Неточные совпадения
— А, как это мило! — сказала она, подавая руку мужу и улыбкой здороваясь
с домашним человеком, Слюдиным. — Ты ночуешь, надеюсь? — было
первое слово, которое подсказал ей дух обмана, — а теперь едем вместе. Только жаль, что я обещала Бетси. Она заедет за мной.
Теперь же в
первый раз он слушал ее
слова с удовольствием и внутренно не возражал им.
Слова эти и связанные
с ними понятия были очень хороши для умственных целей; но для жизни они ничего не давали, и Левин вдруг почувствовал себя в положении человека, который променял бы теплую шубу на кисейную одежду и который в
первый раз на морозе несомненно, не рассуждениями, а всем существом своим убедился бы, что он всё равно что голый и что он неминуемо должен мучительно погибнуть.
После вальса Кити подошла к матери и едва успела сказать несколько
слов с Нордстон, как Вронский уже пришел за ней для
первой кадрили.
— В
первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, — когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его, в моей душе сделалось что-то непонятное, и
с тех пор все мне опостылело: на лучших скакунов моего отца смотрел я
с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые дни, и ежеминутно мыслям моим являлся вороной скакун твой
с своей стройной поступью,
с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел
слово вымолвить.
Во мне два человека: один живет в полном смысле этого
слова, другой мыслит и судит его;
первый, быть может, через час простится
с вами и миром навеки, а второй… второй?..
Так бывает на лицах чиновников во время осмотра приехавшим начальником вверенных управлению их мест: после того как уже
первый страх прошел, они увидели, что многое ему нравится, и он сам изволил наконец пошутить, то есть произнести
с приятною усмешкой несколько
слов.
Последние
слова он уже сказал, обратившись к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.] как обыкновенно случается
с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся
слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в
первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
Впрочем, если
слово из улицы попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них
первых не услышишь ни одного порядочного русского
слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже
с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя на даче избу в русском вкусе.
То был приятный, благородный,
Короткий вызов, иль картель:
Учтиво,
с ясностью холодной
Звал друга Ленский на дуэль.
Онегин
с первого движенья,
К послу такого порученья
Оборотясь, без лишних
словСказал, что он всегда готов.
Зарецкий встал без объяснений;
Остаться доле не хотел,
Имея дома много дел,
И тотчас вышел; но Евгений
Наедине
с своей душой
Был недоволен сам собой.
И он стал читать — вернее, говорить и кричать — по книге древние
слова моря. Это был
первый урок Грэя. В течение года он познакомился
с навигацией, практикой, кораблестроением, морским правом, лоцией и бухгалтерией. Капитан Гоп подавал ему руку и говорил: «Мы».
— Дуня, —
с усилием продолжал Раскольников, — я этого брака не желаю, а потому ты и должна, завтра же, при
первом слове, Лужину отказать, чтоб и духу его не пахло.
— Нет, учусь… — отвечал молодой человек, отчасти удивленный и особенным витиеватым тоном речи, и тем, что так прямо, в упор, обратились к нему. Несмотря на недавнее мгновенное желание хотя какого бы ни было сообщества
с людьми, он при
первом, действительно обращенном к нему,
слове вдруг ощутил свое обычное неприятное и раздражительное чувство отвращения ко всякому чужому лицу, касавшемуся или хотевшему только прикоснуться к его личности.
Раскольников молча взял немецкие листки статьи, взял три рубля и, не сказав ни
слова, вышел. Разумихин
с удивлением поглядел ему вслед. Но, дойдя уже до
первой линии, Раскольников вдруг воротился, поднялся опять к Разумихину и, положив на стол и немецкие листы и три рубля, опять-таки ни
слова не говоря, пошел вон.
Бывают иные встречи, совершенно даже
с незнакомыми нам людьми, которыми мы начинаем интересоваться
с первого взгляда, как-то вдруг, внезапно, прежде чем скажем
слово.
После
первого, страстного и мучительного сочувствия к несчастному опять страшная идея убийства поразила ее. В переменившемся тоне его
слов ей вдруг послышался убийца. Она
с изумлением глядела на него. Ей ничего еще не было известно, ни зачем, ни как, ни для чего это было. Теперь все эти вопросы разом вспыхнули в ее сознании. И опять она не поверила: «Он, он убийца! Да разве это возможно?»
Лариса. Что вы говорите! Разве вы забыли? Так я вам опять повторю все сначала. Я год страдала, год не могла забыть вас, жизнь стала для меня пуста; я решилась наконец выйти замуж за Карандышева, чуть не за
первого встречного. Я думала, что семейные обязанности наполнят мою жизнь и помирят меня
с ней. Явились вы и говорите: «Брось все, я твой». Разве это не право? Я думала, что ваше
слово искренне, что я его выстрадала.
— Нет, Василиса Егоровна, — продолжал комендант, замечая, что
слова его подействовали, может быть, в
первый раз в его жизни. — Маше здесь оставаться не гоже. Отправим ее в Оренбург к ее крестной матери: там и войска и пушек довольно, и стена каменная. Да и тебе советовал бы
с нею туда же отправиться; даром что ты старуха, а посмотри, что
с тобою будет, коли возьмут фортецию приступом.
Мнение мое было принято чиновниками
с явною неблагосклонностию. Они видели в нем опрометчивость и дерзость молодого человека. Поднялся ропот, и я услышал явственно
слово «молокосос», произнесенное кем-то вполголоса. Генерал обратился ко мне и сказал
с улыбкою: «Господин прапорщик!
Первые голоса на военных советах подаются обыкновенно в пользу движений наступательных; это законный порядок. Теперь станем продолжать собирание голосов. Г-н коллежский советник! скажите нам ваше мнение!»
— Напрасно ж она стыдится. Во-первых, тебе известен мой образ мыслей (Аркадию очень было приятно произнести эти
слова), а во-вторых — захочу ли я хоть на волос стеснять твою жизнь, твои привычки? Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной выбор; если ты позволил ей жить
с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает: во всяком случае, сын отцу не судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей свободы.
— Ну, одним
словом: Локтев был там два раза и
первый раз только сконфузился, а во второй — протестовал, что вполне естественно
с его стороны. Эти… обнаженны обозлились на него и, когда он шел ночью от меня
с девицей Китаевой, — тоже гимназистка, — его избили. Китаева убежала, думая, что он убит, и — тоже глупо! — рассказала мне обо всем этом только вчера вечером. Н-да. Тут, конечно, испуг и опасение, что ее исключат из гимназии, но… все-таки не похвально, нет!
— Не похоже, — сказал он. И, бесцеремонно, ожившими глазами разглядывая Клима, повторил
с ударением на
первом слове: — Совсем не похоже.
На другой день, утром, неожиданно явился Варавка, оживленный, сверкающий глазками, неприлично растрепанный. Вера Петровна
с первых же
слов спросила его...
Самгин тоже опрокинулся на стол, до боли крепко опираясь грудью о край его.
Первый раз за всю жизнь он говорил совершенно искренно
с человеком и
с самим собою. Каким-то кусочком мозга он понимал, что отказывается от какой-то части себя, но это облегчало, подавляя темное, пугавшее его чувство. Он говорил чужими, книжными
словами, и самолюбие его не смущалось этим...
Клим выпил храбро, хотя
с первого же глотка почувствовал, что напиток отвратителен. Но он ни в чем не хотел уступать этим людям, так неудачно выдумавшим себя, так раздражающе запутавшимся в мыслях и
словах. Содрогаясь от жгучего вкусового ощущения, он мельком вторично подумал, что Макаров не утерпит, расскажет Лидии, как он пьет, а Лидия должна будет почувствовать себя виноватой в этом. И пусть почувствует.
Слушая сквозь свои думы болтовню Маргариты, Клим еще ждал, что она скажет ему, чем был побежден страх ее, девушки, пред
первым любовником? Как-то странно, вне и мимо его, мелькнула мысль: в
словах этой девушки есть нечто общее
с бойкими речами Варавки и даже
с мудрыми глаголами Томилина.
— Недавно, беседуя
с одним из таких хитрецов, я вспомнил остроумную мысль тайного советника Филиппа Вигеля из его «Записок». Он сказал там: «Может быть, мы бы мигом прошли кровавое время беспорядков и давным-давно из хаоса образовалось бы благоустройство и порядок» — этими
словами Вигель выразил свое, несомненно искреннее, сожаление о том, что Александр
Первый не расправился своевременно
с декабристами.
Если есть симпатия душ, если родственные сердца чуют друг друга издалека, то никогда это не доказывалось так очевидно, как на симпатии Агафьи Матвеевны и Анисьи.
С первого взгляда,
слова и движения они поняли и оценили одна другую.
Опять полились на Захара «жалкие»
слова, опять Анисья заговорила носом, что «она в
первый раз от хозяйки слышит о свадьбе, что в разговорах
с ней даже помину не было, да и свадьбы нет, и статочное ли дело? Это выдумал, должно быть, враг рода человеческого, хоть сейчас сквозь землю провалиться, и что хозяйка тоже готова снять образ со стены, что она про Ильинскую барышню и не слыхивала, а разумела какую-нибудь другую невесту…».
Бабушка
с почтением и
с завистью, а Райский
с любопытством глядел на стариков, слушал, как они припоминали молодость, не верил их
словам, что она была
первая красавица в губернии, а он — молодец и сводил будто женщин
с ума.
Но ни Тушин, ни Вера, ни сама Татьяна Марковна, после ее разговора
с первым, не обменялись ни одним
словом об этом. Туманное пятно оставалось пятном, не только для общества, но для самих действующих лиц, то есть для Тушина и бабушки.
Словом, те же желания и стремления, как при встрече
с Беловодовой,
с Марфенькой, заговорили и теперь, но только сильнее, непобедимее, потому что Вера была заманчива, таинственно-прекрасна, потому что в ней вся прелесть не являлась сразу, как в тех двух, и в многих других, а пряталась и раздражала воображение, и это еще при
первом шаге!
Это ум — не одной головы, но и сердца, и воли. Такие люди не видны в толпе, они редко бывают на
первом плане. Острые и тонкие умы,
с бойким
словом, часто затмевают блеском такие личности, но эти личности большею частию бывают невидимыми вождями или регуляторами деятельности и вообще жизни целого круга, в который поставит их судьба.
— Он действительно даром
слова не владеет, но только
с первого взгляда; ему удавалось делать чрезвычайно меткие замечания; и вообще — это более люди дела, аферы, чем обобщающей мысли; их надо
с этой точки судить…
Но объяснить, кого я встретил, так, заранее, когда никто ничего не знает, будет пошло; даже, я думаю, и тон этот пошл: дав себе
слово уклоняться от литературных красот, я
с первой строки впадаю в эти красоты.
И вот прямо скажу: понять не могу до сих пор, каким это образом тогда Оля, такая недоверчивая,
с первого почти
слова начала его слушать?
— А вот вчера, когда мы утром кричали
с ним в кабинете перед приездом Нащокина. Он в
первый раз и совершенно уже ясно осмелился заговорить со мной об Анне Андреевне. Я поднял руку, чтоб ударить его, но он вдруг встал и объявил мне, что я
с ним солидарен и чтоб я помнил, что я — его участник и такой же мошенник, как он, — одним
словом, хоть не эти
слова, но эта мысль.
Теперь сделаю резюме: ко дню и часу моего выхода после болезни Ламберт стоял на следующих двух точках (это-то уж я теперь наверно знаю):
первое, взять
с Анны Андреевны за документ вексель не менее как в тридцать тысяч и затем помочь ей напугать князя, похитить его и
с ним вдруг обвенчать ее — одним
словом, в этом роде. Тут даже составлен был целый план; ждали только моей помощи, то есть самого документа.
Именно таинственные потому, что были накоплены из карманных денег моих, которых отпускалось мне по пяти рублей в месяц, в продолжение двух лет; копление же началось
с первого дня моей «идеи», а потому Версилов не должен был знать об этих деньгах ни
слова.
Я это тотчас же понял
с первых же
слов ее.
— Я только не умела выразиться, — заторопилась она, — это я не так сказала; это потому, что я при вас всегда стыдилась и не умела говорить
с первой нашей встречи. А если я не так сказала
словами, что «почти вас люблю», то ведь в мысли это было почти так — вот потому я и сказала, хотя и люблю я вас такою… ну, такою общею любовью, которою всех любишь и в которой всегда не стыдно признаться…
— Вы говорите об какой-то «тяготеющей связи»… Если это
с Версиловым и со мной, то это, ей-Богу, обидно. И наконец, вы говорите: зачем он сам не таков, каким быть учит, — вот ваша логика! И во-первых, это — не логика, позвольте мне это вам доложить, потому что если б он был и не таков, то все-таки мог бы проповедовать истину… И наконец, что это за
слово «проповедует»? Вы говорите: пророк. Скажите, это вы его назвали «бабьим пророком» в Германии?
Анна Андреевна, лишь только обо мне доложили, бросила свое шитье и поспешно вышла встретить меня в
первую свою комнату — чего прежде никогда не случалось. Она протянула мне обе руки и быстро покраснела. Молча провела она меня к себе, подсела опять к своему рукоделью, меня посадила подле; но за шитье уже не принималась, а все
с тем же горячим участием продолжала меня разглядывать, не говоря ни
слова.
— Андрей Петрович, — прервала она
с горькой усмешкой, — Андрей Петрович на мой прямой вопрос ответил мне тогда честным
словом, что никогда не имел ни малейших намерений на Катерину Николаевну, чему я вполне и поверила, делая шаг мой; а между тем оказалось, что он спокоен лишь до
первого известия о каком-нибудь господине Бьоринге.
Одним
словом, он ужасно торопился к чему-то перейти. Он был весь чем-то проникнут,
с ног до головы, какою-то главнейшею идеей, которую желал формулировать и мне изложить. Он говорил ужасно много и скоро,
с напряжением и страданием разъясняя и жестикулируя, но в
первые минуты я решительно ничего не понимал.
Опишу ее в
словах, в
первый раз
с ее зарождения.
В начале июня мы оставили Сингапур. Недели было чересчур много, чтоб познакомиться
с этим местом. Если б мы еще остались день, то не знали бы, что делать от скуки и жара. Нет, Индия не по нас! И англичане бегут из нее, при
первом удобном случае, спасаться от климата на мыс Доброй Надежды, в порт Джаксон —
словом, дальше от экватора, от этих палящих дней, от беспрохладных ночей, от мест, где нельзя безнаказанно есть и пить, как едят и пьют англичане.
Старый бахаревский дом показался Привалову могилой или, вернее, домом, из которого только что вынесли дорогого покойника. О Надежде Васильевне не было сказано ни одного
слова, точно она совсем не существовала на свете. Привалов в
первый раз почувствовал
с болью в сердце, что он чужой в этом старом доме, который он так любил. Проходя по низеньким уютным комнатам, он
с каким-то суеверным чувством надеялся встретить здесь Надежду Васильевну, как это бывает после смерти близкого человека.
Привалов ожидал обещанного разговора о своем деле и той «таинственной нити», на которую намекал Веревкин в свой
первый визит, но вместо разговора о нити Веревкин схватил теперь Привалова под руку и потащил уже в знакомую нам гостиную. Агриппина Филипьевна встретила Привалова
с аристократической простотой, как владетельная герцогиня, и
с первых же
слов подарила полдюжиной самых любезных улыбок, какие только сохранились в ее репертуаре.
С первых же
слов между друзьями детства пробежала черная кошка. Привалов хорошо знал этот сдержанный, холодный тон, каким умел говорить Костя Бахарев. Не оставалось никакого сомнения, что Бахарев был против планов Привалова.