Неточные совпадения
— Следовательно, ты находишь, что его нужно прекратить? — перебил его Алексей Александрович. — Но как? — прибавил он, сделав непривычный жест руками пред глазами, — не
вижу никакого возможного
выхода.
Графиня Лидия Ивановна намекала ему, что это был лучший
выход из его положения, и в последнее время практика разводов довела это дело до такого усовершенствования, что Алексей Александрович
видел возможность преодолеть формальные трудности.
— Из всякого положения есть
выход. Нужно решиться, — сказал он. — Всё лучше, чем то положение, в котором ты живешь. Я ведь
вижу, как ты мучаешься всем, и светом, и сыном, и мужем.
Обернувшись к
выходу, Грэй
увидел над дверью огромную картину, сразу содержанием своим наполнившую душное оцепенение библиотеки.
Вожеватов (указывая на среднюю дверь). Здесь пройдите, Мокий Парменыч! Тут прямо
выход в переднюю, никто вас и не
увидит.
Выбежав на площадь, люди разноголосо ухнули, попятились, и на секунды вокруг Самгина все замолчали, боязливо или удивленно. Самгина приподняло на ступень какого-то крыльца, на углу, и он снова
видел толпу, она двигалась, точно чудовищный таран, отступая и наступая, —
выход вниз по Тверской ей преграждала рота гренадер со штыками на руку.
— Ну, я боролся что было сил во мне, — ты сама
видела, — хватался за всякое средство, чтоб переработать эту любовь в дружбу, но лишь пуще уверовал в невозможность дружбы к молодой, прекрасной женщине — и теперь только
вижу два
выхода из этого положения…
Место
видели: говорят, хорошо. С К. Н. Посьетом ездили: В. А. Римский-Корсаков, И. В. Фуругельм и К. И. Лосев. Место отведено на левом мысу, при
выходе из пролива на внутренний рейд. Сегодня говорили баниосам, что надо фрегату подтянуться к берегу, чтоб недалеко было ездить туда. Опять затруднения, совещания и наконец всегдашний ответ: «Спросим губернатора».
Когда наша шлюпка направилась от фрегата к берегу, мы
увидели, что из деревни бросилось бежать множество женщин и детей к горам, со всеми признаками боязни. При
выходе на берег мужчины толпой старались не подпускать наших к деревне, удерживая за руки и за полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть покойны, что русские съехали затем только, чтоб посмотреть берег и погулять. Корейцы уже не мешали ходить, но только старались удалить наших от деревни.
И не было из этой лжи, по крайней мере он не
видел из этой лжи никакого
выхода.
Тогда он был бодрый, свободный человек, перед которым раскрывались бесконечные возмояжости, — теперь он чувствовал себя со всех сторон пойманным в тенетах глупой, пустой, бесцельной, ничтожной жизни, из которых он не
видел никакого
выхода, да даже большей частью и не хотел выходить.
Ровно десять минут спустя Дмитрий Федорович вошел к тому молодому чиновнику, Петру Ильичу Перхотину, которому давеча заложил пистолеты. Было уже половина девятого, и Петр Ильич, напившись дома чаю, только что облекся снова в сюртук, чтоб отправиться в трактир «Столичный город» поиграть на биллиарде. Митя захватил его на
выходе. Тот,
увидев его и его запачканное кровью лицо, так и вскрикнул...
Особенно же дрожало у него сердце, и весь как бы сиял он, когда старец выходил к толпе ожидавших его
выхода у врат скита богомольцев из простого народа, нарочно, чтобы
видеть старца и благословиться у него, стекавшегося со всей России.
При
выходе из рощи
увидели кистеневскую деревянную церковь и кладбище, осененное старыми липами. Там покоилось тело Владимировой матери; там подле могилы ее накануне вырыта была свежая яма.
Оттого-то я теперь и ценю так высоко мужественную мысль Байрона. Он
видел, что
выхода нет, и гордо высказал это.
Когда он ушел, я бросилась на постель и горько, горько плакала, потом стала думать, что делать — все сколько-нибудь ценные вещи — кольцы, ложки — давно были заложены; я
видела один
выход: приходилось идти к нашим и просить их тяжелой, холодной помощи.
— Вижу-с. Вот потому-то я хотел, чтобы вы ко мне в комнату зашли. Там отдельный
выход. Приятели собрались… В картишки поиграть. Ведь я здесь не живу…
Когда же этому конец?» «Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования?» В последней записи «Дневника» написано: «Страшная эпоха для России, в которой мы живем и не
видим никакого
выхода».
В примере Торцова можно отчасти
видеть и
выход из темного царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном Христа ради, — тогда бы и он, вероятно, почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть в его власти!..
Кажется, чего бы лучше: воспитана девушка «в страхе да в добродетели», по словам Русакова, дурных книг не читала, людей почти вовсе не
видела,
выход имела только в церковь божию, вольнодумных мыслей о непочтении к старшим и о правах сердца не могла ниоткуда набраться, от претензий на личную самостоятельность была далека, как от мысли — поступить в военную службу…
Жизнь Полиньки была невыносима: ум ее словно присох, и она жила, не
видя никакого
выхода из своего печального положения.
Ох, времена!» Но главным неудобством в положении Родиона Антоныча была его совершенно фальшивая роль в этом деле: он насквозь
видел всех,
видел все ходы и
выходы и должен был отмалчиваться.
В конце улицы, —
видела мать, — закрывая
выход на площадь, стояла серая стена однообразных людей без лиц. Над плечом у каждого из них холодно и тонко блестели острые полоски штыков. И от этой стены, молчаливой, неподвижной, на рабочих веяло холодом, он упирался в грудь матери и проникал ей в сердце.
Я сидел за столом и смеялся — отчаянным, последним смехом — и не
видел никакого
выхода из всего этого нелепого положения. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы развивалось естественным путем — но тут вдруг новая, внешняя, слагающая: зазвонил телефон.
Я кинулся назад — в ту комнату, где она (вероятно) еще застегивала юнифу перед зеркалом, вбежал — и остановился. Вот — ясно
вижу — еще покачивается старинное кольцо на ключе в двери шкафа, а I — нет. Уйти она никуда не могла —
выход из комнаты только один — и все-таки ее нет. Я обшарил все, я даже открыл шкаф и ощупал там пестрые, древние платья: никого…
Всегда одинокий, больной и угрюмый, Василий Федорыч считал себя оброшенным и не
видел иного
выхода из этой оброшенности, кроме смерти.
Конечно, у нее еще был
выход: отдать себя под покровительство волостного писаря, Дрозда или другого влиятельного лица, но она с ужасом останавливалась перед этой перспективой и в безвыходном отчаянии металась по комнате, ломала себе руки и билась о стену головой. Этим начинался ее день и этим кончался. Ночью она
видела страшные сны.
Первая встреча с холерой была у меня при
выходе из вагона в Ростове. Подхожу к двери в зал первого класса — и передо мной грохается огромный, толстый швейцар, которого я
увидел еще издали, сходя с площадки вагона. Оказалось — случай молниеносной холеры. Во время моей поездки я
видел еще два таких случая, а слышал о них часто.
К сумеркам он отшагал и остальные тридцать пять верст и,
увидев кресты городских церквей, сел на отвале придорожной канавы и впервые с
выхода своего задумал попитаться: он достал перенедельничавшие у него в кармане лепешки и, сложив их одна с другою исподними корками, начал уплетать с сугубым аппетитом, но все-таки не доел их и, сунув опять в тот же карман, пошел в город. Ночевал он у знакомых семинаристов, а на другой день рано утром пришел к Туганову, велел о себе доложить и сел на коник в передней.
Другое отношение — это отношение трагическое, людей, утверждающих, что противоречие стремления и любви к миру людей и необходимости войны ужасно, но что такова судьба человека. Люди эти большею частью чуткие, даровитые люди,
видят и понимают весь ужас и всю неразумность и жестокость войны, но по какому-то странному повороту мысли не
видят и не ищут никакого
выхода из этого положения, а, как бы расчесывая свою рану, любуются отчаянностью положения человечества.
В это время мы поднялись во второй этаж и шли по тесному коридору, с
выходом на стеклянную галерею слева. Направо я
увидел ряд дверей — четыре или пять, — разделенных неправильными промежутками. Я остановил женщину. Толстая крикливая особа лет сорока, с повязанной платком головой и щеткой в руках, узнав, что мы справляемся, дома ли Гез, бешено показала на противоположную дверь в дальнем конце.
Потом,
вижу, начинает мой мужчина пробираться к
выходу и вдруг… исчез!
В день бенефиса Тамара едет утром на вокзал, встречает Райчеву, везет ее в лучшую гостиницу по людным улицам. Артистку узнают,
видят, говорят о ней, и около театральной кассы толпится народ. К вечеру — аншлаг. При первом
выходе бенефицианта встречают аплодисментами и полным молчанием после каждого акта и лучших монологов Гамлета. Тепло встретили Офелию, красавицу С. Г. Бороздину, дочь известного артиста Г. И. Григорьева. Она только одна пока удостоилась аплодисментов и бисировала песнь Офелии.
А. А. Блока до этого я
видел только раз в «Славянском базаре», в компании с молодыми людьми. Они проходили мимо нас к
выходу, и среди них я невольно залюбовался Блоком. Сюртук ловко сидел на его фигуре, и его свежее лицо показалось мне знакомым: где это я его
видел? Лицо, глаза и рамка курчавых волос, будто с портрета Байрона, пластические движения стройного тела — все вместе напоминало мне кого-то близкого.
За последнее время ей, здоровой и сильной, все чаще приходила в голову мысль о замужестве, — иного
выхода из своего одиночества она не
видела.
Прокоп
видел это, и у него готова была лопнуть голова при мысли, что из его положения только два
выхода: или самоубийство, или…
—
Видишь, как этот генерал озирается во все стороны? — сказал шепотом купец, — Что, мусью? видно, брат, нет ни входа, ни
выхода?
Месяца за полтора до
выхода Мани из заведения я один раз провожал Иду Ивановну и
видел Маню.
Видя, что министр встретил известие спокойно и даже с улыбкой, сообщили и подробности: покушение должно состояться на следующий день, утром, когда он выедет с докладом; несколько человек террористов, уже выданных провокатором и теперь находящихся под неусыпным наблюдением сыщиков, должны с бомбами и револьверами собраться в час дня у подъезда и ждать его
выхода.
И когда Ванея поднял голову и
увидел глаза царя, он быстро встал с пола и послушно направился к
выходу.
Весною 1855 года, после
выхода этой книжки, случилось мне собственными глазами
увидеть то, о чем я прежде даже и не слыхивал и что рыбакам по ремеслу должно быть непременно известно.
Мне случалось
видеть хвостуши, До того полные рыбами, что задние или последние к
выходу не умещались и до половины были наружи.
Почти ощупью пробрался он на главную аллею и вошел на балкон,
выход на который был из гостиной, где
увидел свечку на столе, Клеопатру Николаевну, сидевшую на диване в спальном капоте, и Мановского, который был в халате и ходил взад и вперед по комнате.
К этому присоединялось еще и то, что надежда
увидеть где-нибудь
выход из лесу на дорогу долго держалась во всей ватаге путников, равно, как долго не терялась и уверенность в дальнозоркости передовых людей, взобравшихся на дерево.
Лариса. Я хочу завсегда у людей на виду быть, а мне из дому
выходу нет. Я, собственно, своего требоваю, чтоб люди меня
видели, потому зачем же я наряды имею.
Просто некуда стало податься, и что мне делать, не знаю, потому что
выходу себе не
вижу.
Чеглов. А мое дело не допустить тебя ни до чего… ни до иоты… Скрываться теперь нечего, и она, бедная, даже не желает того. Тут,
видит бог, не только что тени какого-нибудь насилья, за которое я убил бы себя, но даже простой хитрости не было употреблено, а было делом одной только любви: будь твоя жена барыня, крестьянка, купчиха, герцогиня, все равно… И если в тебе оскорблено чувство любви, чувство ревности, вытянем тогда друг друга на барьер и станем стреляться: другого
выхода я не
вижу из нашего положения.
После поверки, в те четверть часа, которые еще оставались до прогулки, я наскоро переоделся в другое платье, надел под пальто чекмень, в котором никто не
видел меня в тюрьме, спрятал в карман барашковую шапку, вид на жительство и, готовый к
выходу, стал ожидать прогулки.
Видите: в моей жизни было одно страшное внешнее обстоятельство, которое до тех пор, то есть до самой катастрофы с женой, каждый день и каждый час давило меня, а именно — потеря репутации и тот
выход из полка.
—
Видите ли-с, — продолжал он, — я хотел обратиться к вам по-дружески… извините за вольность… хотел испросить у вас, чтоб вы ходили — по той стороне и со стороны переулка, где черный
выход, эдак, покоем, описывая букву П, то есть. Я тоже, с своей стороны, буду ходить-с у главного подъезда, так что мы не пропустим; а я все боялся один пропустить; я не хочу пропустить. Вы, как
увидите ее, то остановите и закричите мне…Но я сумасшедший! Только теперь
вижу всю глупость и неприличие моего предложения!