Тайна древнего амулета

Алла Озорнина, 2020

В новой книге Аллы Озорниной «Тайна древнего амулета» происходят страшные события. В мастерской художника хан сошёл с полотна и в призрачном виде стал приходить к Агнии и требовать, чтобы она помогла ему вернуть амулет. Если Агния не сможет осуществить просьбу древнего монгола, то в городе случится взрыв и погибнут люди! У девочки, кроме проблем древних людей, в жизни много непонятного. Вот, например, новый дядя Ираклий не очень-то похож на настоящего родственника и вызывает нехорошие подозрения. А в школе королева класса Лерка обещала устроить Агнии весёлую жизнь. Но девочка не отчаивается. Ей предстоит разрешить все загадки и найти настоящих друзей. Для среднего школьного возраста.

Часть II

Глава 1

Теперь, когда я в трезвом уме и полной памяти, не перестаю удивляться тому, дорогой дневник, что я поперлась (извини, но другого слова не подобрать) к этому художнику Кирюшкину. Видимо, мозг у меня совсем стал с горошину, если я на это решилась. Сейчас вот сижу и думаю: ну и что бы я ему сказала? Здравствуйте, как там его, Василий… Василий… (вот я даже отчество забыла и не удосужилась перед тем, как идти, посмотреть в Интернете), год назад мы были у вас на персональной выставке и вы сказали, что можно прийти к вам в гости, как только в вашей мастерской загорится свет. И вот я пришла.

Надо же, какая глупость! И это при том, что нам, девочкам, с раннего детства внушают и дома, и в школе: нельзя даже разговаривать с незнакомцами не то что заходить к ним в квартиру (даже если это известный художник)! Нельзя, нельзя, нельзя! Правда, Кирюшкин не такой уж и незнакомец — ведь мы были у него на выставке, но это не повод для того, чтобы одной заявиться к нему в гости!

Но все это пришло мне в голову уже потом, когда я благополучно (благополучно ли?) вернулась домой. То есть, сейчас. Тогда же…

Словом, когда я поперлась к художнику Кирюшкину, уже темнело. Вечер был теплый, почти летний. Перебежав через дорогу, я вошла во двор, и только тут до меня дошло, что я не знаю, в каком подъезде он живет. Пришлось обойти дом, отыскать со стороны улицы самое большое окно и прикинуть, к какому подъезду оно относится. Но потом я сообразила, что надо знать еще и номер квартиры. Иначе я не смогу воспользоваться домофоном. Вот бестолочь! Немного поколебавшись, я решила так: если в ближайшие пять минут никто не войдет или не выйдет из подъезда, то я пойду обратно, и засекла время. Через три минуты дверь распахнулась и оттуда выскочил высокий парень с рыжими взъерошенными волосами. Он выскочил, а я заскочила.

Нет, дорогой дневник, в моем мозгу, который точно с горошину, сегодня было еще и позднее зажигание. Ну сколько раз я читала о знаках, которые подает нам Вселенная, предупреждая о грядущей опасности! И ведь все это я знаю давным-давно! Сегодня же, похоже, я начала жизнь с чистого листа, забыв о том, чему меня учили.

И вот знак номер один: не работает лифт!

В другое время я бы, наверное, развернулась и пошла домой. Так нет же, сегодня, будучи явно не в себе, я стала подниматься пешком на десятый этаж. Вот скажи, дневник: а оно мне было надо?

Не надо, но я поднималась.

На десятом этаже меня ожидал еще один знак (номер два): там не было света.

В другое время я бы без раздумий пошла домой. Но сегодня, будучи явно не в себе, я включила фонарик на телефоне и подошла к двери художника. То, что эта дверь вела именно в его квартиру, можно было не сомневаться: других на лестничной площадке не было. Нажав, и не раз, на кнопку звонка, я поняла, что либо никого нет дома, либо просто мне не хотят открывать. Что это, как не знак номер три?

И я пошла бы домой, если бы луч фонарика не упал на замочную скважину, из которой торчала свернутая в трубочку бумажка. Записка! Конечно, читать чужие записки нехорошо, но я все-таки вынула листок. На нем крупными корявыми, наезжающими одна на другую буквами, было написано: «Скоро буду. Ключ под ковриком. Заходи, чувствуй себя как дома. Леонид К.».

Прикинь, дневник, как все-таки творческие люди похожи друг на друга! Моя мама вполне могла бы сделать то же самое. И это несмотря на то, что чуть ли не каждый день с экранов телевизоров предупреждают: не оставляйте ключи в доступных для грабителей местах! А художник не только оставил ключ под ковриком, но еще и сообщил об этом в записке. Только вот… Понимаешь, дневник, тут оказалась еще одна закавыка. Мы ведь помним, что Кирюшкина звали Василием. А здесь было написано: Леонид. Ведь это еще один, четвертый знак, после которого надо было изо всех сил рвануть домой. Ну, то есть на новое место жительства. Но на меня точно нашло затмение. Потому что вместо этого я вытащила из-под коврика ключ, вставила его в замочную скважину, повернула два раза и открыла дверь…

О, дорогой дневник, если б я знала, чем все это закончится! Но я не знала и сделала шаг вперед.

Глава 2

Я оказалась в непроглядной темноте. И ведь это тоже был знак, правда, дорогой дневник? Знак номер пять.

И будь у меня с головой все в порядке, я бы сразу повернула обратно. Но я не сделала этого, а стала упорно продвигаться вперед, шаря рукой по правой стене в поисках выключателя. Вот балда! Сейчас я думаю: а почему именно по правой? Ведь выключатель мог быть и на левой стене коридора!

Словом, я шарила рукой по стене и никак не могла нащупать выключатель. Вдруг до слуха донеслось слабое шуршание. Я остановилась. Шуршание усиливалось, и я уже не знала, что делать: идти вперед или повернуть обратно.

Вскоре к шуршанию добавилось тихое позвякивание, похожее на звяканье монет в полупустом кошельке.

Если б ты знал, дорогой дневник, какой ужас я испытала!

Сейчас, когда все позади, мне кажется это не столько страшным, сколько забавным, но тогда…

Я закрыла глаза и по привычке заставила себя глубоко дышать — я всегда так делаю, когда волнуюсь или чего-то боюсь. Спустя какое-то время звуки исчезли, я успокоилась и вместе с этими осознала свою неимоверную глупость. Ну сам посуди, дневник: ведь у меня был телефон со встроенным фонариком, я держала его в левой руке, в то время как правой шарила по стене! Ничем иным, как затмением мозга это не объяснить, честное слово!

С фонариком я без труда нашла выключатель, зажгла свет и тут же услышала, как позади меня с шумом захлопнулась дверь. Я бросилась к ней, попыталась открыть замок, но он не открывался… Я оказалась в западне!

На меня нахлынуло отчаянье, но я быстро успокоилась, ведь, судя по записке, вот-вот должен вернуться Леонид К. (хотя, если честно, мне не очень-то хотелось с ним здесь встречаться), ну а в самом крайнем случае я могу позвонить маме. Они-то с дядей Ираклием найдут способ меня отсюда вызволить.

Как все-таки хорошо, что в последний момент я взяла с собой телефон!

В общем, я успокоилась и вошла в мастерскую. И остолбенела, оказавшись в огро-о-мадной, как мне показалось, прямоугольной студии, все стены которой увешаны картинами. Ну прямо как в выставочном зале! А посредине стояла тоже, видимо, картина, завешанная белым покрывалом. Скорее всего, над ней художник Кирюшкин еще работает.

Что тут говорить, дорогой дневник, картины Кирюшкина просто завораживали! Я поняла, что не смогу уйти отсюда, пока хотя бы мельком не взгляну на каждое полотно.

Оказалось, что некоторые их них я уже видела на персональной выставке. Например, вот эту, на которой изображено только что вспаханное поле, и оттуда, как мне показалось, даже дует свежий ветерок. А здесь уже колосится то ли рожь, то ли пшеница. А это — шестеро трактористов на фоне только что вспаханного поля обедают, сидя за длинным столом.

Но что это? Мне показалось, что до меня чуть слышно доносятся их голоса…

Но минуту спустя я поняла: голоса раздавались вовсе не из картины, а откуда-то из глубины мастерской, как будто бы здесь, кроме меня, еще было, по крайней мере, человек двадцать, и каждый из них что-то тихо говорил.

Мне опять стало не по себе. Я замерла, боясь оторвать взгляд от уплетающих обед трактористов. Чтобы немного отвлечься, я по привычке начала сочинять страшную сказку.

В мастерской художника со всех сторон раздавались тихие голоса: мужские и женские, старые и молодые. И даже — детские. А потом голоса превратились в длинные руки, которые тянулись со всех картин и пытались задушить непрошенную гостью…

Тьфу, какая ерунда, подумала я, набрала в легкие побольше воздуха и резко повернулась к трактористам спиной. Теперь вся студия была как на ладони. И в ней не было ничего страшного или угрожающего. Стояла полная тишина.

Я облегченно вздохнула и решила, что, пожалуй, пора возвращаться домой. (К этому времени я и забыла, что с замком на входной двери творится что-то неладное). Оставалось сделать последнее: узнать, что же таится под белым покрывалом.

И в этот самый момент мой взгляд упал на дом напротив…

Глава 3

Я увидела свой новый дом, в кавычках, конечно же. С высоты десятого этажа он казался маленьким, неказистым. Я попыталась найти окно «своей» комнаты, и, похоже, нашла, точнее, не окно, а балконную дверь. И вдруг… Вдруг в окне соседней «голубой» гостиной вспыхнул свет. Или мне показалось? Может, я перепутала подъезд, этаж?

Скорее всего, так и есть, ведь Ираклий сказал, что в этой комнате вышла из строя электропроводка и что там теперь нет света. Но выходит, что он есть!

Я еще раз прикинула, тот ли это подъезд и тот ли этаж (хотя третий этаж в четырехэтажном доме, согласись, дневник, трудно спутать с другим), — да, это было окно голубой гостиной. И только потом я поняла, почему так долго соображала: мне не хотелось верить, что это на самом деле голубая гостиная. Ведь в таком случае получалось, что дядя Ираклий нас обманул. Но… почему? Может, он прячет в голубой гостиной что-то такое, о чем мы с мамой не должны знать? Я продолжала стоять как истукан. Я видела, как мелькнула его голова и скрылась в правом углу. Мгновенье — и свет погас. Видимо, дядя Ираклий вернулся в кухню вспоминать детство.

Интересно, что он ей сказал? Отлучился кому-нибудь позвонить?

Придумал что-то другое?

Это неважно. Важно то, что он обманул нас в первый же день совместной жизни. (Совместной жизни… как-то немного смешно звучит. Ведь так обычно говорят, когда люди женятся, а тут просто брат с сестрой решили пожить вместе. И опять вопрос: а брат ли? А если не брат, то для чего жить вместе?

Я так расстроилась, что даже забыла, что хотела посмотреть еще одну картину. И вспомнила об этом, когда уже была в коридоре. Поколебавшись секунду, стоит ли из-за этого возвращаться, я решила, что стоит. Ведь если я этого не сделаю, то потом буду жалеть.

Я подошла к картине, осторожно приподняла покрывало и… Мне показалось, что прямо на меня с натянутой тетивой лука, со взглядом, устремленным вдаль, с выражением крайней решимости на монголоидном лице, летит на белоснежном коне отважный всадник. Его правую щеку пересекал шрам, рот его был открыт, он что-то кричал, а рядом с ним летели — и тоже на меня — такие же всадники, много всадников, может быть, сто, может, тысяча, а может, сто тысяч. И все они что-то кричали, и все держали натянутыми луки, и на головах у всех были смешные шапочки из войлока и меха. Только кони у них были другие — приземистые, коричневого окраса.

В какой-то момент мне показалось, что я слышу какие-то крики, топот копыт и даже чувствую, что земля из-под них летит мне в лицо. Я зажмурилась и… в эту секунду ощутила сильный удар по голове. Кто-то невидимый выключил свет. Стало темно и тихо.

Он. Мысли вслух.

Вот дурак я дурак! Ну нашел амулет — мечту своей жизни, а на фига еще и эти с собой притащил? Понятно, товар востребованный, бабла хорошего получу, но ведь это лишние хлопоты. Оставить надо было там, где копал. Но, как говорится, «хорошая мысля приходит опосля». А, ладно, ничего страшного, все равно ни пестрая курица ни ее дочка, не смогут до них добраться — все надежно закрыто. Одно плохо: когда пестрая курица с дочкой узнают, что нельзя входить в голубую гостиную, наверняка начнут что-то выдумывать, домысливать… Скорей бы уж курьер, что ли, приехал, забрал.

Глава 4

Не знаю, через какое время ко мне стало возвращаться сознание. До слуха донеслись удаляющиеся крики людей и топот копыт.

Я приоткрыла глаза и от яркого света, падающего прямо в лицо, зажмурилась. Выходит, свет никто не отключал, просто я грохнулась в обморок. Но… где я?

Голова раскалывалась и гудела. На зубах скрипел песок. В памяти метались обрывки воспоминаний, в которых я будто бы вместе со всадниками скачу по бескрайней степи.

Какой же странный сон мне приснился!

Но главное, — где я?

Где мама, дядя Ираклий?

Почему так тихо? Почему не слышно их голосов? Наверное, уже глубокая ночь, и они, закончив вспоминать свое детство, пошли спать.

Я осторожно приподнялась, огляделась. И все-таки — где я?

Недалеко от меня лежали осколки стекла. На стенах огромной комнаты — картины. Много картин.

Тут только до меня дошло, что я по-прежнему нахожусь в мастерской художника Кирюшкина, а осколки эти от свалившейся с люстры плафона! Вот, оказывается, что ударило меня по голове!

На улице, между тем, стало совсем темно. От слабости закрывались глаза. Сил не было даже пошевелиться.

С огромным трудом я приподнялась. Села. Вдруг откуда-то повеяло холодом. Кажется, из картины, на которой были изображены всадники. Я посмотрела на полотно и замерла. Похоже, мне мерещится — из картины не только несло холодом, из нее высунулась полупрозрачная морда лошади, а в следующий момент появился сидящий на ней всадник.

Я вскочила и бросилась в коридор, боковым зрением улавливая, что всадник на лошади движется за мной…

Вот, наконец-то, входная дверь, но что бы я ни делала — замок не открывался. Я поняла, что оказалась в западне!

Между тем, всадник с лошадью стояли сзади — я спиной чувствовала исходящий от них холод. Еще немного, и я покроюсь инеем.

Теперь бы я была рада даже встрече с Леонидом К. «Леонид, где ты?» — в отчаянье закричала я, в очередной раз пытаясь повернуть замок, и он… повернулся! Причем, так неожиданно, что я не сразу поняла, что остается только толкнуть дверь, и я — на свободе!

Я пулей выскочила в подъезд и помчалась вниз по лестнице. Судя по холодному дыханию в спину, с такой же скоростью мчался за мной и всадник на белом коне.

Десять этажей кирюшкинского подъезда мне показались доброй сотней. Ну вот, наконец, и первый этаж — я как ошпаренная выскочила на улицу и тут же налетела на того же рыжего парня, с которым встретилась при входе в подъезд. В руках он держал какие-то пакеты и бутылку шампанского.

Конец ознакомительного фрагмента.