Неточные совпадения
Бывало, он меня не замечает, а я стою у двери и думаю: «Бедный, бедный старик! Нас много, мы играем, нам весело, а он — один-одинешенек, и никто-то его не приласкает. Правду он говорит, что он сирота. И
история его жизни какая
ужасная! Я помню, как он рассказывал ее Николаю — ужасно быть в его положении!» И так жалко станет, что, бывало, подойдешь к нему, возьмешь за руку и скажешь: «Lieber [Милый (нем.).] Карл Иваныч!» Он любил, когда я ему говорил так; всегда приласкает, и видно, что растроган.
А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти
истории о хитрых мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги, грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с
ужасным мотивом…
— Струве, в предисловии к записке Витте о земстве, пытается испугать департамент полиции своим предвидением
ужасных жертв. Но мне кажется, что за этим предвидением скрыто предупреждение: глядите в оба, дураки! И хотя он там же советует «смириться пред
историей и смирить самодержавца», но ведь это надобно понимать так: скорее поделитесь с нами властью, и мы вам поможем в драке…
Много
ужасных драм происходило в разные времена с кораблями и на кораблях. Кто ищет в книгах сильных ощущений, за неимением последних в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения в «
Истории кораблекрушений», где в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений экипажа.
Все это впоследствии выяснилось в самом подробном и документальном виде, но теперь мы наметим фактически лишь самое необходимое из
истории этих
ужасных двух дней в его жизни, предшествовавших страшной катастрофе, так внезапно разразившейся над судьбой его.
И что же мы видим в
истории этого замысла, столь
ужасного в юридическом смысле?
…Анненковых видно иногда, — они живут гораздо тише, нежели в Петровском, никаких индейских
историй нет; но вообще все это
ужасная проза.
Но я романист, и, кажется, одну «
историю» сам сочинил. Почему я пишу; «кажется», ведь я сам знаю наверно, что сочинил, но мне всё мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне Рождества, в каком-то огромном городе и в
ужасный мороз.
Долго в эту ночь не могла Лиза Еропкина заснуть. В ней уже несколько месяцев шла борьба между светской жизнью, в которую увлекала ее сестра, и увлечением Махиным, соединенным с желанием исправить его. И теперь последнее взяло верх. Она и прежде слышала про убитую. Теперь же, после этой
ужасной смерти и рассказа Махина со слов Пелагеюшкина, она до подробностей узнала
историю Марии Семеновны и была поражена всем тем, что узнала о ней.
— О да! — Ирина вздохнула. — Тут есть особенные причины… Вы, конечно, слыхали про Элизу Бельскую… Вот та, что умерла в позапрошлом году такой
ужасной смертью?.. Ах, да ведь я забыла, что вам неизвестны наши
истории… К счастью, к счастью, неизвестны. Оh, quelle chance! Наконец-то, наконец один человек, живой человек, который нашего ничего не знает! И по-русски можно с ним говорить, хоть дурным языком, да русским, а не этим вечным приторным, противным, петербургским французским языком!
Между службами я читала Евангелие, и все понятнее и понятнее мне становилась эта книга, и трогательнее и проще
история этой божественной жизни, и
ужаснее и непроницаемее те глубины чувства и мысли, которые я находила в его учении.
Прошедшая
история жизни Ивана Ильича была самая простая и обыкновенная и самая
ужасная.
— О!
история у нас вещь
ужасная; благородно или низко вы поступили, правы или нет, могли избежать или не могли, но ваше имя замешано в
историю… всё равно, вы теряете всё: расположение общества, карьер, уважение друзей… попасться в
историю!
ужаснее этого ничего не может быть, как бы эта
история ни кончилась!
Агишин. Но и эта мечта моя разлетается, как дым! Нет, она еще слишком идеальна; для нее обыкновенная житейская
история, которую мы видим на каждом шагу, может показаться чем-то
ужасным, чудовищным; самая сладость, изящество утонченного наслаждения может ей показаться даже преступным… ей представятся фурии, эвмениды, которые будут преследовать ее до конца жизни!..
Иван Ильич умер. «Прошедшая
история жизни Ивана Ильича, — говорит Толстой, — была самая простая и обыкновенная и самая
ужасная».
Как пример этого, я расскажу вам
историю великого разбойника Кандаты, который умер нераскаянным и вновь родился дьяволом в аду, где он мучился за свои дурные дела самыми
ужасными страданиями.
Самая
ужасная — это доля тех, кого вдруг, неизвестно почему, начнут подозревать. Пример Бенни — не единственный в
истории нашей интеллигенции 60-х годов.
Так отражал Владимир мыслями и сердцем
ужасное объявление ересиарха. Молчание Паткуля при поверке завещания Кропотова и ответы ясновидящего слепца, для которого несчастный не таил долее
истории своей жизни, утвердили его в мыслях, что Андрей Денисов не отец его.
Наконец рассказал ей свою
историю с Фиоравенти, это наслание на него божие, напомнил ей ее муки, приготовления к смерти, явление итальянца и каким образом он, для спасения ее, приступил к
ужасной клятве, полагая, что корыстолюбивый врач хотел требовать только непомерной платы за свои труды.
Стоит только послушать, какие
истории рассказывает эта Шехерезада бедному ребенку, к которому прислали ее родительская нежность и родительская алчность. То она рисует ей сцены трогательные,
ужасные — как дома будто томятся нуждою и как страдают оттого, что вынуждены просить у своего дитяти пособия.