Неточные совпадения
В усадьбе и около нее
с каждым днем становится тише; домашняя припасуха уж кончилась, только молотьба еще в полном ходу и будет продолжаться до самых святок. В доме зимние рамы вставили, печки топить начали; после обеда, часов до шести, сумерничают, а потом и свечи зажигают; сенные девушки уж больше недели как уселись за пряжу и работают до
петухов, а утром, чуть свет забрезжит, и опять на ногах. Наконец в половине октября выпадает
первый снег прямо на мерзлую землю.
За
петуха мы поссорились, и значительно, а тут как раз вышел случай, что меня, по
первой же просьбе моей, на другую квартиру перевели, в противоположный форштадт, в многочисленное семейство одного купца
с большою бородищей, как теперь его помню.
Телятев. Я увидал его в
первый раз здесь, в парке,
с неделю тому назад. Иду я по той аллее и издали вижу: стоит человек, разиня рот и вытаращив глаза; шляпа на затылке. Меня взяло любопытство, на что он так удивляется. Слона не водят,
петухи не дерутся. Гляжу, и что ж бы ты думал, на кого он так уставился? Угадай!
Не спать ночью — значит каждую минуту сознавать себя ненормальным, а потому я
с нетерпением жду утра и дня, когда я имею право не спать. Проходит много томительного времени, прежде чем на дворе закричит
петух. Это мой
первый благовеститель. Как только он прокричит, я уже знаю, что через час внизу проснется швейцар и, сердито кашляя, пойдет зачем-то вверх по лестнице. А потом за окнами начнет мало-помалу бледнеть воздух, раздадутся на улице голоса…
Уж давно лучина была погашена; уж
петух, хлопая крыльями, сбирался в
первый раз пропеть свою сиповатую арию, уж кони, сытые по горло, изредка только жевали остатки хрупкого овса, и в избе на полатях, рядом
с полногрудой хозяйкою, Борис Петрович храпел непомилованно.
С площадки толстяк скакнул в кабину, забросился сетками и ухнул вниз, а по огромной, изгрызенной лестнице побежали в таком порядке:
первым — черный цилиндр толстяка, за ним — белый исходящий
петух, за
петухом — канделябр, пролетевший в вершке над острой белой головкой, затем Коротков, шестнадцатилетний
с револьвером в руке и еще какие-то люди, топочущие подкованными сапогами. Лестница застонала бронзовым звоном, и тревожно захлопали двери на площадках.
Кошмарной полосою потянулись ночные беседы
с хозяином: почти каждую ночь он являлся в пекарню после
первых петухов, когда черти проваливаются в ад, а я, затопив печь, устраивался перед нею
с книгой в руках.
Несколько вправо от
первого виднелся другой поселок, особенно бросавшийся в глаза новизною только что срубленных изб, одна из которых несколько выше других, украшенная затейливой резьбой,
с громадным деревянным
петухом на коньке, вращавшемся даже при легком дуновении ветра, особенно выделялась от остальных построек, быть может, и потому, что стояла на самом краю поселка.
Николай Леопольдович молчал, до крови закусив нижнюю губу. Подозрения, что
Петухов затевает против него что-то недоброе, разрасталось в его душе.
С тех лор, как он попал в
первую петлю им самим сплетенных тенет и был всецело в руках Александры Яковлевны Гариновой, он
с какой-то болезненной боязливостью стал относиться ко всем, кто знал его близко при жизни Зинаиды Павловны.