Неточные совпадения
Да
лекаря увидела:
Ножи, ланцеты, ножницы
Натачивал он тут.
— Боже мой, — сказал
лекарь, — знаете ли, кого я
видел, ехавши сюда?
Лекарь, по обязанности службы, вскрывал одного скоропостижно умершего, и учитель Варнава Препотенский привел на вскрытие несколько учеников из уездного училища, дабы показать им анатомию, а потом в классе говорил им: „
Видели ли вы тело?“ Отвечают: „
Видели“.
На пятый или на шестой день по возвращении своем домой отец Савелий, отслужив позднюю обедню, позвал к себе на чай и городничего, и смотрителя училищ, и
лекаря, и отца Захарию с дьяконом Ахиллой и начал опять рассказывать, что он слышал и что
видел в губернском городе.
— Я опять прежде всех в воде! — И с этим
лекарь гаркнул Ахилле: — Плыви скорей, фараон!
Видишь ли ты его, чертушку? — опять, весело смеясь, закричал он исправнику и снова, не ожидая ответа от ротмистра, звал уже Пизонского, поманивая его тихонько, как уточку: — Гряди, плешиве! гряди, плешиве!
Ахилла хотел отмолчаться, но
видя, что
лекарь схватил его за рукав, поспешил вырваться и пробасил...
— Извольте хорошенько слушать, в чем дело и какое его было течение: Варнавка действительно сварил человека с разрешения начальства, то есть
лекаря и исправника, так как то был утопленник; но этот сваренец теперь его жестоко мучит и его мать, госпожу просвирню, и я все это разузнал и сказал у исправника отцу протопопу, и отец протопоп исправнику за это… того-с, по-французски, пробире-муа, задали, и исправник сказал: что я, говорит, возьму солдат и положу этому конец; но я сказал, что пока еще ты возьмешь солдат, а я сам солдат, и с завтрашнего дня, ваше преподобие, честная протопопица Наталья Николаевна, вы будете
видеть, как дьякон Ахилла начнет казнить учителя Варнавку, который богохульствует, смущает людей живых и мучит мертвых.
— То-то и есть: я даже впал в сомнение, не схоронил ли я их ночью да не заспал ли, но на купанье меня
лекарь рассердил, и потом я прямо с купанья бросился к Варнаве, окошки закрыты болтами, а я заглянул в щелочку и
вижу, что этот обваренный опять весь целиком на крючочке висит! Где отец протопоп? Я все хочу ему рассказать.
— Я сегодня поутру ее
видел, — сказал вполголоса
лекарь, — и если б вы на нее взглянули… Ах, Владимир Сергеевич! она несчастнее вас!
— Я
лекарь, Владимир Сергеевич; я привык
видеть горесть и отчаяние; но клянусь вам богом, в жизнь мою не видывал ничего ужаснее. Она в полной памяти, а говорит беспрестанно о церковной паперти;
видит везде кровь, сумасшедшую Федору; то хохочет, то стонет, как умирающая; а слезы не льются…
Евсеич,
видя, что леченье идет плохо, усумнился в искусстве
лекаря, которого знал прежде за большого гуляку и который нередко приезжал ко мне, как выражался мой дядька, «на втором взводе».
— Лекарю-то некогда, к нему какой-то генерал приехал, так, слышь, все и сидит у него, — сказал он после минутного молчания,
видя, что барин ничего его не спрашивает.
Когда раненого Милорадовича принесли в конногвардейские казармы и Арендт, осмотрев его раны, приготовлялся вынуть пулю, Милорадович сказал ему: «Ну, ma foi, рана смертельная, я довольно
видел раненых, так уж если надо еще пулю вынимать, пошлите за моим старым
лекарем; мне помочь нельзя, а старика огорчит, что не он делал операцию».
— Будьте спокойны, что могу, то сделаю, — сказал Патап Максимыч. — А теперь вот о чем хочу спросить я вас: от слова не сделается, а все-таки… сами вы
видели Марка Данилыча… Вон и
лекарь говорит и по всем замечаниям выходит, что не жилец он на свете. Надо бы вам хорошенько подумать, как делами распорядиться.
— Васильюшка, — сказала она Фадееву. — Беги, родной, за
лекарем. Он в городу — давеча
видела я, как с исправником мимо нас шел.
—
Вижу, — говорит, — я, чем ты, отец
лекарь, плохо-то называешься! Ты совсем пить не умеешь.
Напротив, слава такая прошла, что
лекарь как пьян, так вдвое
видит, и куда Спиридонов ни придет, его все подпаивают: все двойной удали добиваются.
Но только вдруг слышит он тупые шаги, как босиком ходят, и
видит, идет
лекарь, как мать родила, на плече держит палку от щетки, а на ней наверху трезубец из хворостинки.
Сдали дитя, расстались с ним… Мать не умерла с горя: в сердце ее была надежда
увидеть сына через год, а с надеждою не умирают. При этом случае
лекарь, ничтожный человек,
видел баронессу у ног своих… властелин духом остался властелином.
Судите, что чувствовал барон,
видя своего сына
лекарем.
— Не я, не я! — воскликнуло несколько голосов. Между ними был голос и доказчика. Думали, не подшутил ли над ним нечистый; знали, в какой милости властитель содержит
лекаря, и опасались гнева Ивана Васильевича за то, что потревожили напрасно его любимца; опасались мщения самого басурмана-колдуна, который потому уж чародей, что выучился так скоро изъясняться по-русски — и не было более свидетельства, что беглеца
видели у окна его. Мамон, по своим причинам, не настаивал.
Полковник Бутович лежал, прислонясь к стене, в сюртуке и белой жилетке, два ребра были выворочены. У его ног лежал убитый штабс-лекарь Богоявленский. Далее поручик Панов. Последний лежал ничком в луже крови и хрипел. Один Забелин в забытье карабкался по стене и, будучи в силах еще держаться на ногах, ничего не
видя вокруг себя, весь в ранах, поправляя волосы, не переставал бранить поселян, которые насмехались над ним, подставляли ему зеркало, предлагая посмотреть на себя.
Как же попал в ходатаи Иоанн-младой? Отвага и тут помогла Хабару. С первым просветом зари он явился к нему и рассказал все, как было на пиру деспота. Призваны для проверки его слов малютка дьяк, боярин, возражавший Андрею Фомичу, двое боярских детей и
лекарь Антон. Все подтвердили истину. Мы
видели, что прямодушный, высокий характер наследника русского стола умел воспользоваться показаниями любимца своего и призванных свидетелей и твердо стать на защиту истины и благородного подвига.
— Да, зелье… только не от чужой руки… Сама, дурочка, всему виновата. Пожалела серебряную черпальницу, да взяла медную; в сумраке не видала, что в ней ярь запеклась, — и черпнула питья. Немного б еще, говорил
лекарь, и глаза мои закрылись бы навеки.
Видит бог, света мне не жаль, жаль тебя одного. Поплакал бы над моею могилкой и забыл бы скоро гречанку Гаиду.
Изо всего этого можно
видеть, что любая принцесса переименовала бы нашего
лекаря в свои пажи или паладины.
— У барона, — перевел Варфоломей, вспомнивший крутой нрав
лекаря и потому желавший выпутаться подобру-поздорову из подвига угождения, на которое отважился, — у барона… как
видите… завал в печени.
— Воистину, осударь. Прикажи переведать. Был голубчик здоровехонек. Покушал нынче хорошо, спал крепко, шутил со мною… Да… вздумал повздорить с Антоном-лекарем за невесту его, дочь Образца… Антон и прислал ему зелья… уморил за посмех. Я своими глазами
видел, как, отходя, мучился бедный царевич. Сердце у меня от жалости повернулось.
— Осударь наш, великий князь всея Руси, держит
лекаря Онтона в великой чести и часто жалует его
видеть свои царские очи, а от них и смерд просвещается.
Лекарь видел в слезах своего друга добрый знак; обрадованный также, что речь склонилась на Андрюшу, он старался поддержать ее.
И ватага стремглав высыпала из комнаты
лекаря с запасом разных страшных замечаний. Иной
видел кости человеческие, измолотые в иготи, другой кровь в скляницах, третий голову младенца (бог ведает, что в этом виде представил ему страх), четвертый слышал, как на голоса их отвечал нечистый из какого-то ящичка, висевшего на стене (вероятно, из лютни). Бедные, как еще остались живы и целы!
— Я ничего не
вижу, — перебил
лекарь.
В повести нашей мы
видели две враждующие партии: боярина Мамона против семейства Образца и рыцаря Поппеля против
лекаря Эренштейна; не говорю уж о тайных ненавистных нападках отца на сына, возмущающих душу.
Хрущев оглянулся и
увидел штаб-лекаря Богоявленского, вызванного Бутовичем для разъяснения поселянам свойств найденных при унтер-офицере снадобий. Доктора ввели под руки в середину толпы.
Образец не знал, как освободиться от такого постояльца, и не
видел конца своему басурманскому пленению. Просить Ивана Васильевича о разрешении уз своих не смел: Антон-лекарь каждый день более и более входил в милость великого князя. В горе своем боярин нередко сравнивал себя с многострадальным Иовом, которого все язвы, казалось, готов он был принять вместо этого плена.
Напишут его портрет: ненавистный немец
увидит его и узнает; ему скажут, что это портрет знаменитого Антонио Фиоравенти, того крошечного
лекаря, которого длинный тевтон так жестоко оскорбил…
— Так поди, скажи ты, всесветный переводчик, своему светлейшему послу и рыцарю и барону, что он невежа; что, если желает меня
видеть, пусть явится ко мне, Антону-лекарю, по прозванию Эренштейну, просто — без баронства.
— Вот
видите, я итальянец и
лекарь: простым словам не доверяю… дело идет о моем благосостоянии… мне нужна ваша клятва…
Мы
видели, что спокойствие барона насчет отчужденного сына было нарушено известием Фиоравенти о посвящении его в
лекари;
видели, как барон вышел из оборонительного положения и стал действовать наступательно орудиями ужасными, заставившими укрыть Антона под защиту русского великого князя.
И она долго с удовольствием слушала, как новый
лекарь разговаривал с молодыми, сама велела девке принесть им сюда орехов и через час отослала их от себя, а завтра опять наказала Пуговкину приходить, и Пуговкин опять пришел, и опять все им были бесконечно довольны и все решили, что это просто клад, а не человек: все знает, везде был, все
видел, но простоты не гнушается, обо всем говорит и шутит и орехами забавляется.