Неточные совпадения
(Из записной
книжки Н.В. Гоголя.)] жбаны с рыльцами и без рылец, побратимы, лукошки, мыкольники, [Мыкольник — лукошко для пучков льна.] куда бабы кладут свои мочки и прочий дрязг, коробья́ из
тонкой гнутой осины, бураки из плетеной берестки и много всего, что идет на потребу богатой и бедной Руси.
Он вообще вел себя загадочно и рассеянно, позволяя Самгину думать, что эта рассеянность — искусственна. Нередко он обрывал речь свою среди фразы и, вынув из бокового кармана темненького пиджачка маленькую
книжку в коже, прятал ее под стол, на колено свое и там что-то записывал
тонким карандашом.
Он натащил туда своих любимых
книжек и читал Луше
тонким тенориком.
Голос его изменился, лицо стало серьезнее. Он начал спрашивать ее, как она думает пронести на фабрику
книжки, а мать удивлялась его
тонкому знанию разных мелочей.
Затем они пошли и застали Егора Егорыча сидящим против портрета Юнга и как бы внимательно рассматривающим
тонкие и приятные черты молодого лица поэта. Вместе с тем на столе лежала перед ним развернутая небольшая, в старинном кожаном переплете,
книжка.
(Прим. автора.)] сверх рубашки косоворотки, в туфлях на босую ногу; подле него пряла на самопрялке козий пух Арина Васильевна и старательно выводила
тонкие длинные нити, потому что затеяла выткать из них домашнее сукно на платье своему сыночку, так чтоб оно было ему и легко, и тепло, и покойно; у окошка сидела Танюша и читала какую-то
книжку; гостившая в Багрове Елизавета Степановна присела подле отца на кровати и рассказывала ему про свое трудное житье, про службу мужа, про свое скудное хозяйство и недостатки.
— В гимназии вместе учились! — продолжал
тонкий. — Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную
книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо… Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе… А это моя жена, урожденная Ванценбах… лютеранка.
Они ударили по рукам, и я тут же на листке, вырванном из записной
книжки, наскоро написал условие, буквы которого расплывались от снега. Фрол тщательно свернул мокрую бумажку и сунул в голенище. С этой минуты он становился обладателем хорошей лодки, единственного достояния Микеши, которому в собственность переходила старая тяжелая лодка Фрола. В глазах старого ямщика светилась радость,
тонкие губы складывались в усмешку. Очевидно, теперь он имел еще больше оснований считать Микешу полоумным…
Об истории с пропавшей
книжкой я не могла умолчать перед нею. Она внимательно выслушала меня и, нахмурив свои
тонкие брови, проговорила сквозь зубы...
— Нет, голубчик, не дурачусь. Должно быть, это… как нынче в умных
книжках пишут… атавизм… папенька держался горечи, даром что был
тонкий барин и в Париже умер. Выпьем… а?.. Это даже нехорошо: смотреть, как я осушаю бутылку, а самому только констатировать факт.