Неточные совпадения
— Господа! — вдруг патетически воскликнул Ванька-Встанька, прервав пение и ударив себя в грудь. — Вот
вижу я вас и знаю, что вы — будущие генералы Скобелев и Гурко, но и я ведь тоже в некотором отношении военная косточка. В мое время, когда я учился на помощника лесничего, все наше лесное ведомство было военное, и потому, стучась в усыпанные брильянтами золотые двери ваших сердец, прошу: пожертвуйте на сооружение прапорщику таксации малой толики spiritus vini, его же и монаси приемлют.
Работа Плавина между тем подвигалась быстро; внимание и удовольствие смотрящих на него лиц увеличивалось. Вдруг на улице раздался крик. Все бросились к окну и
увидели, что на крыльце флигеля, с удивленным лицом, стояла жена Симонова, а посреди двора
Ванька что-то такое кричал и барахтался с будочником. Несмотря на двойные рамы, можно было расслышать их крики.
Ванька вспомнил, что в лесу этом да и вообще в их стороне волков много, и страшно струсил при этой мысли: сначала он все Богородицу читал, а потом стал гагайкать на весь лес, да как будто бы человек десять кричали, и в то же время что есть духу гнал лошадь, и таким точно способом доехал до самой усадьбы; но тут сообразил, что Петр, пожалуй,
увидит, что лошадь очень потна, — сам сейчас разложил ее и, поставив в конюшню, пошел к барину.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел
Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он
увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
Солдат ничего уже ему не отвечал, а только пошел.
Ванька последовал за ним, поглядывая искоса на стоявшую вдали собаку. Выйди за ворота и
увидев на голове Вихрова фуражку с красным околышком и болтающийся у него в петлице георгиевский крест, солдат мгновенно вытянулся и приложил даже руки по швам.
Все эти слова солдата и вид комнат неприятно подействовали на Павла; не без горести он вспомнил их светленький, чистенький и совершенно уже не страшный деревенский домик.
Ванька между тем расхрабрился:
видя, что солдат, должно быть, очень барина его испугался, — принялся понукать им и наставления ему давать.
— Квартира тебе есть, учитель есть! — говорил он сыну, но,
видя, что тот ему ничего не отвечает, стал рассматривать, что на дворе происходит: там
Ванька и кучер вкатывали его коляску в сарай и никак не могли этого сделать; к ним пришел наконец на помощь Симонов, поколотил одну или две половицы в сарае, уставил несколько наискось дышло, уперся в него грудью, велел другим переть в вагу, — и сразу вдвинули.
И вот куроеды взбаламутились и с помощью Гришек, Прошек и
Ванек начинают орудовать. Не простой тишины они ищут, а тишины прозрачной, обитающей в открытом со всех сторон помещении. Везде, даже в самой несомненной тишине, они
видят или нарушение тишины, или подстрекательство к таковому нарушению.
— Про Анпетова, про
Ваньку Анпетова говорю! да ты, никак, с попадейкой-то целуясь, и не
видишь, что у тебя в пастве делается?
— Шутка сказать! — восклицали они, — накануне самой „катастрофы“ и какое дело затеяли! Не смеет, изволите
видеть, помещик оградить себя от будущих возмутителей! не смеет распорядиться своею собственностью! Слава богу, права-то еще не отняли! что хочу, то с своим
Ванькой и делаю! Вот завтра, как нарушите права, — будет другой разговор, а покуда аттанде-с!
Ужасно любопытно было для них
увидеть, например, такого-то
Ваньку Отпетого, али Нецветаева, али Баклушина совсем в другом платье, чем в каком столько уж лет их каждый день
видели.
Вдруг остановился, услыхав оранье, и голову поднял. Я в первый и последний раз
видел его таким, даже жутко стало. Все замерли, а
Ванька ввалился уже на сцену и орет, никого и ничего не
видя...
— Ванька-то, гляди, поехал ли? Недавно ещё, незадолго до стада,
видела я его около моста, выпивши он, с девками стоял…
«Послушайте, я здесь в последний раз.
Пренебрегла опасность, наказанье,
Стыд, совесть — всё, чтоб только
видеть вас,
Поцеловать вам руки на прощанье
И выманить слезу из ваших глаз.
Не отвергайте бедную, — довольно
Уж я терплю, — но что же?.. Сердце вольно…
Иван Ильич проведал от людей
Завистливых… Всё
Ванька ваш, злодей, —
Через него я гибну… Всё готово!
Молю!.. о, киньте мне хоть взгляд, хоть слово!
Тит Титыч. Видали мы виды-то! Черт
Ваньку не обманет,
Ванька сам слово знает. Вы мне Андрюшку подайте;
видишь, я сам за ним пришел.
Вот и Егорку спроси, да и
Ванька с Петряйкой солгать не дадут — и они тоже
видели…» Батюшки светы!..
— Я, право, не знаю, — отвечала генеральша, — по-моему, он — добрый сын, очень добрый и почтительный, а уж как он в субординации держит этого дерзкого негодяя нашего
Ваньку, так никто так не умеет.
Видели: не смел ему прислать воды с Василькою, а небось сам подал и не расплескал по подносу, как мне плещет. Я всегда так рада, что он у нас останавливается. А что касается до Сережиных увлечений… кто же молодой не увлекался? Ему всего двадцать пять лет.
— Тешился так в Приречье один малый, немного постарше тебя, да и попался, словно кур во щи.
Видел я его после этой потехи в остроге, за железной решеткой, да на хлебе и водице,
видел потом, как его в тяжелых цепях ссылали в Сибирь. Там, братец, в рудниках, под землею, не видно никогда света Божьего, грудь хоть глотком свежего воздуха не поживится, исчахнешь в молодые годы. Смотри, Федька, не угодить бы тебе за ним. Однако взять бы
Ваньку, мне что-то ныне невмоготу пешком плестись.