Неточные совпадения
Третьего дня бросали с фрегата, в устроенный на берегу
щит, ядра, бомбы и брандскугели. Завтра, снявшись, хотят повторить то же самое, чтоб
видеть действие артиллерийских снарядов в случае встречи с англичанами.
И с этим, что
вижу, послышались мне и гогот, и ржанье, и дикий смех, а потом вдруг вихорь… взмело песок тучею, и нет ничего, только где-то тонко колокол тихо звонит, и весь как алою зарею облитый большой белый монастырь по вершине показывается, а по стенам крылатые ангелы с золотыми копьями ходят, а вокруг море, и как который ангел по
щиту копьем ударит, так сейчас вокруг всего монастыря море всколышется и заплещет, а из бездны страшные голоса вопиют: «Свят!»
Но все дело не в том, и не это меня остановило, и не об этом я размышлял, когда, отворив дверь губернаторского кабинета, среди описанной обстановки
увидел пред самым большим письменным столом высокое с резными украшениями кресло, обитое красным сафьяном, и на нем… настоящего геральдического льва, каких рисуют на
щитах гербов.
Мраморный образ Вадимов был увенчан искусственными лаврами; на
щите его вырезал Делинский имя Мирослава: граждане,
увидев то, воскликнули от радости, и Марфа с чувствительностию обняла своего друга.
— Стой! Стой! Разве вы не
видите, что это наш? — закричал торопливо Гримм на своих, которые, прикрывшись
щитами, начали было наступать на отважного всадника.
Тогда выставлялись ломаными чертами то изувеченное в боях лицо ветерана, изображавшее охуждение и грусть, то улыбка молодого его товарища, искосившего сладострастный взгляд на обольстительную девушку, то на полном, глупом лице рекрута страх
видеть своего начальника, а впереди гигантская пьяная фигура капитана, поставившего над глазами
щитом огромную, налитую спиртом руку, чтобы
видеть лучше пред собою, и, наконец, посреди всех бледное, но привлекательное лицо швейцарки, резко выходившее изо всех предметов своими полуизмятыми прелестями, страхом и нетерпением, толпившимися в ее огненных глазах, и одеждою, чуждою стране, в которой происходила сцена.
— Нет, нет, это не то, не то, — возмутился он сам против себя, — это иезуитское рассуждение. Она преступница, несомненно, но она так хороша, так обворожительна. Отступиться от нее — он чувствовал — на это у него не хватит сил. Надо спасти ее. Надо поехать переговорить с ней, предупредить. Она поймет всю силу моей любви, когда
увидит, что, зная все, я готов отдать ей свое имя и титул и ими, как
щитом, оградить ее от законного возмездия на земле.