Г-жа Петицкая, разумеется, повиновалась ей, но вместе с тем сгорала сильным нетерпением узнать, объяснился ли Миклаков с княгиней или нет, и для этой цели она изобретала разные способы: пригласив гостей после чаю сесть играть в карты, она приняла вид, что как будто бы совершенно погружена была в игру, а в это время одним глазом подсматривала, что переглядываются ли княгиня и Миклаков, и замечала, что они переглядывались; потом, по окончании пульки, Петицкая, как бы забыв приказание княгини, опять
ушла из гостиной и сильнейшим образом хлопнула дверью в своей комнате, желая тем показать, что она затворилась там, между тем сама, спустя некоторое время, влезла на свою кровать и стала глядеть в нарочно сделанную в стене щелочку, из которой все было видно, что происходило в гостиной.
Неточные совпадения
Тихонько свистнул сквозь зубы и
ушел. Клим Иванович Самгин встряхнулся, точно пудель, обрызганный водою дождевой лужи, перешагнул
из сумрака прихожей в тепло и свет
гостиной, остановился и, вынимая папиросу, подвел итог...
—
Уйди ты, ненавистный! — крикнула ему княгиня, направляясь вслед за людьми, которые внесли графа в одну
из гостиных и положили его на диване.
— Действительно, я на этот раз виновата и вперед не позволю себе никакой шутки с вами! — проговорила она и, встав с своего места,
ушла совсем
из гостиной и больше не возвращалась, так что Николя сидел-сидел один, пыхтел-пыхтел, наконец, принужден был уехать.
Его в это время, впрочем, занимала больше собственная, довольно беспокойная мысль. Ему пришло в голову, что барон мог
уйти куда-нибудь
из гостиной и оставить Жуквича с Еленой с глазу на глаз, чего князь вовсе не желал.
И музыку Колесников слушал внимательно, хотя в его внимании было больше почтительности, чем настоящего восторга; а потом подсел к Елене Петровне и завел с нею продолжительный разговор о Саше. Уже и Линочка, зевая,
ушла к себе, а
из полутемной
гостиной все несся гудящий бас Колесникова и тихий повествующий голос матери.
В небольшом деревянном домике, в одном
из переулков близ Сретенки, мне хорошо памятны только три, а если хотите две комнаты: тотчас направо от передней небольшой хозяйский кабинет, куда желающие
уходили курить, и затем налево столовая, отделенная аркой от
гостиной, представлявшей как бы ее продолжение.
Я играла, читала одна, он писал,
уходил еще; но к обеду, в четыре часа, мы сходились в
гостиной, мамаша выплывала
из своей комнаты, и являлись бедные дворянки, странницы, которых всегда человека два-три жило в доме.
Проговоря эти слова, я вышел
из кабинета, решившись совсем
уйти, но сделать этого был не в состоянии, а прошел в
гостиную и сел, ожидая, что Лида меня вернет. Прошло несколько минут; я превратился весь в слух. Лида меня не звала, но я слышал, что она рыдала. Я не выдержал и снова вошел в кабинет.
Встав из-за стола, она упросила мать отпустить ее с дежурства
из гостиной, говоря, что у ней разболелась голова; мать позволила ей
уйти, но Шатов просидел с хозяевами еще часа полтора, проникнутый и разогретый чувством искренней любви, оживившей его несколько апатичный ум и медленную речь; он говорил живо, увлекательно, даже тепло и совершенно пленил Болдухиных, особенно Варвару Михайловну, которая, когда Ардальон Семеныч
ушел, несколько времени не находила слов достойно восхвалить своего гостя и восполняла этот недостаток выразительными жестами, к которым только в крайности прибегала.
(Павлин, Нестрашный
ушли, за ними Лисогонов, неплотно притворив дверь, выглядывает в
гостиную. Губин идёт
из зала — тяжёлый, толстый человек с оплывшим лицом и наглыми глазами. Его сопровождает Алексей Достигаев.)
(
Ушли в
гостиную направо. Мелания — крестится, глядя в потолок.
Из зала выходят Нестрашный, Целованьев, затем — Достигаев.)
Позвонили, и залой прошел господин.
Из гостиной, куда он прошел, сразу вышла мать, и мне, тихо: «Муся! Ты видела этого господина?» — «Да». — «Так это — сын Пушкина. Ты ведь знаешь памятник Пушкина? Так это его сын. Почетный опекун. Не
уходи и не шуми, а когда пройдет обратно — гляди. Он очень похож на отца. Ты ведь знаешь его отца?»
А в
гостиной Ниночка тихо рассказывала студенту о том, что было семь лет тому назад. Тогда Николай за одну историю был уволен с несколькими товарищами
из Технологического института, и только связи отца спасли его от большого наказания. При горячем объяснении с сыном вспыльчивый Александр Антонович ударил его, и в тот же вечер Николай
ушел из дому и вернулся только сегодня. И оба — и рассказчица и слушатель — качали головами и понижали голос, и студент для ободрения Ниночки даже взял ее руку в свою и гладил.
Больше ничего не может сказать Саша. Он выходит
из кабинета и опять садится на стул у двери. Сейчас он охотно бы
ушел совсем, но его душит ненависть и ему ужасно хочется остаться, чтобы оборвать полковника, сказать ему какую-нибудь дерзость. Он сидит и придумывает, что бы такое сильное и веское сказать ненавистному дяде, а в это время в дверях
гостиной, окутанная сумерками, показывается женская фигура. Это жена полковника. Она манит к себе Сашу и, ломая руки, плача, говорит...
Играть при актере, при авторе! Сначала у Таси дух захватило. Грушева, крикнув в дверь,
ушла в столовую… Тася имела время приободриться. Пьесу она взяла с собой «на всякий случай». Книга лежала в кармане ее шубки. Тася сбегала в переднюю, и когда она была на пороге
гостиной,
из столовой вышли гости Грушевой за хозяйкой. За ними следом показалась высокая девочка, лет четырнадцати, в длинных косах и в сереньком, еще полукоротком платье.
— Господа, вы можете распоряжаться своим временем до часа, — обратилась она к нам. — Мужчины могут закусывать в курильной или музыкальной комнатах, дамы — в дамской
гостиной. Впрочем, если кто желает, может
уйти из училища на час. Но к часу обязательно собраться снова.