Неточные совпадения
— На дуэль! — завопил опять старикашка, задыхаясь и брызгая с каждым словом слюной. — А вы, Петр Александрович Миусов, знайте, сударь, что, может быть, во всем вашем роде нет и не было выше и честнее — слышите, честнее — женщины, как эта, по-вашему,
тварь, как вы осмелились сейчас назвать ее! А вы, Дмитрий Федорович, на эту же «
тварь» вашу невесту променяли, стало быть, сами присудили, что и невеста ваша подошвы ее не
стоит, вот какова эта
тварь!
Слышали ее крики: «С тобой хоть на казнь!» А что я ей дал, я, нищий, голяк, за что такая любовь ко мне,
стою ли я, неуклюжая, позорная
тварь и с позорным лицом, такой любви, чтоб со мной ей в каторгу идти?
В Кукарский завод скитники приехали только вечером, когда начало стемняться. Время было рассчитано раньше. Они остановились у некоторого доброхота Василия, у которого изба
стояла на самом краю завода. Старец Анфим внимательно осмотрел дымившуюся паром лошадь и только покачал головой. Ведь, кажется, скотина,
тварь бессловесная, а и ту не пожалел он, — вон как упарил, точно с возом, милая, шла.
— Нельзя ее забыть. Еще дедушки наши об этой ухе твердили. Рыба-то, вишь, как в воде играет — а отчего? — от того самого, что она ухи для себя не предвидит! А мы… До игры ли мне теперича, коли у меня целый караван на мели
стоит? И как это господь бог к
твари — милосерд, а к человеку — немилостив?
Твари этакую легость дал, а человеку в оном отказал? Неужто
тварь больше заслужила?
Этого и закону-то, покуль свет
стоит, не бывало, чтобы животную
тварь женским молоком воспитывать.
Тут я, сдуру-то, не сдержавшись, рассказал, в каком я был восторге, когда,
стоя тогда за дверью, слушал ее поединок, поединок невинности с той
тварью, и как наслаждался ее умом, блеском остроумия и при таком детском простодушии.
То, что во всех нас, людях, есть одно и то же, мы все живо чувствуем; то, что это одно и то же есть и в животных, мы уже не так живо чувствуем. Еще менее чувствуем это в насекомых. Но
стоит вдуматься в жизнь и этих мелких
тварей, и почувствуешь, что то же самое живет и в них.
Итак, усматривая, что всякое сотворенное естество, сколько зависит от заключающихся в нем причин, есть нечто текучее и разрушающееся, на тот конец, чтобы вселенная не подверглась разрушению и не разрешилась опять в небытие, все сотворив вечным Словом Своим и осуществив
тварь, не попустил ей увлекаться и обуреваться собственным своим естеством, отчего угрожала бы ей опасность снова прийти в небытие, но как благий управляет вселенною и поддерживает ее в бытии Словом же Своим… чтобы
тварь… могла твердо
стоять в бытии… и не подверглась бы тому, чему могла бы подвергнуться (т. е. небытию)» (Творения, ч. I, стр.181–182.
— А все-таки суета! — едва слышно, но строго промолвил Пахом. — Конечно, и цветы Божья
тварь, да все ж не след к ней иметь пристрастье. Душа, Митенька, одна только душа
стоит нашего попеченья.
— Ты ее не боишься? Хорошо. Пусть все твои труды ничего не
стоят, пусть на земле ты останешься безнаказанным, бессовестная и злая
тварь, пусть в море лжи, которая есть ваша жизнь, бесследно растворится и исчезнет и твоя ложь, пусть на всей земле нет ноги, которая раздавила бы тебя, волосатый червь. Пусть! Здесь бессилен и я. Но наступит день, и ты уйдешь с этой земли. И когда ты придешь ко Мне и вступишь под сень Моей державы…
Стою и смотрю на свет божий, как всё в нем происходит, как всякая
тварь и былинка, можно сказать, свое место знает…
Распря между Творцом и
тварью, а мы
стоим под знаком этой распри, есть распря о зле и его происхождении.
По мере того, как ей вспоминалась ее горькая жизнь, она дрожала, ужасалась грязи, в которой лежала, а когда припомнила, что
стояла в ряду продажных
тварей, в тишине алькова слышалось и рисовалось ей зловещее веселье и грязная роскошь веселого дома.