Неточные совпадения
Пред ним, одна за другой, мелькали, точно падая куда-то, полузабытые
картины: полиция загоняет московских студентов в манеж, мужики и бабы срывают замок с двери хлебного «магазина», вот поднимают колокол на колокольню; криками ура встречают голубовато-серого царя
тысячи обывателей Москвы, так же встречают его в Нижнем Новгороде,
тысяча людей всех сословий стоит на коленях пред Зимним дворцом, поет «Боже, царя храни», кричит ура.
Хотя кашель мешал Дьякону, но говорил он с великой силой, и на некоторых словах его хриплый голос звучал уже по-прежнему бархатно. Пред глазами Самгина внезапно возникла мрачная
картина: ночь, широчайшее поле, всюду по горизонту пылают огромные костры, и от костров идет во главе
тысяч крестьян этот яростный человек с безумным взглядом обнаженных глаз. Но Самгин видел и то, что слушатели, переглядываясь друг с другом, похожи на зрителей в театре, на зрителей, которым не нравится приезжий гастролер.
Алексеев стал ходить взад и вперед по комнате, потом остановился перед
картиной, которую видел
тысячу раз прежде, взглянул мельком в окно, взял какую-то вещь с этажерки, повертел в руках, посмотрел со всех сторон и положил опять, а там пошел опять ходить, посвистывая, — это все, чтоб не мешать Обломову встать и умыться. Так прошло минут десять.
Я, впрочем, не знаю, что мне именно снилось: точно так, как и в
картине, — уголок Греческого архипелага, причем и время как бы перешло за три
тысячи лет назад; голубые, ласковые волны, острова и скалы, цветущее прибрежье, волшебная панорама вдали, заходящее зовущее солнце — словами не передашь.
Это был спорт: угадать знаменитость, все равно что выиграть двести
тысяч. Был один год (кажется, выставка 1897 года), когда все лучшие
картины закупили московские «иностранцы»: Прове, Гутхейль, Клоп, Катуар, Брокар, Гоппер, Мориц, Шмидт…
Лопахин. Я весной посеял маку
тысячу десятин, и теперь заработал сорок
тысяч чистого. А когда мой мак цвел, что это была за
картина! Так вот я, говорю, заработал сорок
тысяч и, значит, предлагаю тебе взаймы, потому что могу. Зачем же нос драть? Я мужик… попросту.
Перед ним неотвязно стояла вся одна и та же
картина рокового дня, и он повторял ее про себя
тысячи раз, вызывая в памяти мельчайшие подробности.
Живописец какой-нибудь берет за свои
картины по
тысяче, по две, по пяти.
Она похожа на огромное здание с
тысячами комнат, в которых свет, пение, чудные
картины, умные, изящные люди, смех, танцы, любовь — все, что есть великого и грозного в искусстве.
Тысячи романических
картин мучили ее и день и ночь; она сочиняла себе целые повести: он ее увозит, их преследуют, «любить им не велят», раздаются выстрелы…
Это была страшная и захватывающая
картина. Человеческий труд кипел здесь, как огромный, сложный и точный механизм.
Тысячи людей — инженеров, каменщиков, механиков, плотников, слесарей, землекопов, столяров и кузнецов — собрались сюда с разных концов земли, чтобы, повинуясь железному закону борьбы за существование, отдать свои силы, здоровье, ум и энергию за один только шаг вперед промышленного прогресса.
Эта
картина кипучей деятельности
тысяч людей представляла неизмеримый контраст с тем глубоким мертвым сном, каким покоится пристань Каменка целый год, за исключением двух-трех недель весеннего сплава.
По Чусовой барка плывет среди великолепной геологической панорамы, распадающейся, как мозаика, на
тысячи отдельных геологических
картин.
— Гм! наша Маньхен попадает на историческую
картину, которою будут восхищаться десятки
тысяч людей… Бог знает, может быть даже и целые поколения! — воскликнул весело Фридрих Фридрихович, оглядываясь на Маню, которая только повернулась на ногах и опять стояла на том месте, не сводя глаз с Истомина.
Получается гигантская
картина эксплуатации, где всесильная кучка капиталистов высасывает последнюю каплю крови из десятков
тысяч старателей.
Когда поднимается занавес и при вечернем освещении, в комнате с тремя стенами, эти великие таланты, жрецы святого искусства изображают, как люди едят, пьют, любят, ходят, носят свои пиджаки; когда из пошлых
картин и фраз стараются выудить мораль — мораль маленькую, удобопонятную, полезную в домашнем обиходе; когда в
тысяче вариаций мне подносят все одно и то же, одно и то же, одно и то же, — то я бегу и бегу, как Мопассан бежал от Эйфелевой башни, которая давила ему мозг своею пошлостью.
Конечно, я не стал читать ему лекции о значении искусства, а только сказал, что за эти
картины платят хорошие деньги, рублей по
тысяче, по две и больше. Яличник был совершенно удовлетворен и больше не заговаривал. Этюд вышел прекрасный (очень красивы эти горячие тоны освещенного заходящим солнцем кумача), и я возвратился домой совершенно счастливым.
Иногда канонада становилась сильнее; иногда мне смутно слышался менее громкий, глухой шум. «Это стреляют ружейными залпами», — думал я, не зная, что до Дуная еще двадцать верст и что болезненно настроенный слух сам создавал эти глухие звуки. Но, хотя и мнимые, они все-таки заставляли воображение работать и рисовать страшные
картины. Чудились крики и стоны, представлялись
тысячи валящихся людей, отчаянное хриплое «ура!», атака в штыки, резня. А если отобьют и все это даром?
Гоголь предлагал Верочке и Машеньке осмотреть
картины Жуковского, между которыми были очень замечательные, и также его чудесный альбом, стоивший, как говорили,
тысяч сорок.
Море шумело далеко внизу, ветер становился свежее. Английский пароход вышел из полосы лунного света, и она блестела, сплошная, и переливалась
тысячами матово-блестящих всплесков, уходя в бесконечную морскую даль и становясь все ярче и ярче. Не хотелось встать со скамьи, оторваться от этой
картины и идти в тесный номер гостиницы, в котором остановился Василий Петрович. Однако было уже поздно; он встал и пошел вдоль по бульвару.
Все было куплено сразу, куплено не потому, что было нужно, а потому, что в кармане зашевелились деньги, нашедшие себе выход для покупки рояля, на котором, насколько знал Василий Петрович, Кудряшов мог играть только одним пальцем; скверной старой
картины, одной из десятков
тысяч, приписываемых второстепенному фламандскому мастеру, на которую, наверно, никто не обращал внимания; шахматов китайской работы, в которые нельзя было играть, так они были тонки и воздушны, но в головках у которых было выточено по три шарика, заключенных один в другой, и множества других ненужных вещей.
При воспоминании о милом Бестуди я невольно перенеслась мыслью далеко, далеко, за
тысячи верст. В моем воображении встала чудная
картина летней Дагестанской ночи… О, как сладко пахнет кругом персиками и розами! Месяц бросает светлые пятна на кровли аулов… На одной из них — закутанная в чадру фигура… Узнаю ее, маленькую, хрупкую… Это Гуль-Гуль! Подруга моя, Гуль-Гуль!
Говорилось в десятую
тысячу раз о побеге Сони Кузьменко, строились бесконечные предположения на этот счет да проектировали предстоящий спектакль. До сих пор приютки видели только два зрелища, часто повторяемые в праздничные дни: туманные
картины с пояснениями да пресловутый кинематограф. Теперь же предстояло нечто совершенно новое и захватывающе интересное — спектакль…
Девочки не отрывали глаз от ее блестящей зеркальной глади. Тетя Леля, дежурившая нынче на прогулке, сама не могла налюбоваться вдоволь на
тысячи раз уже виденную ею
картину. Блестящими глазами смотрела она на реку, на синее небо, на гранитные берега Невы.
К вечеру Александра Михайловна вклеила
картины. Она сделала работу в два часа, за
тысячу приклеек двадцать копеек — хорошо!.. Довольная, она понесла работу к мастеру.
Два дня и два вечера толпился народ на тульских улицах, то бегал за каретой Потемкина, с любопытством и уважением поглядывая на знаменитого вельможу, то любовался иллюминацией, дивился прозрачным
картинам, глазел на
тысячи предметов, для него диковинных и чудесных.
— Но у моего отца есть
тысяч тридцать.
Картина немного не верна! — попробовала возразить она.
И сами опьянялись грандиозными
картинами, которые рисовали перед слушателями: необозримые поля без меж, незасоренные посевы, гудение тракторов и комбайнов, дружная работа всех на всех, элеваторы, засыпанные
тысячами центнеров зерна.
—
Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть — лошадь
тысяча рублей, а седоку цены нет. Да, уж такого молодца поискать!