Неточные совпадения
При повороте встретили мы
человек пять осетин; они предложили нам свои услуги и, уцепясь за колеса, с криком принялись
тащить и поддерживать наши тележки.
Человек с двадцать рыбаков, стоявших на берегу, подхватили конец и стали бережно
тащить его.
Тащит к себе, показывает; надо хвалить, а то обидишь —
человек самолюбивый, завистливый.
— Э! да ты, я вижу, Аркадий Николаевич, понимаешь любовь, как все новейшие молодые
люди: цып, цып, цып, курочка, а как только курочка начинает приближаться, давай бог ноги! Я не таков. Но довольно об этом. Чему помочь нельзя, о том и говорить стыдно. — Он повернулся на бок. — Эге! вон молодец муравей
тащит полумертвую муху.
Тащи ее, брат,
тащи! Не смотри на то, что она упирается, пользуйся тем, что ты, в качестве животного, имеешь право не признавать чувства сострадания, не то что наш брат, самоломанный!
Самгин не спросил — почему. В глубине переулка, покрякивая и негромко переговариваясь, возились
люди,
тащили по земле что-то тяжелое.
В сущности, все это сводится к необъяснимому желанию сделать
человека Исааком, жертвой, наконец — лошадью, которая должна
тащить куда-то тяжкий воз истории.
У стола командовал писатель Катин. Он — не постарел, только на висках явились седенькие язычки волос и на упругих щечках узоры красных жилок. Он мячиком катался из угла в угол, ловил
людей,
тащил их к водке и оживленно, тенорком, подшучивал над редактором...
— Ничтожный
человек, министры толкали и
тащили его куда им было нужно, как подростка, — сказал он и несколько удивился силе мстительного, личного чувства, которое вложил в эти слова.
Было слышно, что вдали по улице быстро идут
люди и
тащат что-то тяжелое. Предчувствуя новую драму, Самгин пошел к воротам дома Варвары; мимо него мелькнул Лаврушка, радостно и громко шепнув...
Когда Самгин выбежал на двор, там уже суетились
люди, — дворник Панфил и полицейский
тащили тяжелую лестницу, верхом на крыше сидел, около трубы, Безбедов и рубил тес. Он был в одних носках, в черных брюках, в рубашке с накрахмаленной грудью и с незастегнутыми обшлагами; обшлага мешали ему, ерзая по рукам от кисти к локтям; он вонзил топор в крышу и, обрывая обшлага, заревел...
Пришлось самому
тащить два тяжелых чемодана, шагать подземным коридором в толпе сердитых
людей, подниматься с ними вверх по лестнице.
За городом работали сотни три землекопов, срезая гору, расковыривая лопатами зеленоватые и красные мергеля, — расчищали съезд к реке и место для вокзала. Согнувшись горбато, ходили
люди в рубахах без поясов, с расстегнутыми воротами, обвязав кудлатые головы мочалом. Точно избитые собаки, визжали и скулили колеса тачек. Трудовой шум и жирный запах сырой глины стоял в потном воздухе. Группа рабочих
тащила волоком по земле что-то железное, уродливое, один из них ревел...
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на
людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых
людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток
тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
В сумраке десятка два
людей тащили с берега на реку желтое, только что построенное судно — «тихвинку».
Мы заплатили четыре доллара за черепаху, но зато какую! шесть
человек насилу
тащили ее.
Экипажи мчались изо всей мочи по улицам; быки медленно
тащили тяжелые фуры с хлебом и другою кладью, а иногда и с
людьми.
Кончил он это меня за мочалку
тащить, пустил на волю-с: «Ты, говорит, офицер, и я офицер, если можешь найти секунданта, порядочного
человека, то присылай — дам удовлетворение, хотя бы ты и мерзавец!» Вот что сказал-с.
«Нет, ты не ускользнешь от меня!» — кричал голова,
таща за руку
человека в вывороченном шерстью вверх овчинном черном тулупе. Винокур, пользуясь временем, подбежал, чтобы посмотреть в лицо этому нарушителю спокойствия, но с робостию попятился назад, увидевши длинную бороду и страшно размалеванную рожу. «Нет, ты не ускользнешь от меня!» — кричал голова, продолжая
тащить своего пленника прямо в сени, который, не оказывая никакого сопротивления, спокойно следовал за ним, как будто в свою хату.
Однако большая глубина снежного покрова в первый же день сильно утомила
людей и собак. Нарты приходилось
тащить главным образом нам самим. Собаки зарывались в сугробах, прыгали и мало помогали. Они знали, как надо лукавить: ремень, к которому они были припряжены, был чуть только натянут, в чем легко можно было убедиться, тронув его рукой. Хитрые животные оглядывались и лишь только замечали, что их хотят проверить, делали вид, что стараются.
Будь лето, мы давно бросили бы все лишнее и налегке как-нибудь добрались бы до
людей, но глубокий снег, а главным образом морозы принуждали нас
тащить палатку, поперечную пилу, топоры и прочие бивачные принадлежности.
— Что сделала? Куда ты меня
тащишь? Уж не прощения ли просить у ней, за то, что она твою мать оскорбила и твой дом срамить приехала, низкий ты
человек? — крикнула опять Варя, торжествуя и с вызовом смотря на брата.
Наконец выбрали и накидали целые груды мокрой сети, то есть стен или крыльев невода, показалась мотня, из длинной и узкой сделавшаяся широкою и круглою от множества попавшейся рыбы; наконец стало так трудно
тащить по мели, что принуждены были остановиться, из опасения, чтоб не лопнула мотня; подняв высоко верхние подборы, чтоб рыба не могла выпрыгивать, несколько
человек с ведрами и ушатами бросились в воду и, хватая рыбу, битком набившуюся в мотню, как в мешок, накладывали ее в свою посуду, выбегали на берег, вытряхивали на землю добычу и снова бросались за нею; облегчив таким образом тягость груза, все дружно схватились за нижние и верхние подборы и с громким криком выволокли мотню на берег.
Ну-с, уселся я, а четверо
человек тому коню морду поводьями в разные стороны
тащат, чтобы он на которого-нибудь из них зубом не кинулся.
— Эк напорол! Просто дальнейшее развитие организма, и ничего тут нет, никакой тайны, — искренно и весело хохотала Арина Прохоровна. — Этак всякая муха тайна. Но вот что: лишним
людям не надо бы родиться. Сначала перекуйте так всё, чтоб они не были лишние, а потом и родите их. А то вот его в приют послезавтра
тащить… Впрочем, это так и надо.
При этом в игре Лябьева ясно слышались вопли и страдания честного
человека, которого негодяй и мерзавец
тащит в пропасть.
В белом тумане — он быстро редел — метались, сшибая друг друга с ног, простоволосые бабы, встрепанные мужики с круглыми рыбьими глазами, все
тащили куда-то узлы, мешки, сундуки, спотыкаясь и падая, призывая бога, Николу Угодника, били друг друга; это было очень страшно, но в то же время интересно; я бегал за
людьми и все смотрел — что они делают?
Между тем, недалеко в переулке один из прохожих, которого расспрашивал Джон, наткнулся на странного
человека, который шел, точно
тащил на плечах невидимую тяжесть, и все озирался. Американец ласково взял его за рукав, подвел к углу и указал вдоль улицы...
— Плохо нам от них приходится… Простые
люди еще ничего, а вот начальство… Приедет урядник —
тащит, приедет становой —
тащит. Да еще прежде, чем взять-то, над бабкой надругается: ты, говорят, ведьма, чертовка, каторжница… Эх! Да что и говорить!
Это меня обидело. Я вышел, сел на Ивана Никитина, поехал завтракать в ресторан Кошелева. Отпустил лихача и вошел. В зале встречаю нашего буфетчика Румеля, рассказываю ему о бенефисе, и он прямо
тащит меня к своему столу, за которым сидит высокий, могучий
человек с большой русой бородой: фигура такая, что прямо нормандского викинга пиши.
То и дело видишь во время работы, как поднимают на берегу
людей и замертво
тащат их в больницу, а по ночам подъезжают к берегу телеги с трупами, которые перегружают при свете луны в большие лодки и отвозят через Волгу зарывать в песках на той стороне или на острове.
— А ты собирай эти штучки и
тащи их домой. Принесёшь, ребятишек обделишь, радость им дашь. Это хорошо — радость
людям дать, любит это господь… Все
люди радости хотят, а её на свете ма-ало-мало! Так-то ли мало, что иной
человек живёт-живёт и никогда её не встретит, — никогда!..
Аристарх (не замечая Силана). Ишь хитрит, ишь лукавит. Погоди ж ты, я тебя перехитрю. (Вынимает удочку и поправляет). Ты хитра, а я хитрей тебя; рыба хитра, а
человек премудр, божьим произволением… (Закидывает удочку).
Человеку такая хитрость дана, что он надо всеми, иже на земле и под землею и в водах… Поди сюда! (
Тащит удочку). Что? Попалась? (Снимает рыбу с крючка и сажает в садок).
Дернул он из-под колеса, колесо закрутилось, и я увидел привязанную к нему промелькнувшую фигуру
человека. Выпрастывая сундук, Вася толкнул идола, и тот во весь свой рост, вдвое выше человеческого, грохнулся. Загрохотало, затрещало ломавшееся дерево, зазвенело где-то внизу под ним разбитое стекло. Солнце скрылось, полоса живого золота исчезла, и в полумраке из тучи пыли выполз Вася,
таща за собой сундук, сам мохнатый и серый, как сатана, в которого он ткнулся мордой.
Ныть, петь Лазаря, нагонять тоску на
людей, сознавать, что энергия жизни утрачена навсегда, что я заржавел, отжил свое, что я поддался слабодушию и по уши увяз в этой гнусной меланхолии, — сознавать это, когда солнце ярко светит, когда даже муравей
тащит свою ношу и доволен собою, — нет, слуга покорный!
— Нешто мужики —
люди? Не
люди, а, извините, зверье, шарлатаны. Какая у мужика жизнь? Только есть да пить, харчи бы подешевле, да в трактире горло драть без ума; и ни тебе разговоров хороших, ни обращения, ни формальности, а так — невежа! И сам в грязи, и жена в грязи, и дети в грязи, в чем был, в том и лег, картошку из щей
тащит прямо пальцами, квас пьет с тараканом, — хоть бы подул!
"И лег и встал","походя ворует","грабит","добро из дому
тащит" — таков был созданный временем семейный наш лексикон, и ежели этот бессмысленный винегрет всевозможных противоречий, уверток и оговорок мог казаться для постороннего
человека забавным, то жить в нем, играть в нем деятельную роль — было просто нестерпимо.
— Как куда? Не
тащить же с собой — оставят на бережку, и вся недолга. Как негодный балласт, так и выбрасывают живых
людей. Да еще больные туда-сюда: отлежался — твое счастье, умер — добрые
люди похоронят, а вот куда деваться калекам да увечным?
Благополучно сгрузили с барки на берег красное тупое чудовище, похожее на безголового быка; опутали его верёвками и, ухая, рыча, дружно повезли на катках по доскам, положенным на песок; котёл покачивался, двигаясь вперёд, и Никите казалось, что круглая, глупая пасть котла развёрзлась удивлённо пред весёлой силою
людей. Отец, хмельной, тоже помогал
тащить котёл, напряжённо покрикивая...
— У меня тоже, — глухо проговорил доктор. — Старатели — это органическое зло; это вопрос государственной важности. Они меня вконец зарежут: последние крохи золота
тащат с прииска и продают на сторону. Да вот вы посторонний
человек, — обратился доктор ко мне, — ну-с, как вы нашли наших старателей?
Я тоже хватал мешки,
тащил, бросал, снова бежал и хватал, и казалось мне, что и сам я и все вокруг завертелось в бурной пляске, что эти
люди могут так страшно и весело работать без устатка, не щадя себя, — месяца, года, что они могут, ухватясь за колокольни и минареты города, стащить его с места куда захотят.
Под Казанью села на камень, проломив днище, большая баржа с персидским товаром; артель грузчиков взяла меня перегружать баржу. Был сентябрь, дул верховый ветер, по серой реке сердито прыгали волны, ветер, бешено срывая их гребни, кропил реку холодным дождем. Артель,
человек полсотни, угрюмо расположилась на палубе пустой баржи, кутаясь рогожами и брезентом; баржу
тащил маленький буксирный пароход, задыхаясь, выбрасывая в дождь красные снопы искр.
«Вот, — подумал я, — и меня кто-то
тащит, толкает в неприятные углы, показывая мне грязное, грустное и странно пестрых
людей. Устал я от этого».
Степанида(выбегая, Тетереву).
Тащи ведро воды…
тащи живо! (В дверь высовывается седенький старичок с подвязанной щекой и, подмигивая, говорит Тетереву: «Господин! Она у вас тут со стола булочку стащила…» Тетерев идет в сени, толкая
людей вон из них. В сенях — топот, возня, визжит мальчишка: «Ай-ай!» Кто-то смеется, кто-то обиженно восклицает: «Потише-с!»)
Владимир Сергеич побежал на крик. Он нашел Ипатова на берегу пруда; фонарь, повешенный на суку, ярко освещал седую голову старика. Он ломал руки и шатался как пьяный; возле него женщина, лежа на траве, билась и рыдала; кругом суетились
люди. Иван Ильич уже вошел по колена в воду и щупал дно шестом; кучер раздевался, дрожа всем телом; два
человека тащили вдоль берега лодку; слышался резкий топот копыт по улице деревни… Ветер несся с визгом, как бы силясь задуть фонари, а пруд плескал и шумел, чернея грозно.
— Довольно, пожалуйста, Павел Павлович, — пробормотал он, краснея и в раздраженном нетерпении, — и зачем, зачем, — вскричал он вдруг, — зачем привязываетесь вы к больному, раздраженному
человеку, чуть не в бреду
человеку, и
тащите его в эту тьму… тогда как — все призрак, и мираж, и ложь, и стыд, и неестественность, и — не в меру, — а это главное, это всего стыднее, что не в меру!
Бывшие
люди исчезали один по одному. Телега въехала во двор. Какие-то унылые оборванцы уже
тащили из ночлежки учителя.
Разбойники. Вот он и Митька! Ай да Митька! Ай да тюлень!
Тащи,
тащи! Не давай им упираться!
Тащи их сюда, посмотрим, что они за
люди!
Ничего! обеспечен твой труд,
Бедность гибельней всякой заразы —
В нашей улице
люди так мрут,
Что по ней то и знай на кладбища,
Как в холеру,
тащат мертвецов:
Холод, голод, сырые жилища —
Не робей, Варсонофий Петров!..
— Батюшки! — ору, — помогите! догоните его, варвара! догоните его, злодея!» И сама-то, знаешь, бегу-натыкаюсь, и людей-то за руки ловлю,
тащу: помогите, мол, защитите: саквояж мой сейчас унес какой-то варвар!
— Не знаю, — сказал он тихо. — Вот пускай меня бог покарает, — до сего часу не знаю, что он со мной сделал. Маленький был такой немчик, ледащий, всего мне по плечо, а взял меня, как дитину малую, и ведет. И я, брат, иду. Чую, что не только утечь от него, — куда там утечь! — поворохнуться не могу. Зажал он меня, как коваль в тиски, и
тащит. Почем я знаю, может, это совсем и не
человек был?