Неточные совпадения
[Васили́ск (греч.) — легендарный дракон или змей,
взгляд которого
убивал человека.]
Он стоял пред нею в двух шагах, ждал и смотрел на нее с дикою решимостью, воспаленно-страстным, тяжелым
взглядом. Дуня поняла, что он скорее умрет, чем отпустит ее. «И… и, уж конечно, она
убьет его теперь, в двух шагах!..»
— Ага. Ну, что же? Красивую вещь — приятно испортить. Красивых
убивают более часто, чем уродов. Но
убивают мужья, любовники и, как правило, всегда с фасада: в голову, в грудь, живот, а тут
убили с фасада на двор — в затылок. Это тоже принято, но в целях грабежа, а в данном случае — наличие грабежа не установлено. В этом видят — тайну. А на мой
взгляд — тайны нет, а есть трус!
— О, ради Бога, без этого вы: твой гордый
взгляд убивает меня, каждое слово, как мороз, леденит…
В открыто смотрящем и ничего не видящем
взгляде лежит сила страдать и терпеть. На лице горит во всем блеске красота и величие мученицы. Гром бьет ее, огонь палит, но не
убивает женскую силу.
Он боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого разговора с своим другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он остался и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен был оторваться на несколько времени, спокойный
взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно
убить вечер в обществе хороших знакомых.
Казначей-то уж очень и не разыскивал: посмотрел мне только в лицо и словно пронзил меня своим
взглядом; лучше бы, кажись,
убил меня на месте; сам уж не помню я, как дождался вечера и пошел к целовальнику за расчетом, и не то что мне самому больно хотелось выпить, да этот мужичонко все приставал: «Поднеси да поднеси винца, а не то скажу — куда ты мешок-то девал!».
— Что ж, —
убьет, значит, так алла хочет. Ну, прощай, — сказал он опять по-русски и, взявшись за холку лошади, обвел глазами всех провожавших его и ласково встретился
взглядом с Марьей Дмитриевной.
Его шальной насмешливый
взгляд скользил по дороге, по обозу и по небу, ни на чем не останавливался и, казалось, искал, кого бы еще
убить от нечего делать и над чем бы посмеяться.
Его встретила Капитолина Марковна. С первого
взгляда на нее он уже знал, что ей все было известно: глаза бедной девицы опухли от слез, и окаймленное взбитыми белыми локонами покрасневшее лицо выражало испуг и тоску негодования, горя и безграничного изумления. Она устремилась было к Литвинову, но тут же остановилась и, закусив трепетавшие губы, глядела на него так, как будто и умолить его хотела, и
убить, и увериться, что все это сон, безумие, невозможное дело, не правда ли?
— Утром, когда я еще спал, пришли карабинеры и отвели меня к маршалу, [Маршал — здесь фельдфебель карабинеров.] куму Грассо. «Ты честный человек, Чиро, — сказал он, — ты ведь не станешь отрицать, что в эту ночь хотел
убить Грассо». Я говорил, что это еще неправда, но у них свой
взгляд на такие дела. Два месяца я сидел в тюрьме до суда, а потом меня приговорили на год и восемь. «Хорошо, — сказал я судьям, — но я не считаю дело конченным!»
Яков остался на кладбище. За минуту пред этим он увидал в толпе рабочих Носкова, охотник прошёл мимо его рядом с хромым кочегаром Васькой и, проходя, взглянул в лицо Якова нехорошим, спрашивающим
взглядом. О чём думает этот человек? Конечно, он не может думать безвредно о человеке, который стрелял в него, мог
убить.
— Да, ты будешь моим властелином. Все мои ночи будут принадлежать тебе. Каждое мое слово, каждый мой
взгляд, каждое дыхание будут твоими. Ты знаешь пропуск. Ты пойдешь сегодня во дворец и
убьешь их. Ты
убьешь их обоих! Ты
убьешь их обоих!
Я долго считал ее просто ограниченным, тупым существом, рожденным для рабства, но один случай заставил меня изменить
взгляд. Вы, вероятно, знаете, вам, вероятно, сказали, что я пережил здесь одну скверную минуту, которая ничего, конечно, не доказывает, кроме усталости и временного упадка сил. Это было полотенце. Конечно, я сильнее Маши и мог
убить ее, так как мы были только вдвоем, и если б она крикнула или схватила меня за руку… Но она ничего этого не сделала. Она только сказала...
— Простите, я вас опять не понимаю, — усмехнулся Камышев, — если вы находите, что следствие привело к ошибке и даже, как я вас стараюсь понять, к преднамеренной ошибке, то любопытно было бы знать ваш
взгляд. По вашему мнению, кто
убил?
Через три часа после мщения я был у дверей ее квартиры. Кинжал, друг смерти, помог мне по трупам добраться до ее дверей. Я стал прислушиваться. Она не спала. Она мечтала. Я слушал. Она молчала. Молчание длилось часа четыре. Четыре часа для влюбленного — четыре девятнадцатых столетия! Наконец она позвала горничную. Горничная прошла мимо меня. Я демонически взглянул на нее. Она уловила мой
взгляд. Рассудок оставил ее. Я
убил ее. Лучше умереть, чем жить без рассудка.
Я понимаю твое разочарование, Я сам ныне чту гадалок и карты, Мне очень стыдно сознаваться, что Я не умею сделать ни одного плохонького фокуса и блоху
убиваю не
взглядом, а просто пальцем, — но правда для Меня всего дороже: да, Я не знал твоих простых вещей!
— Вздор;
убей меня бог, знает! — отнеслась она безлично с веселыми, вверх устремленными глазами, которые вслед за тем быстро вперила в мой
взгляд и с комическою настойчивостью произнесла...
Милица невольно похолодела от этих криков. Неужели же они
убьют ее, приведут в исполнение их страшную угрозу? Она дышала теперь тяжело и неровно; ей не хватало воздуху в груди. Страдальческими глазами обвела девушка мучителей и неожиданно остановилась
взглядом на лице молодого солдата-галичанина. Их глаза встретились и на минуту юноша опустил свои. В следующий же миг он поднял их снова и заговорил, обращаясь к остальным...
Ее сдержанная холодность с чуть заметными, подающими, надежду,
взглядами по отношению к графу сделала то, что графиня все более и более убеждалась в искренности к ней дружбы молодой женщины, а страсть графа распалялась, встречая препятствия, но не окончательную безнадежность, способную
убить желание.
—
Убил? — чуть слышно спросил Семен Иоаникиевич, бросив на Ермака
взгляд, полный страха, смешанный с удивлением.
От ушиба при падении он очнулся, встал, обвел вокруг себя помутившимся
взглядом, и первою мыслью его было «броситься за ней, разбить дверь и
убить их обоих.
Увидав, что это Левкоева, постоялица Лориных, бывавшая у Ранеевых, он злобно на нее взглянул, как бы хотел
убить ее этим
взглядом, и не утерпел, чтобы не сказать: «домашний эмиссар!» Левкоева не смутилась, сердито посмотрела ему в лицо и вслед ему бросила свою отповедь: «только не польский».
Один
взгляд их
убил бы ее на месте.
Опять он положил на руки тяжелую голову, смотрел исподлобья
взглядом волка, которого не то
убивают, не то он сам хочет
убить, и думал бессвязно: «Так вот она, правда…