Неточные совпадения
Еще немного, и это общество, эти родные, после трехлетней разлуки, этот родственный
тон разговора при полной невозможности хоть об чем-нибудь говорить, — стали бы, наконец, ему решительно невыносимы. Было, однако ж, одно неотлагательное дело, которое так или этак, а надо было непременно решить сегодня, — так решил он еще давеча, когда
проснулся. Теперь он обрадовался делу, как выходу.
«Письмо» Чаадаева было своего рода последнее слово, рубеж. Это был выстрел, раздавшийся в темную ночь;
тонуло ли что и возвещало свою гибель, был ли это сигнал, зов на помощь, весть об утре или о том, что его не будет, — все равно, надобно было
проснуться.
Теперь он
проснулся с обновленною душой, и она, его давняя подруга, являлась ему в новом свете. Вспоминая все, что произошло вчера, до малейших подробностей, он прислушивался с удивлением к
тону ее «нового» голоса, который восстановило в его памяти воображение. «Полюбила…», «Какой ты глупый!..»
На другой день вечером, когда ей доложили, что Степан Владимирыч
проснулся, она велела позвать его в дом к чаю и даже отыскала ласковые
тоны для объяснения с ним.
Шаховской как будто почувствовал правду моих слов, как будто вдруг
проснулись в нем добросовестность и любовь к искусству, и он вдруг заговорил совершенно другим, уже добродушным
тоном.
Это
проснулся и блаженным
тоном пропел Симцов.
В своей каморке на часах
Поддернул кверху гири
И
утонул в пуховиках…
Проснулся: бьет четыре...
Распахнулась там занавеска… «
Проснулась, встает моя дорогая… — думает Петр Степаныч. — Спроважу Ермила, к ней пойду… Пущай их там постригают!.. А мы?.. Насладимся любовью и все в мире забудем. Пускай их в часовне поют! Мы с нею в блаженстве
утонем… Какая ножка у нее, какая…»
Было еще темно, когда удэхеец разбудил меня. В очаге ярко горел огонь, женщина варила утренний завтрак. С той стороны, где спали стрелки и казаки, несся дружный храп. Я не стал их будить и начал осторожно одеваться. Когда мы с удэхейцем вышли из юрты, было уже совсем светло. В природе царило полное спокойствие. Воздух был чист и прозрачен. Снежные вершины высоких гор уже озарились золотисторозовыми лучами восходящего солнца, а теневые стороны их еще
утопали в фиолетовых и синих
тонах. Мир
просыпался…
Часу в четвертом она
проснулась и закричала. Ей почудилось во сне, что воры забрались к ней. Спальня
тонула в полутьме лампадки.
— Вы, ваше сиятельство, — начала она снова насмешливым
тоном, — приехали в Москву полюбоваться, а может быть и поухаживать за новою актрисою, Пальм-Швейцарскою, и не ожидали, что встретите в ней дело ваших грязных рук, обманутую вами, когда-то любимую и любившую вас девушку… Вы вчера смутлись от неожиданности такой встречи… Я заметила ваше смущение и порадовалась за вас. Значит, у вас еще есть совесть, и она способна хотя временно
просыпаться… Я от вас не ожидала и этого…