Неточные совпадения
Потом вновь пробился в кучу, напал опять на сбитых с коней шляхтичей, одного
убил, а другому накинул аркан на шею, привязал к седлу и поволок его
по всему полю, снявши с него саблю с
дорогою рукоятью и отвязавши от пояса целый черенок [Черенок — кошелек.] с червонцами.
Там, слышно, бывший студент на большой
дороге почту разбил; там передовые,
по общественному своему положению, люди фальшивые бумажки делают; там, в Москве, ловят целую компанию подделывателей билетов последнего займа с лотереей, — и в главных участниках один лектор всемирной истории; там
убивают нашего секретаря за границей,
по причине денежной и загадочной…
— Как видите. А был такой Петр Усов, слепой; он выступил на митинге, и
по дороге домой его
убили, буквально растоптали ногами. Необходима организация боевых дружин, и — «око за око, зуб за зуб». У эсеров будет раскол
по вопросу о терроре.
«Слава Богу, кричу, не
убили человека!» — да свой-то пистолет схватил, оборотился назад, да швырком, вверх, в лес и пустил: «Туда, кричу, тебе и
дорога!» Оборотился к противнику: «Милостивый государь, говорю, простите меня, глупого молодого человека, что
по вине моей вас разобидел, а теперь стрелять в себя заставил.
По дороге мы несколько раз видели козуль. Я стрелял и
убил одну из них. В сумерки мы дошли до верховьев реки и стали биваком.
— Вы идете прямо под белый ремень или в казематы,
по дороге вы
убьете отца, он дня не переживет, увидев вас в серой шинели.
Вскоре после Пасхи разнесся слух, что будто видели трех бродяг в «цивильном» платье, пробиравшихся берегом к Муравьевскому посту, но уже Лагиева и Никольского с ними не было;
по всей вероятности, бродяги подговорили молодого Лагиева и его товарища бежать вместе и
дорогой убили их, чтобы воспользоваться их деньгами и платьем.
Подъехать в меру на санях или дрожках редко удавалось
по неудобству местности, и я подкрадывался к глухарям из-за деревьев; если тетерева совершенно не видно и стрелять нельзя, то я подбегал под самое дерево и спугивал глухаря, для чего иногда жертвовал одним выстрелом своего двуствольного ружья, а другим
убивал дорогую добычу в лет, целя
по крыльям; но для этого нужно, чтоб дерево было не слишком высоко.
Обыкновенным образом стрелять журавлей очень трудно и мало
убьешь их, а надобно употреблять для этого особенные приемы и хитрости, то есть подкрадываться к ним из-за кустов, скирдов хлеба, стогов сена и проч. и проч. также, узнав предварительно, куда летают журавли кормиться, где проводят полдень, где ночуют и чрез какие места пролетают на ночевку, приготовить заблаговременно скрытное место и ожидать в нем журавлей на перелете, на корму или на ночевке; ночевку журавли выбирают на местах открытых, даже иногда близ проезжей
дороги; обыкновенно все спят стоя, заложив голову под крылья, вытянувшись в один или два ряда и выставив
по краям одного или двух сторожей, которые только дремлют, не закладывая голов под крылья, дремлют чутко, и как скоро заметят опасность, то зычным, тревожным криком разбудят товарищей, и все улетят.
Этою весеннею охотой оканчивается настоящая стрельба зайцев до осени; впрочем, и летом, когда в лесу нападут на зайцев клещи, они выбегают, особенно
по утрам и вечерам, на чистые поляны, опушки и
дороги; проехав
по лесной
дороге или пройдя поляной и опушкой, всегда
убить несколько беляков, непременно с несколькими клещами, которые плотно впились в них, насосались крови и висят, как синие моченые сливы.
Кожин только посмотрел на него остановившимися страшными глазами и улыбнулся. У него
по странной ассоциации идей мелькнула в голове мысль: почему он не
убил Карачунского, когда встрел его ночью на
дороге, — все равно бы отвечать-то. Произошла раздирательная сцена, когда Кожина повели в город для предварительного заключения. Старуху Маремьяну едва оттащили от него.
— Моего сына
убил… Того, первого… — шептала Авгарь, с яростью глядя на духовного брата. — И отца Гурия
убил и моего сына… Ты его тогда увозил в Мурмос и где-нибудь бросил
по дороге в болото, как Гурия.
Поцеловала Елена Дмитриевна молодого боярина! Обманула жена лукавая мужа старого! Забыла клятву, что дала перед господом! Как покажется она теперь Дружине Андреичу? Догадается он обо всем
по глазам ее. И не таков он муж, чтоб простил ее! Не
дорога жизнь боярину,
дорога ему честь его!
Убьет он, старый,
убьет и жену, и Никиту Романыча!
«Уж такой, видно, у него характер, — решила про себя Татьяна Власьевна, — пошел бы да поехал…» Старуха и не подозревала, что примирением с Колобовыми и Савиными Головинский сразу
убил двух зайцев: во-первых, повернул на свою сторону самое Татьяну Власьевну, а во-вторых, расчистил
дорогу Гордею Евстратычу, когда придется хлопотать
по винному делу и брать приговоры от волостных обществ.
Его шальной насмешливый взгляд скользил
по дороге,
по обозу и
по небу, ни на чем не останавливался и, казалось, искал, кого бы еще
убить от нечего делать и над чем бы посмеяться.
— Жорж,
дорогой мой, я погибаю! — сказала она по-французски, быстро опускаясь перед Орловым и кладя голову ему на колени. — Я измучилась, утомилась и не могу больше, не могу… В детстве ненавистная, развратная мачеха, потом муж, а теперь вы… вы… Вы на мою безумную любовь отвечаете иронией и холодом… И эта страшная, наглая горничная! — продолжала она, рыдая. — Да, да, я вижу: я вам не жена, не друг, а женщина, которую вы не уважаете за то, что она стала вашею любовницей… Я
убью себя!
— О, какой это демон, — воскликнул он, — вразумляет и учит тебя так язвить и оскорблять меня!.. Неужели это все тот же злодей?.. Елена! Пожалей,
по крайней мере, ты его, если он становится тебе
дорог… Я
убью его, Елена, непременно
убью, или пусть он меня
убьет!
Они узнали, что мальчикам придется пройти пешком несколько тысяч верст, а
по дороге сражаться с тиграми и дикарями, потом добывать золото и слоновую кость,
убивать врагов, поступать в морские разбойники, пить джин и в конце концов жениться на красавицах и обрабатывать плантации.
Игнат, про которого Резун сказал, что его подбирали
по дороге, стал доказывать Резуну, что он пилу украл у прохожих плотников и свою жену чуть до смерти не
убил пьяный.
В том же году князь Яков Иванов, сын Лобанов-Ростовский, да Иван Андреев, сын Микулин, ездили на разбой
по Троицкой
дороге к красной сосне, разбивать государевых мужиков, с их, великих государей, казною, и тех мужиков они разбили, и казну взяли себе, и двух человек мужиков
убили до смерти.
Спятил я свою тройку, взял топор в руки, подхожу к серому. «Иди, говорю, с
дороги —
убью!» Повел он ухом одним. Не иду, мол. Ах ты! Потемнело у меня в глазах, волосы под шапкой так и встают… Размахнулся изо всей силы, бряк его
по лбу… Скричал он легонько, да и свалился, протянул ноги… Взял я его за ноги, сволок к хозяину и положил рядом, обок
дороги. Лежите!..
Допрашивали прежде всего Якова, и он показал, что Матвей в понедельник под вечер ушел в Веденяпино говеть и что, должно быть,
дорогой его
убили пильщики, работающие теперь
по линии.
Или, часто ходя с двумя-тремя мирными татарами
по ночам в горы засаживаться на
дороги, чтоб подкарауливать и
убивать немирных проезжих татар, хотя сердце не раз говорило ему, что ничего тут удалого нет, он считал себя обязанным заставлять страдать людей, в которых он будто разочарован за что-то и которых он будто бы презирал и ненавидел.
На Кавказе тогда война была.
По дорогам ни днем, ни ночью не было проезда. Чуть кто из русских отъедет или отойдет от крепости, татары или
убьют, или уведут в горы. И было заведено, что два раза в неделю из крепости в крепость ходили провожатые солдаты. Спереди и сзади идут солдаты, а в средине едет народ.
Говорили, что покойник, выйдя из дому, позвал своего мальчика, сел на дрожки и поехал
по направлению к горящей фабрике, где ему лежала
дорога домой, и благополучно достиг узкого моста через крутой, глубочайший овраг, усеянный острыми камнями. Но здесь лошадь его чего-то испугалась, взвилась на дыбы, кинулась в сторону; перила ее не удержали, и она слетела вниз и убилась, и
убила и седоков.
— Что ты, что?! — испугался Смирнов. — Это такой славный, честный… Хотя с другой стороны, откровенно говоря, голубчик ты мой, свинья он порядочная, дурррак, интриган, сплетник, пройдоха… Если мы в самом деле
убьем его, то он сам же будет благодарить нас, милый ты мой,
дорогой… А чтобы ему не так обидно было, мы в Москве напечатаем в газетах трогательный некролог. Это будет по-товарищески.
Мама, как узнала, пришла в ужас: да что же это! Ведь этак и
убить могут ребенка или изуродовать на всю жизнь! Мне было приказано ходить в гимназию с двоюродным моим братом Генею, который в то время жил у нас. Он был уже во втором классе гимназии. Если почему-нибудь ему нельзя было идти со мной, то до Киевской улицы (она врагу моему уже была не
по дороге) меня провожал дворник. Мальчишка издалека следил за мною ненавидящими глазами, — как меня тяготила и удивляла эта ненависть! — но не подходил.
По его словам, он заранее, идя в строй, порешил никого не
убивать, и вот, когда они бросились на немецкий окоп, в штыковую атаку, он во избежание соблазна
по дороге бросил свое ружье.
Переставало грызть бесплодное сожаление о том, что он четверть века
убил на бессмысленную шагистику, в мелкой погоне за завтрашним днем растерял
по дороге по частям свою душу.
Вчера и сегодня они опять уже многих ограбили и
убили двух путников, шедших
по дороге к Азоту и к Газе.