С нее взорами скользил я по необозримой равнине вод, спокойных и гладких, словно стекло, то любовался, как волны, сначала едва приметные, рябели, вздымались чешуей или перекатывались, подобно нити жемчужного ожерелья; как они, встревоженные, кипели от ярости, потом, в виде стаи морских чудовищ, гнались друг за другом, отрясая белые космы свои, и, наконец, росли выше и выше, наподобие великанов,
стремились ко мне со стоном и ревом, ширялись в блестящих ризах своих.
Неточные совпадения
Андрей Макарович, — начал мямлить молодой человек, подходя
ко мне с необыкновенно развязным видом и захватив мою руку, которую я не в состоянии был отнять, — во всем виноват мой Степан; он так глупо тогда доложил, что я принял вас за другого — это в Москве, — пояснил он сестре, — потом я
стремился к вам изо всей силы, чтоб разыскать и разъяснить, но заболел, вот спросите ее…
Великие завоеватели, Тимуры и Чингис-ханы, пролетели как вихрь по земле,
стремясь завоевать вселенную, но и те, хотя и бессознательно, выразили ту же самую великую потребность человечества
ко всемирному и всеобщему единению.
«Может, ты сидишь теперь, — пишет она, — в кабинете, не пишешь, не читаешь, а задумчиво куришь сигару, и взор углублен в неопределенную даль, и нет ответа на приветствие взошедшего. Где же твои думы? Куда
стремится взор? Не давай ответа — пусть придут
ко мне».
И так изобретенное на заключение истины и просвещения в теснейшие пределы, изобретенное недоверяющею властию
ко своему могуществу, изобретенное на продолжение невежества и мрака, ныне во дни наук и любомудрия, когда разум отряс несродные ему пути суеверия, когда истина блистает столично паче и паче, когда источник учения протекает до дальнейших отраслей общества, когда старания правительств
стремятся на истребление заблуждений и на отверстие беспреткновенных путей рассудку к истине, — постыдное монашеское изобретение трепещущей власти принято ныне повсеместно, укоренено и благою приемлется преградою блуждению.
По натуре он был более поэт, рыболов, садовод и охотник; вообще мирный помещик, равнодушный
ко всем приманкам почести и тщеславия, но служил весь свой век, был прокурором в столице, потом губернатором в провинции, потом сенатором в несравненной Москве, и на всяком месте он
стремился быть человеком и был им, насколько позволяли обстоятельства.
— Он не столько не удовлетворяется, сколько
стремится облечь их в умственную форму и, так сказать, оправдать их перед мыслию свободною и самодеятельною. В естественном праве Гегель требует, чтобы вместо отвлеченного способа созидать государство понимали это государство как нечто рациональное в самом себе, и отсюда его выводами были: повиновение властям, уважение к праву положительному и отвращение
ко всяким насильственным и быстрым переворотам.
Довольно, что все вообще признают целью приближение человека к некоторому образу совершенства, не говоря, есть ли то состояние первозданной славы и невинности, или преобразование по Христу, или тысячелетнее царствие, или глубоко-добродетельная, радостная мудрость, в сем ли мире то совершится, или по ту сторону гроба, но токмо каждый
стремится к совершенству, как умеет, по любезнейшему образу своего воображения, и мудрейший не смеется ни над одним из них, хоть иногда и все заставляют его улыбаться, ибо в мозгу человеческом
ко всякому нечто примешивалось.
Мы, нижеподписавшиеся, считаем своим долгом по отношению к себе, к делу, близкому нашему сердцу, к стране, в которой мы живем, и
ко всему остальному миру, огласить это наше исповедание, выразив в нем те основы, которых мы держимся, цели, к которым мы
стремимся, и средства, которые мы намерены употреблять для достижения всеобщего благодетельного и мирного переворота. Вот это наше исповедание.
Никто
ко мне не
устремляется, никто от меня ничего не ждет, никто даже в толк не может взять, хочу ли я чего-нибудь, или просто блажу.
Не должны ли мы
стремиться к такому устройству жизни, при котором возвышение по ступеням общественной лестницы будет не пленять, а страшить людей, потому что такое возвышение лишает одного из главных благ жизни — одинакового отношения
ко всем людям.
— Будем же
стремиться к тому, чтобы поддерживать друг друга, каждый индивидуально и все вообще, на пути служения нашего пользе общественной и интересам гражданственным! Будем
стремиться ко всестороннему развитию, будем ценить и по достоинству награждать труды и усердие каждого, и да присоединятся к ликованию нашему наши меньшие братья, наш добрый, русский, православный мужичок!
Дары ангельские и в них не изменились, хотя сами они уже не видят их, но насколько они существуют, они причастны добру, ёк αγαθού είσι, а насколько злы, постольку и не существуют, καθ δ ουκ είσιν, и,
стремясь к не-сущему,
стремятся ко злу (IV, 23) [Ср. там же.
Действительно, попытка исчерпать содержание религии логическим анализом общих понятий приводит ее к иссушению и обескровлению — таковы «естественные» или философские религии, пафос которых и состоит во вражде
ко всему конкретно-историческому (вспомним Толстого с его упорным стремлением к абстрактно универсальной религии: «Круг чтения» и под.); между тем живая религия
стремится не к минимуму, но к максимуму содержания.
Тогда национализм, эгоцентрический и ненавистнический
ко всем национальностям, кроме своей,
стремится подчинить себе все ценности.
Первый выигрыш — это получение денег без малейшего труда, среди хохота, смеха и веселья — побуждает
стремиться ко второму. Проигрыш не пугает, а, напротив, усиливает желание выиграть, чтобы отыграться.
Под конец стало грезиться что-то совсем чудовищное: эти руки, вместо того чтобы
стремиться к соединению, уже тянутся
ко мне с намерением удушать, кольцом охватывают горло, и уже не четыре их, а множество, множество…
Все это чиновник Кувырков делал con amore, [Бескорыстно (Итал.)] просто потому, что любил приличие, много соболезновал о зловредном направлении литературы и
стремился ко введению единомыслия в России.
Суждение о том, что род человеческий прекратится, если люди всеми силами будут
стремиться к целомудрию, подобно тому, которое сделали бы (да и делают), что род человеческий погибнет, если люди, вместо борьбы за существование, будут всеми силами
стремиться к осуществлению любви к друзьям, к врагам,
ко всему живущему. Суждения такие вытекают из непонимания различия двух приемов нравственного руководства.
Закон дан через Моисея, а благо и истина — через Иисуса Христа (Иоан. I, 17). Учение Христа есть благо и истина. Прежде, не зная истины, я не знал и блага. Принимая зло за благо, я впадал во зло и сомневался в законности моего стремления
ко благу. Теперь же я понял и поверил, что благо, к которому я
стремлюсь, есть воля отца, есть самая законная сущность моей жизни.