
Французы в колеблющемся густом дыме, одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие
бежали под гору к пруду.
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованною землей,
французы убивали друг друга за провиант, грабили свои же магазины и, когда всё было разграблено,
побежали дальше.
При быстроте
бега французов и за ними русских и при изнурении вследствие того лошадей, главного средства приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель — разъездов кавалерии, не существовало.
Одна армия
бежала, другая догоняла. От Смоленска
французам предстояло много различных дорог; и казалось бы тут, простояв четыре дня,
французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что-нибудь выгодное и предпринять что-нибудь новое. Но после четырехдневной остановки, толпы их опять
побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу — по пробитому следу.
Неожиданно увидав врага,
французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять
побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей.
Цель эта не имела никакого смысла во-первых потому, что расстроенная армия Наполеона со всею возможной быстротой
бежала из России, т. е. исполняла то самое, чего мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над
французами, которые
бежали так быстро, как только они могли?
Кутузов знал не умом, или наукой, а всем русским существом своим, знал и чувствовал то, чтò чувствовал каждый русский солдат, что
французы побеждены, что враги
бегут, и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, за одно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе
французов, всё под влиянием силы инерции не сдавалось, а
бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Чем дальше
бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова.