Я сам не оптимист, и все человеческое, вся наша жизнь, вся эта комедия с
трагическим концом не представляется мне в розовом свете; но зачем навязывать именно Западу то, что, быть может, коренится в самой нашей человеческой сути?
Раньше страшного и
трагического конца мира — говорит ее тихий и несмелый голос, прежде чем мир содрогнется предсмертной мукой, сверкнет на земле и луч Преображения, явлено будет, хотя в кратком предварении, Царство Христа на земле, к этому ведет вся история, как своему пределу.
Событие было самое неприятное, страшно поразившее Бодростина, тронувшее, впрочем, и Глафиру; однако тронувшее не особенно сильно, потому что Глафира, узнав о том, где были молодые господа прежде
трагического конца своей гулянки, отнеслась к этому с крайним осуждением. Висленев же был более смущен, чем поражен: он не мог никак понять, как это все случилось, и, проснувшись на другое утро, прежде всего обратился за разъяснениями к Горданову, но тот ему отвечал только...
— Ах, господа! — запела она, опускаясь на стул по самой средине стола и протягивая пухлую руку за остатками ветчины. — Как я жалею, что опоздала!.. Хотела привезти венок, бросить на могилу нашего бедного Платона… Не удалось!.. Но я вижу всех друзей его в сборе… Горчицы нет!.. Благодарю… Такой
трагический конец!..
Печальна была судьба этой женщины. Она вышла замуж по любви за казавшегося богатым помещика, Федора Сергеевича Гречихина, но в первый же день, или лучше сказать, еще стоя под венцом, им овладела безумная ревность, которая привела к
трагическому концу.
Неточные совпадения
— Да, это — закон: когда жизнь становится особенно
трагической — литература отходит к идеализму, являются романтики, как было в
конце восемнадцатого века…
Конец тетеньки Анфисы Порфирьевны был
трагический. Однажды, когда она укладывалась на ночь спать, любимая ее ключница (это, впрочем, не мешало тетеньке истязать ее наравне с прочими), которая всегда присутствовала при этом обряде, отворила дверь спальни и кликнула...
Когда же этому
конец?» «Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю
трагическую сторону нашего существования?» В последней записи «Дневника» написано: «Страшная эпоха для России, в которой мы живем и не видим никакого выхода».
Только в свете религиозного сознания видна двойственность исторических судеб человечества, видно грядущее в мире разделение на конечное добро и конечное зло, виден
трагический и трансцендентный
конец истории, а не благополучный и имманентный.
Это нравственное растление, это уничтожение человека действует на нас тяжеле всякого, самого
трагического происшествия: там видишь гибель одновременную,
конец страданий, часто избавление от необходимости служить жалким орудием каких-нибудь гнусностей; а здесь — постоянную, гнетущую боль, расслабление, полутруп, в течение многих лет согнивающий заживо…
Конец всего дела носит
трагический характер.
Ашанин, взволнованный этим
трагическим происшествием на море и полный участия к бедному капитану, в
конце обеда стал просить старика познакомить его с подробностями, если только передача их не будет ему неприятна.
Лучезарный бог счастья и силы вплотную остановился перед Ницше. И яркий солнечный отблеск лег на бледное,
трагическое лицо «последнего ученика философа Диониса». Finitur tragoedia!
Конец трагедии! Аполлон несет человеку правду, которая под самый корень подсекает всякую трагедию.
Но в кватроченто появляются болезненные художники, раздвоенные, с тайным недугом, мешающим им до
конца осуществить свои великие задачи, со странной и
трагической судьбой.
Это раздвоение и поляризация человеческой природы, это
трагическое движение, идущее в самую духовную глубину, в самые последние пласты, не связано ли у Достоевского с тем, что он призван был в
конце новой истории, у порога какой-то новой мировой эпохи раскрыть в человеке борьбу начал Богочеловеческих и человекобожеских, Христовых и антихристовых, неведомую прежним эпохам, в которых зло являлось в более элементарной и простой форме?