Неточные совпадения
Как часто летнею порою,
Когда прозрачно и светло
Ночное
небо над Невою
И вод веселое стекло
Не отражает лик Дианы,
Воспомня прежних лет романы,
Воспомня прежнюю любовь,
Чувствительны, беспечны вновь,
Дыханьем ночи благосклонной
Безмолвно упивались мы!
Как
в лес зеленый из тюрьмы
Перенесен колодник сонный,
Так
уносились мы мечтой
К началу жизни молодой.
Небо и море серые. А ведь это уж испанское
небо! Мы были
в 30-х градусах ‹северной› широты. Мы так были заняты, что и не заметили, как миновали Францию, а теперь огибали Испанию и Португалию. Я, от нечего делать, любил
уноситься мысленно на берега, мимо которых мы шли и которых не видали.
Я, как мальчик, охвачен был, конечно, всем этим и
унесся весь
в небеса...
Когда мне делается грустно, я
уношусь мыслью
в родные зеленые горы, мне начинает казаться, что и
небо там выше и яснее, и люди такие добрые, и сам я делаюсь лучше.
—
В церкви бог живет. У людей горят лампы да свечи, а у бога лампадки красненькие, зелененькие, синенькие, как глазочки. Ночью бог ходит по церкви, и с ним пресвятая богородица и Николай-угодничек — туп, туп, туп… А сторожу страшно, страшно! И-и, касатка, — добавила она, подражая своей матери. — А когда будет светопредставление, то все церкви
унесутся на
небо.
Вдали увеличивалось и,
уносясь по ветру, поднималось голубоватое облако дыма. Когда я понял, что это был против нас выстрел неприятеля, все, что было на моих глазах
в эту минуту, все вдруг приняло какой-то новый величественный характер. И козлы ружей, и дым костров, и голубое
небо, и зеленые лафеты, и загорелое усатое лицо Николаева — все это как будто говорило мне, что ядро, которое вылетело уже из дула и летит
в это мгновение
в пространстве, может быть, направлено прямо
в мою грудь.
Медленно плыву на спине, чуть двигая руками. Холодные струйки пробегают по коже, радостно вздрагивает тело. Синее-синее
небо,
в него
уносятся верхушки берез, все улыбается. Тает и рассеивается
в душе мутная темнота.
Она, конечно, и не подозревала целей и планов этого сластолюбивого, властного
в то время человека, и мечты ее
в первое время получения придворного звания
уносились за облака, на седьмое
небо, откуда гвардейский капитан Оленин казался незначительной мошкой.