Однажды, заехав утром к Якову, когда Федор Осипович только что уехал в больницу, Ириша застала своего возлюбленного за
уборкой комнат и вместе с ним вошла в спальню Неволина.
Уже два дня, как я вернулась в Варшаву и с нетерпением жду свиданья с тобой. Я сама с удовольствием бы поехала к тебе, но ты знаешь, что графиня без меня не справится с прислугой, которая теперь занята
уборкой комнат, да и граф чувствует себя нехорошо и беспрестанно требует меня к себе. А мне очень нужно видеть тебя, Лизочка. Ты одна не станешь спрашивать меня о причинах, а прямо исполнишь мою просьбу. Жду тебя завтра или послезавтра.
Около ворот теснилась придворная челядь, глазея на великокняжеских гостей: псари, сокольники, кречетники, ястребники, кашевары, медовары, пивовары, ясельники [Конюшие.], подьяки из писцовой палаты и других палат и приказов, шашарничьи [Заведующие
уборкой комнат.], стременные, стольничьи и проч.
Около ворот теснилась придворная челядь, глядя на великокняжеских гостей: псари, сокольники, кречетники, ястребники, кашевары, медовары, пивовары, ясельники [Конюшие.], подьяки из писцовой и других палат и приказов, шарашничьи [Заведующие
уборкой комнат.], стременные, стольничьи и проч.
Неточные совпадения
По всем
комнатам еще пахло нафталином, и Аграфена Петровна и Корней — оба чувствовали себя измученными и недовольными и даже поссорились вследствие
уборки вещей, употребление которых, казалось, состояло только в том, чтобы их развешивать, сушить и прятать.
Пал на землю снег, и посветлело в
комнатах. И уже не те стали
комнаты: занялись обе девушки
уборкой и раскрыли ящики, расставили мебель, повесили драпри и гардины — при равнодушном внимании Елены Петровны. Одну
комнату оставили для Саши.
В эту самую минуту, когда я пишу эти строки, в окна моей
комнаты барабанит дождь, а между тем теперь самое горячее время для
уборки сена, которого везде подкошено множество.
— Стрижки, вставать! — разносится ее голос по
комнате. — Нечего-нечего лентяйничать, на
уборку опоздаете, того и гляди. Живо у меня, не то водой окачу.
Утро еще чуть наменивалось на небе, в
комнатах было темно, но люди уже встали и шла
уборка: в зале при покойнике был один дьячок; он зевал предрассветной зевотой и едва бормотал.
Когда из кухни ушел гость, Пелагея явилась в
комнаты и занялась
уборкой. Волнение еще не оставило ее. Лицо ее было красно и словно испуганно. Она едва касалась веником пола и по пяти раз мела каждый угол. Долго она не выходила из той
комнаты, где сидела мамаша. Ее, очевидно, тяготило одиночество, и ей хотелось высказаться, поделиться с кем-нибудь впечатлениями, излить душу.
Фимка, между тем, вернувшись в дом, прошла в будуар, под видом
уборки, но собственно для того, что это была единственная
комната в доме, где она без барыни могла быть совершенно одна. Одиночество было для нее необходимо. Ей надо было собраться с мыслями.
Перенесена она была в Царское Село архитектором графом Растрелли. У Яковнина имеется свидетельство, что 1 августа 1755 года началась
уборка янтарем одной
комнаты, которую назвали потом янтарной.
В то время, когда все это происходило в Зиновьеве, князь Сергей Сергеевич Луговой медленно ходил по отцовскому кабинету, убранному с тою роскошной, массивной деловитостью, которой отличалась наша седая старина. Все гости разъехались. Слуги были заняты
уборкой столовой и других
комнат, а князь, повторяем, удалился в свой кабинет и присел на широкий дедовский диван с трубкой в руке.