Неточные совпадения
Никто из детей не
уходил от него
с повиснувшим
носом; напротив, даже после строжайшего выговора чувствовал он какую-то бодрость и желанье загладить сделанную пакость и проступок.
Это прозвучало так обиженно, как будто было сказано не ею. Она
ушла, оставив его в пустой, неприбранной комнате, в тишине, почти не нарушаемой робким шорохом дождя. Внезапное решение Лидии уехать, а особенно ее испуг в ответ на вопрос о женитьбе так обескуражили Клима, что он даже не сразу обиделся. И лишь посидев минуту-две в состоянии подавленности, сорвал очки
с носа и, до боли крепко пощипывая усы, начал шагать по комнате, возмущенно соображая...
Подсели на лестницу и остальные двое, один — седобородый, толстый, одетый солидно,
с широким, желтым и незначительным лицом,
с длинным, белым
носом; другой — маленький, костлявый, в полушубке,
с босыми чугунными ногами, в картузе, надвинутом на глаза так низко, что виден был только красный, тупой
нос, редкие усы, толстая дряблая губа и ржавая бороденка. Все четверо они осматривали Самгина так пристально, что ему стало неловко, захотелось
уйти. Но усатый, сдув пепел
с папиросы, строго спросил...
— Как можно говорить, чего нет? — договаривала Анисья,
уходя. — А что Никита сказал, так для дураков закон не писан. Мне самой и в голову-то не придет; день-деньской маешься, маешься — до того ли? Бог знает, что это! Вот образ-то на стене… — И вслед за этим говорящий
нос исчез за дверь, но говор еще слышался
с минуту за дверью.
В Петербурге он прежде всего бросился к Кирилову. Он чуть не ощупывал его, он ли это, тут ли, не уехал ли без него, и повторил ему свои новые артистические упования на скульптуру. Кирилов сморщился, так что
нос ушел совсем в бороду, — и отвернулся
с неудовольствием.
Она
ушла, очень озабоченная, и
с другого дня послушно начала исполнять новое обещание, со вздохом отворачивая
нос от кипящего кофейника, который носила по утрам барыне.
— Завтра… Ну, ну, ну, пожалуйста, — подхватил он поспешно и
с досадой, увидев, что она затрепетала вся и тихо наклонила голову, — пожалуйста, Акулина, не плачь. Ты знаешь, я этого терпеть не могу. (И он наморщил свой тупой
нос.) А то я сейчас
уйду… Что за глупости — хныкать!
Слышал я мельком от старика Бушо, что он во время революции был в Париже, мне очень хотелось расспросить его; но Бушо был человек суровый и угрюмый,
с огромным
носом и очками; он никогда не пускался в излишние разговоры со мной, спрягал глаголы, диктовал примеры, бранил меня и
уходил, опираясь на толстую сучковатую палку.
— Это очень опасно,
с этого начинается сумасшествие. Камердинер
с бешенством
уходил в свою комнату возле спальной; там он читал «Московские ведомости» и тресировал [заплетал (от фр. tresser).] волосы для продажных париков. Вероятно, чтоб отвести сердце, он свирепо нюхал табак; табак ли был у него силен, нервы
носа, что ли, были слабы, но он вследствие этого почти всегда раз шесть или семь чихал.
Я зачерпнул из ведра чашкой, она,
с трудом приподняв голову, отхлебнула немножко и отвела руку мою холодной рукою, сильно вздохнув. Потом взглянула в угол на иконы, перевела глаза на меня, пошевелила губами, словно усмехнувшись, и медленно опустила на глаза длинные ресницы. Локти ее плотно прижались к бокам, а руки, слабо шевеля пальцами, ползли на грудь, подвигаясь к горлу. По лицу ее плыла тень,
уходя в глубь лица, натягивая желтую кожу, заострив
нос. Удивленно открывался рот, но дыхания не было слышно.
Дождливыми вечерами, если дед
уходил из дома, бабушка устраивала в кухне интереснейшие собрания, приглашая пить чай всех жителей: извозчиков, денщика; часто являлась бойкая Петровна, иногда приходила даже веселая постоялка, и всегда в углу, около печи, неподвижно и немотно торчал Хорошее Дело. Немой Степа играл
с татарином в карты, — Валей хлопал ими по широкому
носу немого и приговаривал...
Бабушка моя
ушла пить чай к соседке, повитухе и сводне, большой, жилистой бабе
с утиным
носом и золотой медалью «за спасение погибавших» на плоской, мужской груди.
Матвею стало грустно, не хотелось
уходить. Но когда, выходя из сада, он толкнул тяжёлую калитку и она широко распахнулась перед ним, мальчик почувствовал в груди прилив какой-то новой силы и пошёл по двору тяжёлой и развалистой походкой отца. А в кухне — снова вернулась грусть, больно тронув сердце: Власьевна сидела за столом, рассматривая в маленьком зеркальце свой
нос, одетая в лиловый сарафан и белую рубаху
с прошвами, обвешанная голубыми лентами. Она была такая важная и красивая.
Илья улыбался, глядя на рябое лицо и широкий, постоянно вздрагивающий
нос. Вечером, закрыв магазин, Илья
уходил в маленькую комнатку за прилавком. Там на столе уже кипел самовар, приготовленный мальчиком, лежал хлеб, колбаса. Гаврик выпивал стакан чаю
с хлебом и
уходил в магазин спать, а Илья сидел за самоваром долго, иногда часа два кряду.
Он обращался к своему соседу, тот ответил ему пьяной улыбкой. Ухтищев тоже был пьян. Посоловевшими глазами глядя в лицо своей дамы, он что-то бормотал. Дама
с птичьим лицом клевала конфеты, держа коробку под
носом у себя. Павленька
ушла на край плота и, стоя там, кидала в воду корки апельсина.
И в первые же дни вся эта компания,
с большой неохотой допущенная Жегулевым, обособилась вокруг Васьки Соловьева; и хотя сам Васька был неизменно почтителен, ни на шаг не выходил из послушания, а порою даже приятно волновал своей красивой щеголеватостью, но не было в глазах его ясности и дна: то выпрет душа чуть не к самому
носу, и кажется он тогда простым, добрым и наивно-печальным, то
уйдет душа в потемки, и на месте ее в черных глазах бездонный и жуткий провал.
Он несколько раз выступал
с поиском, а шайка все
уходила прямо из-под
носу.
Как всегда, Яков
ушёл от неё успокоенный, а через семь дней, рано утром табельщик Елагин, маленький, рябой,
с кривым
носом, сообщил, что на рассвете, когда ткачи ловили бреднем рыбу, ткач Мордвинов, пытаясь спасти тонувшего охотника Носкова, тоже едва не утоп и лёг в больницу. Слушая гнусавый доклад, Яков сидел, вытянув ноги для того, чтоб глубже спрятать руки в карманы, руки у него дрожали.
А еще больше думается (и, сознаюсь, не без сладостного трепета думается), что когда-нибудь купец Разуваев, выведенный из терпения задиранием моего
носа, вдруг вынет из кармана куш и скажет: «Получай и
уйди с глаз долой!» Господи! вот кабы…
Заметив меня, Глафира Митревна
с заплаканными глазами и сердитым лицом
ушла в другую комнату, но Фатевна не думала оставлять поле сражения и голосила на три улицы; в одном окне я заметил побелевший
нос Галактионовны, которая занимала наблюдательный пост.
Оставшись один, Хозаров целый почти час ходил, задумавшись, по комнате; потом прилег на диван, снова встал, выкурил трубку и выпил водки. Видно, ему было очень скучно: он взял было журнал, но недолго начитал. «Как глупо нынче пишут, каких-то уродов выводят на сцену!» — произнес он как бы сам
с собою, оттолкнул книгу и потом решился заговорить
с половым; но сей последний, видно, был человек неразговорчивый; вместо ответа он что-то пробормотал себе под
нос и
ушел. Хозаров решительно не знал, как убить время.
Приходил маленький, рыженький,
с длинным
носом и
с еврейским акцентом, потом высокий, сутулый, лохматый, похожий на протодьякона; потом молодой, очень полный,
с красным лицом и в очках. Это врачи приходили дежурить около своего товарища. Коростелев, отдежурив свое время, не
уходил домой, а оставался и, как тень, бродил по всем комнатам. Горничная подавала дежурившим докторам чай и часто бегала в аптеку, и некому было убрать комнат. Было тихо и уныло.
— Да не об этом я, Савельюшко, — упавшим голосом перебил его Мишка. — Совсем не об этом… Оставит нас Ардальон Павлыч
с носом на другой статье: живой из рук
уйдет, как живые налимы из пирога в печи вылезают!
У него опустились руки, неприятная слабость обняла тело. Христина, невнятно прошептав что-то,
ушла, и тотчас в дверь сунулось оплаканное, фальшивое лицо тётки
с покрасневшим, точно у пьяницы, длинным
носом.
Тася пожала плечами и, фыркнув что-то себе под
нос, поспешила
уйти от них. Ей было невыразимо тяжело и неприятно. Она прошла в классную и уселась на том самом окне, где сидела недели две тому назад, переговариваясь
с маленьким фокусником.
Глаза,
с широким разрезом, совсем темные,
уходили в толстоватые веки, брови легли правильной и густой дугой,
нос утолщался книзу, и из-под усов глядел красный, сочный рот
с чувственной линией нижней губы.
Мы
с товарищем Фомичевым
ушли подальше в большую аллею, чтоб нас нельзя было увидеть из окон дома. Я вынул из кармана коробочку папирос, — сегодня купил: «Дюбек крепкий. Лимонные». Взяли по папироске, закурили, Фомичев привычно затягивался и пускал дым через
нос. У меня кружилась голова, слегка тошнило, я то и дело сплевывал. Фомичев посмеивался...
Бритое лицо актера —
с выдающимся
носом и синими щеками, в мягкой шляпе
с большими полями — наполовину
уходило в мерлушковый воротник длинного черного пальто.
Довольный, что первый шаг его плана удался, Николай Герасимович сделал вид, что поверил ее болезни и
ушел в смежную комнату, предоставив молодой девушке свободу заснуть
с мыслью, что она водит его за
нос.
Даже мыши и те сгинули. Капельмейстер, чистоплюй, во все углы
носом потыкал, — приказал в мышиные щели толченого стекла насыпать. Тварь божия ему, вишь, помешала. Ну и
ушли все скопом в лабаз соседний, не по стеклу ж танцевать. Лапки свои — не казенные. Совсем домовому обидно стало, как своей последней компании он решился. Ишь хлуп гусиный, — на малое время до лагерного сбора
с командой втиснулся, а распорядки заводит, будто он тут и помирать собрался.
Алпатыч,
услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он,
с очками на
носу, застегиваясь вышел из дома, поспешно подошел к князю и ничего не говоря заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
— Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… — сказал Пьер и вошел в дом. Высокий, плешивый старый человек в халате,
с красным
носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней: увидав Пьера, он сердито пробормотал что-то и
ушел в коридор.