Неточные совпадения
— Пойдемте туда! — говорила она, указывая какой-нибудь бугор, и едва доходили они туда, она
тащила его в другое место или взглянуть с какой-нибудь высоты на круто заворотившуюся излучину Волги, или шла по песку, где вязли ноги, чтоб подойти поближе к
воде.
Одну большую лодку
тащили на буксире двадцать небольших с фонарями; шествие сопровождалось неистовыми криками; лодки шли с островов к городу; наши, К. Н. Посьет и Н. Назимов (бывший у нас), поехали на двух шлюпках к корвету, в проход; в шлюпку Посьета пустили поленом, а в Назимова хотели плеснуть
водой, да не попали — грубая выходка простого народа!
Подходя к перевозу, мы остановились посмотреть прелюбопытную машину, которая качала из бассейна
воду вверх на террасы для орошения полей. Это — длинная, движущаяся на своей оси лестница, ступеньки которой загребали
воду и
тащили вверх. Машину приводила в движение корова, ходя по вороту кругом. Здесь, как в Японии, говядину не едят: недостало бы мест для пастбищ; скота держат столько, сколько нужно для работы, от этого и коровы не избавлены от ярма.
Едва мы отъехали сажен сто, как вдруг видим, наши матросы
тащат из
воды акулу.
Шлюпки не пристают здесь, а выскакивают с бурунами на берег, в кучу мелкого щебня. Гребцы, засучив панталоны, идут в
воду и
тащат шлюпку до сухого места, а потом вынимают и пассажиров. Мы почти бегом бросились на берег по площади, к ряду домов и к бульвару, который упирается в море.
Там высунулась из
воды голова буйвола; там бедный и давно не бритый китаец, под плетеной шляпой,
тащит, обливаясь потом, ношу; там несколько их сидят около походной лавочки или в своих магазинах, на пятках, в кружок и уплетают двумя палочками вареный рис, держа чашку у самого рта, и время от времени достают из другой чашки, с темною жидкостью, этими же палочками необыкновенно ловко какие-то кусочки и едят.
Река, чем ниже, тем глубже, однако мы садились раза два на мель: ночью я слышал смутно шум, возню; якуты бросаются в
воду и
тащат лодку.
Между тем они на гребле работают без устали, тридцать и сорок верст, и чуть станем на мель, сейчас бросаются с голыми ногами в
воду тащить лодку, несмотря на резкий холод.
Он присел на сложенные в углу кулисы и отсюда машинально наблюдал суетившуюся на сцене публику; кто
тащил ведро
воды, кто льду на тарелке, кто корпию.
То под забором Степушка сидит и редьку гложет, или морковь сосет, или грязный кочан капусты под себя крошит; то ведро с
водой куда-то
тащит и кряхтит; то под горшочком огонек раскладывает и какие-то черные кусочки из-за пазухи в горшок бросает; то у себя в чуланчике деревяшкой постукивает, гвоздик приколачивает, полочку для хлебца устроивает.
И изредка разве покажется неуклюжая сеноплавка, которая движется еле-еле, иногда на ней темный, некрасивый парус, или каторжный бредет по колена в
воде и
тащит за собою на веревке бревно, — вот и все картины.
Мансуров и мой отец горячились больше всех; отец мой только распоряжался и беспрестанно кричал: «Выравнивай клячи! нижние подборы веди плотнее! смотри, чтоб мотня шла посередке!» Мансуров же не довольствовался одними словами: он влез по колени в
воду и, ухватя руками нижние подборы невода,
тащил их, притискивая их к мелкому дну, для чего должен был, согнувшись в дугу, пятиться назад; он представлял таким образом пресмешную фигуру; жена его, родная сестра Ивана Николаича Булгакова, и жена самого Булгакова, несмотря на свое рыбачье увлеченье, принялись громко хохотать.
Евсеич приготовил мне самое легонькое удилище и навязал тонкую лесу с маленьким крючком; он насадил крошечный кусочек мятого хлеба, закинул удочку и дал мне удилище в правую руку, а за левую крепко держал меня отец: ту же минуту наплавок привстал и погрузился в
воду, Евсеич закричал: «
Тащи,
тащи…» — и я с большим трудом вытащил порядочную плотичку.
Наконец выбрали и накидали целые груды мокрой сети, то есть стен или крыльев невода, показалась мотня, из длинной и узкой сделавшаяся широкою и круглою от множества попавшейся рыбы; наконец стало так трудно
тащить по мели, что принуждены были остановиться, из опасения, чтоб не лопнула мотня; подняв высоко верхние подборы, чтоб рыба не могла выпрыгивать, несколько человек с ведрами и ушатами бросились в
воду и, хватая рыбу, битком набившуюся в мотню, как в мешок, накладывали ее в свою посуду, выбегали на берег, вытряхивали на землю добычу и снова бросались за нею; облегчив таким образом тягость груза, все дружно схватились за нижние и верхние подборы и с громким криком выволокли мотню на берег.
—
Тащить дурака за ноги! — закричал царь, — окатить его
водой, только чур жива оставить!
Маленький пароход
тащит против течения пустую баржу, река сносит, мотает его, он вертит носом, как щука, и пыхтит, упрямо упираясь колесами в
воду, стремительно бегущую навстречу ему.
Пароход
тащил ее, точно свинью; ослабевая, буксир хлестал по
воде, потом снова натягивался, роняя обильные капли, и дергал баржу за нос.
При таком неудобном уженье надобно
тащить заклевавшую рыбу, если можно, прочь от себя или прямо до самой поверхности
воды и потом выкинуть на берег.
Через полчаса я вижу, что вдруг наплавок исчез, лесу натянуло и
тащит в
воду, даже удилище; я схватил его и выволок большого окуня: насадка была раковая.
Во всякое время года выгодны для уженья перекаты (мелкие места реки), устья впадающих речек и ручьев, ямы, выбитые падением
воды под мельничными колесами и вешняками. Перекаты — проходное место рыбы, переплывающей из одного омута в другой, скатывающейся вниз, когда
вода идет на убыль, и стремящейся вверх, когда
вода прибывает; перекаты всегда быстры, следовательно удить надобно со дна и с тяжелыми грузилами. Течение
воды будет
тащить и шевелить насадку на крючке, и проходящая рыба станет хватать ее.
Аристарх (не замечая Силана). Ишь хитрит, ишь лукавит. Погоди ж ты, я тебя перехитрю. (Вынимает удочку и поправляет). Ты хитра, а я хитрей тебя; рыба хитра, а человек премудр, божьим произволением… (Закидывает удочку). Человеку такая хитрость дана, что он надо всеми, иже на земле и под землею и в
водах… Поди сюда! (
Тащит удочку). Что? Попалась? (Снимает рыбу с крючка и сажает в садок).
Ну, нечего делать, заплатил отец побитым за изъян, а тонущего, и которые его из
воды тащили, еще и вином напоили, окромя денег.
— Я вру? — орал Воробей Воробеич. — А кто червяка нашел? Я вру!.. Жирный такой червяк! Я его на берегу выкопал… Сколько трудился… Ну схватил его и
тащу домой, в свое гнездо. У меня семейство — должен я корм носить… Только вспорхнул с червяком над рекой, а проклятый Ерш Ершович, — чтоб его щука проглотила! — как крикнет: «Ястреб!» Я со страху крикнул — червяк упал в
воду, а Ерш Ершович его и проглотил… Это называется врать?!. И ястреба никакого не было…
Проскочили: шатались под ногами мостовины, и
вода тащила коварно, сбивая под ножку, и упал-таки Колесников, поскользнувшись, но, по счастью, при выходе — только искупался.
Воды становилось всё меньше… по колено… по щиколотки… Мы всё
тащили казённую лодку; но тут у нас не стало сил, и мы бросили её. На пути у нас лежала какая-то чёрная коряга. Мы перепрыгнули через неё — и оба босыми ногами попали в какую-то колючую траву. Это было больно и со стороны земли — негостеприимно, но мы не обращали на это внимания и побежали на огонь. Он был в версте от нас и, весело пылая, казалось, смеялся навстречу нам.
Было часов десять утра; легкая рябь чешуей вспыхивала на блестящей поверхности пруда и быстро исчезала, и в
воде снова целиком отражалось высокое, бледно-голубое небо с разбросанными по нему грядами перистых облачков; в глубине пруда виднелась зеленая стена леса, несколько пашен и небольшой пароход, который с величайшим трудом
тащил на буксире три барки, нагруженные дровами.
Степанида(выбегая, Тетереву).
Тащи ведро
воды…
тащи живо! (В дверь высовывается седенький старичок с подвязанной щекой и, подмигивая, говорит Тетереву: «Господин! Она у вас тут со стола булочку стащила…» Тетерев идет в сени, толкая людей вон из них. В сенях — топот, возня, визжит мальчишка: «Ай-ай!» Кто-то смеется, кто-то обиженно восклицает: «Потише-с!»)
Владимир Сергеич побежал на крик. Он нашел Ипатова на берегу пруда; фонарь, повешенный на суку, ярко освещал седую голову старика. Он ломал руки и шатался как пьяный; возле него женщина, лежа на траве, билась и рыдала; кругом суетились люди. Иван Ильич уже вошел по колена в
воду и щупал дно шестом; кучер раздевался, дрожа всем телом; два человека
тащили вдоль берега лодку; слышался резкий топот копыт по улице деревни… Ветер несся с визгом, как бы силясь задуть фонари, а пруд плескал и шумел, чернея грозно.
Откачивать руками
воду — сила не берет, а за паровой машиной надо к чертям на кулички ехать да еще
тащить ее по болотам да по топям чуть не на своей спине.
Как раз в это время ударили ко всенощной (был канун воскресенья). Две маленькие девочки, которые внизу
тащили ведро с
водой, оглянулись на церковь, чтобы послушать звон.
Подпрыгивают, посмеиваются и, дрожа от холода,
тащат тяжелый невод, нагинаясь к
воде и освежая ею свои липнущие от сна глаза.
И скоро они, все пятеро, уже выбирали свой край невода. Из
воды тянулась на берег длинная веревка, упругая, как струна, и рыбаки, захлестывая за нее лямки, покрякивая,
тащили веревку.
Порой дорогу нам загораживала далеко вдавшаяся в реку отмель… Тогда Микеша входил беззаботно в холодную
воду, иногда по пояс, и
тащил лодку лямкой.
Когда я проснулся, то сразу заметил, что кругом что-то изменилось. Микеша торопливо шлепал по
воде,
таща лямку, старик правил рулем, и лодка, круто забирая волну, перерезывала широкую курью (залив), направляясь к середине реки. В воздухе посвежело, берега как будто прижмурились, лица ямщиков были озабочены, движения торопливы.
— Гляди, вон там, под горой, Островский идет, — сказал мне ямщик, указывая вдаль. Вглядевшись пристально в пеструю полоску другого берега, я действительно увидел на
воде тихо двигавшуюся лодочку, а по камням, часто теряясь между ними, двигалась, как муравей, черная точка. Это Островский
тащил лодку лямкой.
Спина у меня всегда болела, потому что хлеб и
воду приходилось
тащить на плечах, как ослу.
Посредине комнаты стоял письменный стол, покрытый клеенкой. Медвежонок по ножке стола добрался до клеенки, ухватил ее зубами, уперся лапами в ножку и принялся
тащить что было мочи.
Тащил,
тащил, пока не стащил всю клеенку, вместе с ней — лампу, две чернильницы, графин с
водой и вообще все, что было разложено на столе. В результате — разбитая лампа, разбитый графин, разлитые по полу чернила, а виновник всего скандала забрался в самый дальний угол; оттуда сверкали только одни глаза, как два уголька.
По топям и болотам шел пестрый отряд. Впереди шли тагалы, за ними французы, арьергард состоял из китайцев. Артиллерию везли на себе китайцы-кули, целая вереница их шла сзади, неся на спинах обоз. Когда маленькие горные орудия застревали в болоте, кули брали их на носилки и, ступая по пояс в
воде,
тащили их на плечах.
— Старики бают, в старину водились крупнющие, а теперь уже давненько улова на них в этих местах нет… В море, бают, ушли, — степенно отвечал Кузьма, напрягая вместе с товарищами все силы подвести невод к самому берегу. На береговой отмели стало
тащить еще тяжелее. Рыбаки слезли с лодок и направились к берегу по колено в
воде.
—
Тащи графин холодной
воды!
Далее ничего не помню. Помню, что пил водку, ел раков… Кажется, куда-то
тащил меня городовой… Был в каком-то трактире… Кажется, упал в
воду. Марья Дементьевна уверяет, что пришел я с дьячком домой на другой день поутру, в одиннадцать часов, и повалился спать.
Только было солдат приноровился черных квартирантов сачком поддеть, на вольный воздух выдрать, шасть — кто-то его из
воды за сапог уцепил,
тащит, стерва, изо всей мочи, прямо напрочь ногу с корнем рвет. Уперся солдат растопыркой, иву-матушку за волосья ухватил, — нога-то самому надобна… Мясо живое из сапога кое-как выпростал, а сапог, к теткиной матери, в
воду рыбкой ушел…