Неточные совпадения
— И потом еще картина: сверху простерты две узловатые руки зеленого цвета с красными ногтями, на одной — шесть пальцев, на другой — семь. Внизу пред ними, на коленях, маленький человечек снял с плеч своих огромную, больше его тела, двуличную голову и
тонкими, длинными
ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник объяснил, что картина названа: «В руки твои предаю дух мой». А руки принадлежат дьяволу, имя ему Разум, и это он убил бога.
С этого дня я приходил к Хорошему Делу, когда хотел, садился в ящик с каким-то тряпьем и невозбранно следил, как он плавит свинец, греет медь; раскалив, кует железные пластины на маленькой наковальне легким молотком с красивой
ручкой, работает рашпилем, напильниками, наждаком и
тонкой, как нитка, пилою…
Комната Нюрочки помещалась рядом с столовой. В ней стояли две кровати, одна Нюрочкина, другая — Катри. Девочка, совсем раздетая, лежала в своей постели и показалась Петру Елисеичу такою худенькой и слабой. Лихорадочный румянец разошелся по ее
тонкому лицу пятнами, глаза казались темнее обыкновенного. Маленькие
ручки были холодны, как лед.
Нужно было стегать доктора другим кнутом, и кнут этот не замедлили свить нежные, женские
ручки слабонервных уездных барынь и барышень, и
тонкие, гнуткие ремешки для него выкроила не менее нежная
ручка нимфообразной дочери купца Тихонина.
Лучи закатывавшегося солнца лениво бродили по паркетному полу рассеянной золотой пылью, которая ярко вспыхивала на бронзовых бра, на
ручках дверей и
тонких золотых багетах.
Она сверху вниз протянула ему маленькую
ручку, туго обтянутую
тонкой лайковой перчаткой, и сошла на паркет зала со свободной грацией. «Точно принцесса крови», — подумал Александров, только недавно прочитавший «Королеву Марго». Под руку они подошли к строящемуся полонезу и заняли очередь. За ними поспешно устанавливались другие пары.
Сами же девицы смастерили веер из
тонкой японской бумаги с рисунками, на бамбуковых палочках, и зонтик из
тонкого розового шелка на бамбуковой же
ручке.
Она отправилась вперед по тропинке, слегка раскачивая свой
тонкий стан при каждом шаге и откидывая хорошенькою
ручкой, одетой в черную митенку, мягкие длинные локоны от лица.
Чудится мне затем, что рядом с моей комнатой, в коридоре, кто-то осторожно и настойчиво нажимает на дверную
ручку и потом, внезапно разъярившись, мчится по всему дому, бешено потрясая всеми ставнями и дверьми, или, забравшись в трубу, скулит так жалобно, скучно и непрерывно, то поднимая все выше, все
тоньше свой голос, до жалобного визга, то опуская его вниз, до звериного рычанья.
Знаешь, есть самый скверный сорт мерзавцев: такие чистенькие, приличненькие, с
тонким ароматцем дорогих заграничных духов, с перстеньками на
ручке.
С этими словами мы снова очутились у знакомой зеленой двери капитановой квартиры. Он нетерпеливо дернул звонок и, вскочив на минуту, действительно тотчас же выскочил назад. В руках его была женская картонка, в каких обыкновенно модистки носят дамские шляпы, большой конверт и длинный
тонкий сверток. Из этого свертка торчала зонтичная
ручка.
По мраморной великолепной лестнице, устланной дорогим мягким ковром, он поднялся во второй этаж; у подъезда и в передней двери были дубовые, с
тонкой резьбой и ярко горевшими бронзовыми
ручками.
Она читала названья книг с такою жадностию, как будто кушала какой-нибудь сладкий запрещенный плод, и читала не одними глазами, а всем своим существом. Это видно было по ее окаменевшим
ручкам, по ее вытянутой шейке, по ее губкам, которые хотя не двигались сами, но около которых, под
тонкой кожицей, что-то шевелилось, как гусеница.
Совершенно другое дело светская красавица: уже несколько поколений предки ее жили, не работая руками; при бездейственном образе жизни крови льется в оконечности мало; с каждым новым поколением мускулы рук и ног слабеют, кости делаются
тоньше; необходимым следствием всего этого должны быть маленькие
ручки и ножки — они признак такой жизни, которая одна и кажется жизнью для высших классов общества, — жизни без физической работы; если у светской женщины большие руки и ноги, это признак или того, что она дурно сложена, или того, что она не из старинной хорошей фамилии.
А тот, сухой, длинный, нагнувшийся вперед и похожий на птицу, готовую лететь куда-то, смотрел во тьму вперед лодки ястребиными очами и, поводя хищным, горбатым носом, одной рукой цепко держал
ручку руля, а другой теребил ус, вздрагивавший от улыбок, которые кривили его
тонкие губы. Челкаш был доволен своей удачей, собой и этим парнем, так сильно запуганным им и превратившимся в его раба. Он смотрел, как старался Гаврила, и ему стало жалко, захотелось ободрить его.
При этом Николай Афанасьевич заморгал частенько своими
тонкими веками и вдруг проворно соскочил со стула, отбежал в уголок, взмахнул над глазами своими
ручками, как крылышками, отер белым платочком слезы и возвратился со стыдливою улыбкой на прежнее место. Усевшись снова, он начал другим, несколько торжественным голосом...
Тонкие руки лежат на
ручках трона.
— Нет, теперь. Теперь горячий, после холодный. — Она ухватила кофейник за
ручку и, высоко приподняв его, стала лить в обе чашки. Кофе падал
тонкою, как бы перекрученною струей; Колибри положила голову на плечо и смотрела, как он лился. — Вот, клади сахару… пей… и я буду!
Ее пальцы, остроконечные и
тонкие, лежали на
ручке кресла.
Разверните, разверните бел
тонкой саван,
Размахни ты, моя голубонька,
ручки белые,
Разомкни ты, моя ластушка, очи звездистые,
Распечатай, моя лебедушка, уста сахарные,
Посмотри на меня, на горюшу победную,
Ты промолви-ка мне хоть едино словечушко…
Над перламутровой инкрустацией, завершавшей самую этажерку, свешиваясь с темной бархатной подушки, покоилась превосходно сформированная из terracota миниатюрная
ручка, которую целовал в своем Фернее Вольтер, не ожидавший, что она уронит на него первую каплю
тонкой, но едкой критики.
Хвалынцев машинально стал оглядывать залу: узкие потускнелые зеркала с бронзовой инкрустацией; хрустальная люстра под росписным потолком; у мебели
тонкие точеные ножки и
ручки, в виде египетских грифов и мумий; давным-давно слинялый и выцвевший штоф на спинках и сиденьях; темные портреты, а на портретах все Екатерининская пудра да высочайшие Александровские воротники, жабо да хохлы, скученные на лоб.
Бледненькая, хрупкая, легкая, — кажется, дуньте на нее, и она улетит, как пух, под самые небеса — лицо кроткое, недоумевающее,
ручки маленькие, волосы длинные до пояса, мягкие, талия
тонкая, как у осы, — в общем нечто эфирное, прозрачное, похожее на лунный свет, одним словом, с точки зрения гимназиста, красота неописанная…
Он слушал меня, упираясь локтем на подушки и поглаживая
тонкими высохшими
ручками мои волосы.
Она вставала, я обнимал ее
тонкий стан подростка, она клала свою
ручку на мое плечо, — и мы начинали кружиться по паркету.
Здесь — ужины с
тонким вином и осетриной под соусом провансаль, красивые дамы, мерцание бриллиантов, целование
ручек.
Он проклинал в душе те самые мнимые доблести, которые, видимо, пробуждали лишь почтительный страх в грациозной Капочке. Ее тоненькая, готовая сломаться от дуновения ветерка талия, крошечные
ручки и миниатюрные ножки, ее глазки, всегда подернутые какой-то таинственной дымкой,
тонкие черты лица и коралловые губки дразнили испорченное воображение и пробуждали сластолюбивые мечты в Сигизмунде Нарцисовиче.
В окнах домов не проглянет человеческое лицо, разве изредка таинственно зашевелится
тонкая занавесь и из-за нее мелькнет атласная
ручка или вспыхнет чародейный глаз.
Татьяна Петровна сладко спала, раскинувшись на постели. Мягкое одеяло прикрывало ее только до пояса.
Тонкая ткань белоснежной сорочки поднималась ровными движениями на не менее белрснежной груди. Одна миниатюрная
ручка спустилась с кровати, а другая была закинута под голову. Раскрытые розовые губки как бы искали поцелуя. Видимо, сладкие грезы, грезы будущего счастья с Борисом, витали над ее хорошенькой головкой.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что
тонкие голые
ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, пoцеловала его в самые губы.
Глаша была высока, стройна, с изящно выгибавшеюся шейкой, крошечной
ручкой, с фарфоровым личиком и самыми
тонкими, почти неуловимыми чертами.
— Il n’y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent thé russe après une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю,] — говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из
тонкой, без
ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин.