Неточные совпадения
Он молча вышел из двери и тут же столкнулся с Марьей Николаевной, узнавшей о его приезде и не смевшей войти к нему. Она была точно такая же, какою он видел ее в Москве; то же шерстяное платье и
голые руки и шея и то же добродушно-тупое, несколько пополневшее, рябое лицо.
Через два часа Клим Самгин сидел на скамье в парке санатории, пред ним в кресле на колесах развалился Варавка, вздувшийся, как огромный пузырь, синее лицо его, похожее на созревший нарыв, лоснилось, медвежьи глаза смотрели тускло, и было в них что-то сонное,
тупое. Ветер поднимал дыбом поредевшие волосы на его
голове, перебирал пряди седой бороды, борода лежала на животе, который поднялся уже к подбородку его. Задыхаясь, свистящим голосом он понукал Самгина...
На стенах, среди темных квадратиков фотографий и гравюр, появились две мрачные репродукции: одна с картины Беклина — пузырчатые морские чудовища преследуют светловолосую, несколько лысоватую девушку, запутавшуюся в морских волнах, окрашенных в цвет зеленого ликера; другая с картины Штука «Грех» — нагое тело дородной женщины обвивал толстый змей, положив на плечо ее свою
тупую и глупую
голову.
Сигару курил, стоя среди комнаты, студент в сюртуке, высокий, с кривыми ногами кавалериста; его
тупой, широкий подбородок и бритые щеки казались черными, густые усы лихо закручены; он важно смерил Самгина выпуклыми, белыми глазами, кивнул гладко остриженной, очень круглой
головою и сказал басом...
А если до сих пор эти законы исследованы мало, так это потому, что человеку, пораженному любовью, не до того, чтоб ученым оком следить, как вкрадывается в душу впечатление, как оковывает будто сном чувства, как сначала ослепнут глаза, с какого момента пульс, а за ним сердце начинает биться сильнее, как является со вчерашнего дня вдруг преданность до могилы, стремление жертвовать собою, как мало-помалу исчезает свое я и переходит в него или в нее, как ум необыкновенно
тупеет или необыкновенно изощряется, как воля отдается в волю другого, как клонится
голова, дрожат колени, являются слезы, горячка…
На балконах уже сидят, в праздном созерцании чудес природы, заспанные, худощавые фигуры испанцев de la vieille roche, напоминающих Дон Кихота: лицо овальное, книзу уже, с усами и бородой, похожей тоже на ус, в ермолках, с известными крупными морщинами, с выражающим одно и то же взглядом
тупого, даже отчасти болезненного раздумья, как будто печати страдания, которого, кажется, не умеет эта
голова высказать, за неуменьем грамоте.
Пробегая глазами только по платьям и не добираясь до этих бритых
голов,
тупых взглядов и выдавшихся верхних челюстей, я забывал, где сижу: вместо крайнего Востока как будто на крайнем Западе: цвет? в туалете — как у европейских женщин.
— Завтра… Ну, ну, ну, пожалуйста, — подхватил он поспешно и с досадой, увидев, что она затрепетала вся и тихо наклонила
голову, — пожалуйста, Акулина, не плачь. Ты знаешь, я этого терпеть не могу. (И он наморщил свой
тупой нос.) А то я сейчас уйду… Что за глупости — хныкать!
Приложившись
головой к подушке и скрестив на груди руки, Лаврецкий глядел на пробегавшие веером загоны полей, на медленно мелькавшие ракиты, на глупых ворон и грачей, с
тупой подозрительностью взиравших боком на проезжавший экипаж, на длинные межи, заросшие чернобыльником, полынью и полевой рябиной; он глядел… и эта свежая, степная, тучная
голь и глушь, эта зелень, эти длинные холмы, овраги с приземистыми дубовыми кустами, серые деревеньки, жидкие березы — вся эта, давно им не виданная, русская картина навевала на его душу сладкие и в то же время почти скорбные чувства, давила грудь его каким-то приятным давлением.
Тупая ненависть охватывала Макара, когда он видел жену, и не раз у него мелькала в
голове мысль покончить с ней разом, хотя от этого его удерживал страх наказания.
— На теменных костях, — начал доктор громко, как бы диктуя и в то же время касаясь
головы трупа, — большой пролом, как бы сделанный твердым и
тупым орудием. Смотрите! — обратился он к понятым.
Лакей остался в дверях и сонно смотрел на Тетюева
тупым нахальством настоящего лакея, что опять покоробило будущего министра. «Черт знает, что такое получается? Уж не хочет ли Прейн расстроить аудиенцию разными махинациями?» — мелькнуло в
голове Тетюева, но в этот момент появился Прейн. Ударив себя по лбу кулаком, он проговорил...
Горя, ошеломляющего внезапным,
тупым ударом, неожиданно и невидимо падающего на
голову, не было, — было печальное сознание необходимости расстаться с детьми, но и оно тонуло, растворялось в впечатлениях, вызванных этим днем.
И горе этого дня было, как весь он, особенное, — оно не сгибало
голову к земле, как
тупой, оглушающий удар кулака, оно кололо сердце многими уколами и вызывало в нем тихий гнев, выпрямляя согнутую спину.
И другая линия штыков, уходя, заколебалась. Звук барабанов становился все
тупее и тише, точно он опускался вниз, под землю, и вдруг на него налетела, смяв и повалив его, веселая, сияющая, резко красивая волна оркестра. Это подхватила темп полковая музыка, и весь полк сразу ожил и подтянулся:
головы поднялись выше, выпрямились стройнее тела, прояснились серые, усталые лица.
Кто испытывал приятное ощущение входить начальническим образом на лестницы присутственных мест, тот поймет, конечно, что решительно надобно быть человеком с самыми
тупыми нервами, чтоб не испытать в эта минуты какого-то гордого сознания собственного достоинства; но герой мой, кажется, не ощущал этого — так, видно, было много на душе его тяжелых и мрачных мыслей. Он шел, потупя
голову и стараясь только не отстать от своего начальника.
Не успела Марья Николаевна выговорить это последнее слово, как наружная дверь действительно растворилась наполовину — и в ложу всунулась
голова красная, маслянисто-потная, еще молодая, но уже беззубая, с плоскими длинными волосами, отвислым носом, огромными ушами, как у летучей мыши, с золотыми очками на любопытных и
тупых глазенках, и с pince-nez на очках.
Голова осмотрелась, увидала Марью Николаевну, дрянно осклабилась, закивала… Жилистая шея вытянулась вслед за нею…
Он мог свободно видеть косматую
голову широкобокого коренника и всю целиком правую пристяжную, изогнувшую кренделем, низко к земле, свою длинную гибкую шею, и даже ее кровавый темный глаз с
тупой, злой белизной белка.
— Отставной коллежский асессор Степан Трофимов Верховенский, ваше превосходительство, — ответил Степан Трофимович, осанисто наклоняя
голову. Его превосходительство продолжал всматриваться, впрочем весьма
тупым взглядом.
Не слыша под собою ног, добежал он к себе в кабинет, как был, одетый, бросился ничком на постланную ему постель, судорожно закутался весь с
головой в простыню и так пролежал часа два, — без сна, без размышлений, с камнем на сердце и с
тупым, неподвижным отчаянием в душе.
Сидя в кухне и потирая избитую
голову, я быстро догадался, что пострадал зря: нож был
тупой, им даже хлеба кусок трудно отрезать, а уж кожу — никак не прорежешь; мне не нужно было влезать на спину хозяина, я мог бы разбить стекло со стула и, наконец, удобнее было снять крючок взрослому — руки у него длиннее.
Она имеет свой запах — тяжелый и
тупой запах пота, жира, конопляного масла, подовых пирогов и дыма; этот запах жмет
голову, как теплая, тесная шапка, и, просачиваясь в грудь, вызывает странное опьянение, темное желание закрыть глаза, отчаянно заорать, и бежать куда-то, и удариться
головой с разбега о первую стену.
Солдат стоял в двери каюты для прислуги, с большим ножом в руках, — этим ножом отрубали
головы курам, кололи дрова на растопку, он был
тупой и выщерблен, как пила. Перед каютой стояла публика, разглядывая маленького смешного человечка с мокрой
головой; курносое лицо его дрожало, как студень, рот устало открылся, губы прыгали. Он мычал...
— Скажите, помилуйте! — качая
головою и тараща
тупые глаза говорил Володин.
Передонов и Ершова обнялись и пустились в пляс по траве кругом груши. Лицо у Передонова попрежнему оставалось
тупым и не выражало ничего. Механически, как на неживом, прыгали на его носу золотые очки и короткие волосы на его
голове. Ершова повизгивала, покрикивала, помахивала руками и вся шаталась.
…Обложенный подушками, весь окутанный мокрыми полотенцами, Кожемякин сидел на постели, стараясь держать
голову неподвижно, а когда шевелил ею, по всему телу обильно разливалась
тупая, одуряющая боль, останавливая сердце, ослепляя глаза.
Над ним наклонилась Палага, но он не понимал её речи, с ужасом глядя, как бьют Савку: лёжа у забора вниз лицом, парень дёргал руками и ногами, точно плывя по земле; весёлый, большой мужик Михайло, высоко поднимая ногу, тяжёлыми ударами пятки, чёрной, точно лошадиное копыто, бухал в его спину, а коренастый, добродушный Иван, стоя на коленях, истово ударял по шее Савки, точно стараясь отрубить
голову его
тупым, красным кулаком.
Из церкви Матвей вынес
тупое недоумение и боль в
голове, точно он угорел. Стояли без шапок в ограде церкви, Шакир чесал грудь, чмокал и ныл.
Восемь дней продолжалась эта пытка. Елена казалась покойной, но ничего не могла есть, не спала по ночам.
Тупая боль стояла во всех ее членах; какой-то сухой, горячий дым, казалось, наполнял ее
голову. «Наша барышня как свечка тает», — говорила о ней горничная.
Голова сделалась тяжелой, в ушах шумело, в темени я ощущал
тупую беспрестанную боль, — точно кто-то давил на него мягкой, но сильной рукой.
Насадка делается двумя способами: или проколоть червяка пониже
головы пальца на полтора, весь крючок поместить в остальной его части, а плечики крючка спрятать в скважине, или насаживать с хвоста, отступя пальца на два и более, острый конец крючка скрыть в
голове червяка, которая будет несколько висеть, а
тупой — в его середине.
То чудилось ему мычанье Губарева и представлялись его вниз устремленные глаза с их
тупым и упрямым взглядом; то вдруг эти самые глаза разгорались и прыгали, и он узнавал Суханчикову, слышал ее трескучий голос и невольно, шепотом, повторял за нею:"Дала, дала пощечину"; то выдвигалась перед ним нескладная фигура Потугина, и он в десятый, в двадцатый раз припоминал каждое его слово; то, как куколка из табакерки, выскакивал Ворошилов в своем общелкнутом пальто, сидевшем на нем, как новый мундирчик, и Пищалкин мудро и важно кивал отлично выстриженною и действительно благонамеренною
головой; а там Биндасов гаркал и ругался, и Бамбаев восторгался слезливо…
У стены, заросшей виноградом, на камнях, как на жертвеннике, стоял ящик, а из него поднималась эта
голова, и, четко выступая на фоне зелени, притягивало к себе взгляд прохожего желтое, покрытое морщинами, скуластое лицо, таращились, вылезая из орбит и надолго вклеиваясь в память всякого, кто их видел,
тупые глаза, вздрагивал широкий, приплюснутый нос, двигались непомерно развитые скулы и челюсти, шевелились дряблые губы, открывая два ряда хищных зубов, и, как бы живя своей отдельной жизнью, торчали большие, чуткие, звериные уши — эту страшную маску прикрывала шапка черных волос, завитых в мелкие кольца, точно волосы негра.
Однажды в праздник Лунёв пришёл домой бледный, со стиснутыми зубами и, не раздеваясь, свалился на постель. В груди у него холодным комом лежала злоба,
тупая боль в шее не позволяла двигать
головой, и казалось, что всё его тело ноет от нанесённой обиды.
Чёрненький, неугомонный, подобно мухе, Зарубин вертел
головой, двигал ногами, его тонкие, тёмные руки летали над столом, он всё хватал, щупал, обнюхивал. Евсей вдруг почувствовал, что Зарубин вызывает у него тяжёлое,
тупое раздражение.
Тяжёлый, грузный, обвязанный тряпками, он качался перед глазами Евсея и, казалось, был готов развалиться на части. Его
тупой голос звучал беспокойно, левая рука щупала
голову, грудь.
— Пойми ты,
тупой человек, пойми, безмозглая
голова, что у тебя, кроме грубой физической силы, есть еще дух божий, святой огонь, который в высочайшей степени отличает тебя от осла или от гада и приближает к божеству!
Ведь весь вопрос стоял просто и ясно и только касался способа, как мне добыть кусок хлеба, но простоты не видели, а говорили мне, слащаво округляя фразы, о Бородине, о святом огне, о дяде, забытом поэте, который когда-то писал плохие и фальшивые стихи, грубо обзывали меня безмозглою
головой и
тупым человеком.
В бреду Саша. Вскрикнув, он бросается к Еремею, падает на колени и прячет
голову в полах армяка: словно все дело в том, чтобы спрятать ее как можно глубже; охватывает руками колени и все глубже зарывает в темноту дрожащую
голову, ворочает ею, как
тупым сверлом. И в густом запахе Еремея чувствует осторожное к волосам прикосновение руки и слышит слова...
Муравьиная суета людей, крики, стук не будят большого человека, лёжа в небо лицом, он храпит, как
тупая пила, — землекоп идёт прочь, оглядываясь, мигая, как ушибленный по
голове.
У страха глаза велики, говорит пословица, и почему же круглому,
тупому рылу сома, высунувшемуся на поверхность воды и быстро опять погрузившемуся, не показаться за человеческую
голову, которая всплывала на одно мгновенье?
С момента, когда он велел Гавриле грести тише, Гаврилу снова охватило острое выжидательное напряжение. Он весь подался вперед, во тьму, и ему казалось, что он растет, — кости и жилы вытягивались в нем с
тупой болью,
голова, заполненная одной мыслью, болела, кожа на спине вздрагивала, а в ноги вонзались маленькие, острые и холодные иглы. Глаза ломило от напряженного рассматриванья тьмы, из которой — он ждал — вот-вот встанет нечто и гаркнет на них: «Стой, воры!..»
Представьте себе пропойца, который встает с постели с разбитым лицом, с угнетенною винными парами
головой, весь подавленный чувством
тупого самоотсутствия, которое не дает ему возможности не только что-нибудь ощущать, но просто даже разобрать, где он и кто он.
Татьяна(как бы сама с собою). Дурное и тяжелое они изображают не так, как я его вижу… а как-то особенно… более крупно… в трагическом тоне. А хорошее — они выдумывают. Никто не объясняется в любви так, как об этом пишут! И жизнь совсем не трагична… она течет тихо, однообразно… как большая мутная река. А когда смотришь, как течет река, то глаза устают, делается скучно…
голова тупеет, и даже не хочется подумать — зачем река течет?
Крик внезапно оборвался, окончившись глухим стоном. «Они подушкой его… подушкой», — мелькнуло в
голове Буланина, охваченного жалостью и ужасом. Потом послышался сдержанный шум молчаливой, ожесточенной возни, тяжелое дыхание, шлепанье босых ног и частые, как град,
тупые удары.
У доктора Арбузов чувствовал себя почти здоровым, но на свежем воздухе им опять овладели томительные ощущения болезни.
Голова казалась большой, отяжелевшей и точно пустой, и каждый шаг отзывался в ней неприятным гулом. В пересохшем рту опять слышался вкус гари, в глазах была
тупая боль, как будто кто-то надавливал на них снаружи пальцами, а когда Арбузов переводил глаза с предмета на предмет, то вместе с этим по снегу, по домам и по небу двигались два больших желтых пятна.
Качая
головою, она закрывает глаза, и лицо ее становится
тупым, как у мертвой.
Мне стало не по себе. Лампа висела сзади нас и выше, тени наши лежали на полу, у ног. Иногда хозяин вскидывал
голову вверх, желтый свет обливал ему лицо, нос удлинялся тенью, под глаза ложились черные пятна, — толстое лицо становилось кошмарным. Справа от нас, в стене, почти в уровень с нашими
головами было окно — сквозь пыльные стекла я видел только синее небо и кучку желтых звезд, мелких, как горох. Храпел пекарь, человек ленивый и
тупой, шуршали тараканы, скреблись мыши.
Но он ужасно сильный был, что чуть не погубило его; он ударил по
голове турка, и ружьё сломалось, осталась сабля, но она была скверная и
тупая, а уж турок хочет бить его штыком в грудь.
Может быть, он желал сам удостовериться на деле, какая у него, Лучкова,
голова:
тупая, что ли, или только необделанная?