Песнь о великом походе

Эй вы, встречные,

Поперечные!

Тараканы, сверчки

Запечные!

Не народ, а дрохва

Подбитая!

Русь нечесаная,

Русь немытая.

Вы послушайте

Новый вольный сказ,

Новый вольный сказ

Про житье у нас.

Первый сказ о том,

Что давно было.

А второй — про то,

Что сейчас всплыло.

Для тебя я, Русь,

Эти сказы спел,

Потому что был

И правдив и смел.

Был мастак слагать

Эти притчины,

Не боясь ничьей

Зуботычины.

*

Ой, во городе

Да во Ипатьеве

При Петре было

При императоре.

Говорил слова

Непутевый дьяк:

«Уж и как у нас, ребята,

Стал быть, царь дурак.

Царь дурак-батрак

Сопли жмет в кулак,

Строит Питер-град

На немецкий лад.

Видно, делать ему

Больше нечего,

Принялся он Русь

Онемечивать.

Бреет он князьям

Брады, усие, —

Как не плакаться

Тут над Русию?

Не тужить тут как

Над судьбиною?

Непослушных он

Бьет дубиною».

*

Услыхал те слова

Молодой стрелец.

Хвать смутьянщика

За тугой косец.

«Ты иди, ползи,

Не кочурься, брат.

Я свезу тебя

Прямо в Питер-град.

Привезу к царю,

Кайся, сукин кот!

Кайся, сукин кот,

Что смущал народ!»

*

По Тверской-Ямской

Под дугою вбряк

С колокольцами

Ехал бедный дьяк.

На четвертый день,

О полдневых пор,

Прикатил наш дьяк

Ко царю во двор.

Выходил тут царь

С высока крыльца,

Мах-дубинкою

Подозвал стрельца.

«Ты скажи, зачем

Прикатил, стрелец?

Аль с Москвы какой

Потайной гонец?»

«Не гонец я, царь,

Не родня с Москвой.

Я всего лишь есть

Слуга верный твой.

Я привез к тебе

Бунтаря-дьяка.

У него, знать, в жисть

Не болят бока.

В кабаке на весь

На честной народ

Он позорил, царь,

Твой высокий род».

«Ну, — сказал тут Петр, —

Вылезай кось, вошь!»

Космы дьяковы

Поднялись, как рожь.

У Петра с плеча

Сорвался кулак…

И навек задрал

Лапти кверху дьяк.

У Петра был двор,

На дворе был кол,

На колу — мочало.

Это только, ребята,

Начало.

*

Ой, суров наш царь,

Алексеич Петр.

Он в единый дух

Ведро пива пьет.

Курит — дым идет

На три сажени,

Во немецких одеждах

Разнаряженный.

Возговорит наш царь

Алексеич Петр:

«Подойди ко мне,

Дорогой Лефорт.

Мастер славный ты:

В Амстердаме был.

Русский царь тебе,

Как батрак, служил.

Он учился там,

Как топор держать.

Ты езжай-кось, мастер,

В Амстердам опять.

Передай ты всем

От Петра поклон.

Да скажи, что сейчас

В страшной доле он.

В страшной доле я

За родную Русь…

Скоро смерть придет,

Помирать боюсь.

Помирать боюсь,

Да и жить не рад:

Кто ж теперь блюсти

Будет Питер-град?

Средь туманов сих

И цепных болот

Снится сгибший мне

Трудовой народ.

Слышу, голос мне

По ночам звенит,

Что на их костях

Лег тугой гранит.

Оттого подчас,

Обступая град,

Мертвецы встают

В строевой парад.

И кричат они,

И вопят они.

От такой крични

Загашай огни.

Говорят слова:

«Мы всему цари!

Попадешься, Петр,

Лишь сумей помри.

Мы сдерем с тебя

Твой лихой чупрын,

Потому что ты

Был собачий сын.

Поблажал ты знать

Со министрами.

На крови для них

Город выстроил.

Но пускай за то

Знает каждый дом —

Мы придем еще,

Мы придем, придем!

Этот город наш,

Потому и тут

Только может жить

Лишь рабочий люд».

Смолк наш царь

Алексеич Петр,

В три ручья с него

Льет холодный пот.

*

Слушайте, слушайте,

Вы, конечно, народ

Хороший,

Хоть метелью вас крой,

Хоть порошей.

Одним словом,

Миляги!

Не дадите ли

Ковшик браги?

Человечий язык,

Чай, не птичий.

Славный вы, люди,

Придумали

Обычай.

*

И пушки бьют,

И колокола плачут.

Вы, конечно, понимаете,

Что это значит?

Много было роз,

Много было маков.

Схоронили Петра,

Тяжело оплакав.

И с того ль, что там

Всякий сволок был,

Кто всерьез рыдал,

А кто глаза слюнил.

Но с того вот дня

Да на двести лет

Дуракам-царям

Прямо счету нет.

И все двести лет

Шел подземный гуд:

«Мы придем, придем!

Мы возьмем свой труд.

Мы сгребем дворян

Да по плеши им,

На фонарных столбах

Перевешаем!»

*

Через двести лет,

В снеговой октябрь,

Затряслась Нева,

Подымая рябь.

Утром встал народ

И на бурю глядь:

На столбах висит

Сволочная знать.

Ай да славный люд!

Ау да Питер-град!

Но с чего же там

Пушки бьют палят?

Бьют за городом,

Бьют из-за моря.

Понимай как хошь

Ты, душа моя!

Много в эти дни

Совершилось дел.

Я пою о них,

Как спознать сумел.

*

Веселись, душа

Молодецкая.

Нынче наша власть,

Власть советская.

Офицерка,

Да голубчика

Прикокошили

Вчера в Губчека.

Ни за Троцкого,

Ни за Ленина —

За донского казака

За Каледина.

Гаркнул «Яблочко»

Молодой матрос:

«Мы не так еще

Подотрем вам нос!»

*

А за Явором,

Под Украйною,

Услыхали мужики

Весть печальную.

Власть советская

Им очень нравится,

Да идут войска

С ней расправиться.

В тех войсках к мужикам

Родовая месть.

И Врангель тут,

И Деникин здесь.

А на помог им,

Как лихих волчат,

Из Сибири шлет отряды

Адмирал Колчак.

*

Ах, рыбки мои,

Мелки косточки!

Вы, крестьянские ребята,

Подросточки.

Ни ногатой вас не взять,

Ни резанами,

Вы гольем пошли гулять

С партизанами.

Красной Армии штыки

В поле светятся.

Здесь отец с сынком

Могут встретиться.

За один удел

Бьется эта рать,

Чтоб владеть землей

Да весь век пахать,

Чтоб шумела рожь

И овес звенел,

Чтобы каждый калачи

С пирогами ел.

*

Ну и как же тут злобу

Не вынашивать?

На Дону теперь поют

Не по-нашему:

«Пароход идет

Мимо пристани.

Будем рыбу кормить

Коммунистами».

А у нас для них поют:

«Куда ты котишься?

В Вечека попадешь —

Не воротишься».

*

От одной беды

Целых три растут, —

Вдруг над Питером

Слышен новый гуд.

Не поймет никто,

Отколь гуд идет:

«Ты не смей дремать,

Трудовой народ,

Как под Питером

Рать Юденича».

Что же делать нам

Всем теперича?

И оттуда бьют,

И отсель палят —

Ой ты, бедный люд,

Ой ты, Питер-град!

*

………

Дождик лил тогда

В три погибели.

На корню дожди

Озимь выбили.

И на энтот год

Не шумела рожь.

То не жизнь была,

А в печенки нож.

………

*

А за синим Доном,

Станицы казачьей,

В это время волк ехидный

По-кукушьи плачет.

Говорит Корнилов

Казакам поречным:

«Угостите партизанов

Вишеньем картечным.

С Красной Армией Деникин

Справится, я знаю.

Расстелились наши пики

С Дона до Дунаю».

*

………

Вей сильней и крепче,

Ветер синь-студеный.

С нами храбрый Ворошилов,

Удалой Буденный.

*

Если крепче жмут,

То сильней орешь.

Мужику одно:

Не топтали б рожь.

А как пошла по ней

Тут рать Деникина —

В сотни верст легла

Прямо в никь она.

Над такой бедой

В стане белых ржут.

Валят сельский скот

И под водку жрут.

Мнут крестьянских жен,

Девок лапают.

«Так и надо вам,

Сиволапые!

Ты, мужик, прохвост!

Сволочь, бестия!

Отплати-кось нам

За поместия.

Отплати за то,

Что ты вешал знать.

Эй, в кнуты их всех,

Растакую мать!»

*

Ой ты, синяя сирень,

Голубой палисад!

На родимой стороне

Никто жить не рад.

Опустели огороды,

Хаты брошены,

Заливные луга

Не покошены.

И примят овес,

И прибита рожь. —

Где ж теперь, мужик,

Ты приют найдешь?

*

Но сильней всего

Те встревожены,

Что ночьми не спят

В куртках кожаных,

Кто за бедный люд

Жить и сгибнуть рад,

Кто не хочет сдать

Вольный Питер-град.

*

Там под Лиговом

Страшный бой кипит.

Питер траурный

Без огней. Не спит.

Миг — и вот сейчас

Враг проломит все,

И прощай мечта

Городов и сел…

Пот и кровь струит

С лиц встревоженных.

Бьют и бьют людей

В куртах кожаных.

Как снопы, лежат

Трупы по полю.

Кони в страхе ржут,

В страхе топают.

Но напор от нас

Все сильней, сильней.

Бьются восемь дней,

Бьются девять дней…

На десятый день

Не сдержался враг…

И пошел чесать

По кустам в овраг.

Наши взад им: «Крой!»

Пушки бьют, палят…

Ай да славный люд!

Ай да Питер-град!

*

А за Белградом,

Окол Харькова,

Кровью ярь мужиков

Перехаркана.

Бедный люд в Москву

Босиком бежит.

И от стона, о от рева

Вся земля дрожит.

Ищут хлеба они,

Просят милости,

Ну и как же злобной воле

Тут не вырасти?

У околицы

Гуляй-полевой

Собиралися

Буйны головы.

Да как стали жечь,

Как давай палить.

У Деникина

Аж живот болит.

*

Эх, песня,

Песня!

Есть ли что на свете

Чудесней?

Хоть под гусли тебя пой,

Хоть под тальяночку.

Не дадите ли бы мне,

Хлопцы,

Еще баночку?

*

Ах, яблочко,

Цвета милого!

Бьют Деникина,

Бьют Корнилова.

Цветочек мой,

Цветик маковый.

Ты скорей, адмирал,

Отколчакивай.

Там за степью гул,

Там за степью гром,

Каждый в битве защищает

Свой отцовский дом.

Курток кожаных

Под Донцом не счесть.

Видно, много в Петрограде

Этой масти есть.

*

В белом стане вопль,

В белом стане стон:

Обступает наша рать

Их со всех сторон.

В белом стане крик,

В белом стане бред.

Как пожар стоит

Золотой рассвет.

И во всех кабаках

Огни светятся…

Завтра многие друг с другом

Уж не встретятся.

И все пьют за царя,

За святую Русь,

В ласках знатных шлюх

Забывая грусть.

*

В красном стане храп,

В красном стане смрад.

Вонь портяночная

От сапог солдат.

Завтра, еле свет,

Нужно снова в бой.

Спи, корявый мой!

Спи, хороший мой!

Пусть вас золотом

Свет зари кропит.

В куртке кожаной

Коммунар не спит.

*

На заре, заре

В дождевой крутень

Свистом ядерным

Мы встречали день.

Подымая вверх,

Как тоску, глаза,

В куртке кожаной

Коммунар сказал:

«Братья, если здесь

Одолеют нас,

То октябрьский свет

Навсегда погас.

Будет крыть нас кнут,

Будет крыть нас плеть,

Всем весь век тогда

В нищете корпеть».

С горьким гневом рук,

Утерев слезу,

Ротный наш с тех слов

Сапоги разул.

Громко кашлянув,

«На, — сказал он мне, —

Дома нет сапог,

Передай жене».

*

На заре, заре

В дождевой крутень

Свистом ядерным

Мы сушили день.

Пуля входит в грудь,

Как пчелы ужал.

Наш отряд тогда

Впереди бежал.

За лощиной пруд,

А за прудом лог.

Коммунар ничком

В землю носом лег.

Мы вперед, вперед!

Враг назад, назад!

Мертвецы пусть так

Под дождем лежат.

Спите, храбрые,

С отзвучавшим ртом!

Мы придем вас всех

Хоронить потом.

*

Вот и кончен бой,

Машет красный флаг.

Не жалея пят,

Удирает враг.

Удивленный тем,

Что остался цел,

Молча ротный наш

Сапоги надел.

И сказал: «Жене

Сапоги не враз,

Я их сам теперь

Износить горазд».

*

Вот и кончен бой,

Тот, кто жив, тот рад.

Ай да вольный люд!

Ай да Питер-град

От полуночи

До синя утра

Над Невой твоей

Бродит тень Петра.

Бродит тень Петра,

Грозно хмурится

На кумачный цвет

В наших улицах.

В берег бьет вода

Пенной индевью…

Корабли плывут

Будто в Индию…