— Да, — начал Базаров, — странное существо человек. Как посмотришь этак сбоку да издали на глухую жизнь, какую ведут здесь «отцы», кажется: чего лучше? Ешь, пей и знай, что поступаешь самым правильным, самым разумным манером. Ан нет;
тоска одолеет. Хочется с людьми возиться, хоть ругать их, да возиться с ними.
А выстрелы гремели. Один снаряд шлепнулся в вал и зарылся в песке под самым носом у нас. Один разорвался недалеко от балагана, это был пятнадцатый по счету. Бомбардировка продолжалась больше часу. Солдатам весело, шутят, рады — уж очень здесь
тоска одолела. Кочетов серьезен, обсуждает план действия.
— Не разберешь. Жалуется, что
тоска одолела. Я, говорит, одинок; нет, говорит, у меня ни близких, ни друзей, нет той души, которая поняла бы меня и слилась бы с моей душой. Меня, говорит, никто не понимает, и я хочу теперь только одного: смерти…
Неточные совпадения
Илья Ильич проснулся, против обыкновения, очень рано, часов в восемь. Он чем-то сильно озабочен. На лице у него попеременно выступал не то страх, не то
тоска и досада. Видно было, что его
одолевала внутренняя борьба, а ум еще не являлся на помощь.
Наконец, далеко за полночь,
тоска его
одолела: он встал, отыскал впотьмах свою трубку с черешневым чубуком, раскурил ее и, тяжело вздохнув старою грудью, в одном белье присел в ногах у Гловацкого.
Когда вечером, по окончании послеобеденной работы, я воротился в острог, усталый и измученный, страшная
тоска опять
одолела меня.
Я иду на чердак, взяв с собою ножницы и разноцветной бумаги, вырезаю из нее кружевные рисунки и украшаю ими стропила… Все-таки пища моей
тоске. Мне тревожно хочется идти куда-то, где меньше спят, меньше ссорятся, не так назойливо
одолевают бога жалобами, не так часто обижают людей сердитым судом.
— Вас когда
тоска больше
одолевает — осенью али весной?
Впоследствии она перешла весною в ростополь, страшную, посиневшую реку Каму, уже ни для кого не проходимую, ежеминутно готовую взломать свои льды, — узнав, что
тоска меня
одолела и что я лежу в больнице…
Еще мы не выехали из селения, как меня
одолела сильная грусть по той причине, что я забыл свои маковники в бумажке, для дороги завернутые и оставленные мною в маменькиной спальне на лежанке. Заторопился я и забыл.
Тоска смертельная! Ну, воротился бы, если бы льзя было! Но тут уже неограниченно властвовал домине Галушкинский над нами, лошадями и малейшею частицею, обоз наш составляющею.
— Эх, нет, не то! — с
тоской заговорил вдруг маленький писарь, и эта
тоска глубоко щемящею нотой прорвалась в его голосе, промелькнула в лице, изменила всю несколько комичную его фигуру. — Не то-с… Сердце закипает во мне, размышление
одолевает…
— Это, — говорю, — Домна Платоновна, я вам верю; нет ничего несноснее, как если
одолеет тоска.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца...
За последнее время у Половецкого все чаще и чаще повторялись тяжелые бессонные ночи, и его опять начинала
одолевать смертная
тоска, от которой он хотел укрыться под обительским кровом. Он еще с вечера знал, что не будет спать. Являлась преждевременная сонливость, неопределенная тяжесть в затылке, конвульсивная зевота. Летом его спасал усиленный физический труд на свежем воздухе, а сейчас наступил период осенних дождей и приходилось сидеть дома. Зимняя рубка дров и рыбная ловля неводом были еще далеко.
Да и обеды-то и вечера-то они больше затем дают, чтоб чем-нибудь занять и развлечь себя:
тоска их
одолевает смертная, а помочь не знают чем и даже не думают, что тут [серьезная] помощь нужна…
Замолк Евграф Макарыч, опустил голову, слезы на глазах у него выступили. Но не смел супротив родителя словечка промолвить. Целу ночь он не спал, горюя о судьбе своей, и на разные лады передумывал, как бы ему устроить, чтоб отец его узнал Залетовых, чтобы Маша ему понравилась и согласился бы он на их свадьбу. Но ничего придумать не мог.
Одолела тоска, хоть руки наложить, так в ту же пору.
*
На заре, заре
В дождевой крутень
Свистом ядерным
Мы встречали день.
Подымая вверх,
Как
тоску, глаза,
В куртке кожаной
Коммунар сказал:
«Братья, если здесь
Одолеют нас,
То октябрьский свет
Навсегда погас.
Будет крыть нас кнут,
Будет крыть нас плеть,
Всем весь век тогда
В нищете корпеть».
С горьким гневом рук,
Утерев слезу,
Ротный наш с тех слов
Сапоги разул.
Громко кашлянув,
«На, — сказал он мне, —
Дома нет сапог,
Передай жене».
И напал на него страх смерти, и
одолела его
тоска.
Только часто
одолевает его
тоска, иногда подчас жалко на него смотреть.
И сколько я ни силилась
одолеть тоску-злодейку, сколько ни отмаливалась — ничто не помогало!