Неточные совпадения
Она встала ему навстречу, не скрывая своей радости увидать его. И в том
спокойствии,
с которым она протянула ему маленькую и энергическую руку и познакомила его
с Воркуевым и указала на рыжеватую хорошенькую девочку, которая тут же сидела за работой, назвав ее своею воспитанницей, были знакомые и приятные Левину приемы женщины
большого света, всегда спокойной и естественной.
Это молчаливое
спокойствие бесило Марка. Сломанная беседка и появление Тушина в роли посредника показали ему, что надежды его кончаются, что Вера не колеблется
больше, что она установилась на своем намерении не видеться
с ним никогда.
Альфонс Богданыч улыбнулся. Да, улыбнулся в первый раз, улыбнулся спокойной улыбкой совсем независимого человека и так же спокойно посмотрел прямо в глаза своему патрону… Ляховский был поражен этой дерзостью своего всенижайшего слуги и готов был разразиться целым потоком проклятий, но Альфонс Богданыч предупредил его одним жестом: он
с прежним
спокойствием раскрыл свой портфель, порылся в бумагах и достал оттуда свеженькое объявление, отпечатанное на листе почтовой бумаги
большого формата.
Ляховский встретил известие о выходе Зоси замуж за Привалова
с поразившим всех
спокойствием, даже
больше, почти совсем безучастно. Старик только что успел оправиться от своей болезни и бродил по водам при помощи костылей; болезнь сильно повлияла на его душевный склад и точно придавила в нем прежнюю энергию духа. Одним словом, в прежнем Ляховском чего-то недоставало.
— Друг мой, ты говоришь совершенную правду о том, что честно и бесчестно. Но только я не знаю, к чему ты говоришь ее, и не понимаю, какое отношение может она иметь ко мне. Я ровно ничего тебе не говорил ни о каком намерении рисковать
спокойствием жизни, чьей бы то ни было, ни о чем подобном. Ты фантазируешь, и
больше ничего. Я прошу тебя, своего приятеля, не забывать меня, потому что мне, как твоему приятелю, приятно проводить время
с тобою, — только. Исполнишь ты мою приятельскую просьбу?
Испуганные небывалым происшествием, москвичи толпились на углу Леонтьевского переулка, отгороженные от Тверской цепью полицейских. На углу против булочной Филиппова, на ступеньках крыльца у запертой двери бывшей парикмахерской Леона Эмбо, стояла кучка любопытных, которым податься было некуда: в переулке давка, а на Тверской — полиция и войска. На верхней ступеньке, у самой двери невольно обращал на себя внимание полным
спокойствием красивый брюнет
с большими седеющими усами.
Этот Шахма был известная степная продувная бестия; он любил водить компанию
с купцами и разным начальством. О его богатстве ходили невероятные слухи, потому что в один вечер Шахма иногда проигрывал по нескольку тысяч, которые платил
с чисто восточным
спокойствием. По наружности это был типичный жирный татарин, совсем без шеи,
с заплывшими узкими глазами. В своей степи он делал
большие дела, и купцы-степняки не могли обойти его власти. Он приехал на свадьбу за триста верст.
— Мне кажется, что вас слишком уже поразил случай
с вашим благодетелем, — ласково и не теряя
спокойствия заметил старичок, — вы воспламенены… может быть, уединением. Если бы вы пожили
больше с людьми, а в свете, я надеюсь, вам будут рады, как замечательному молодому человеку, то, конечно, успокоите ваше одушевление и увидите, что всё это гораздо проще… и к тому же такие редкие случаи… происходят, по моему взгляду, отчасти от нашего пресыщения, а отчасти от… скуки…
Не говоря о докторе, Вязмитинов
больше всех прочих отвечал симпатиям Женни. В нем ей нравилась скромность,
спокойствие воззрений на жизнь и сердечное сожаление о людях, лишних на пиру жизни, и о людях, ворующих пироги
с жизненного пира.
Чем выше то положение, на котором стоит человек, чем оно выгоднее и поэтому шатче и чем страшнее и опаснее падение
с него, тем более верит человек, занимающий это положение, в неизменность существующего порядка, и поэтому
с тем
большим спокойствием совести может такой человек совершать как будто не для себя, а для поддержания этого порядка, дела дурные и жестокие.
Но нам кажется, что сообразнее
с характером и положением Катерины в этом случае — придавать ее словам
больше спокойствия и легкости.
Муж Татьяны, Кирик Никодимович Автономов, был человек лет двадцати шести, высокий, полный,
с большим носом и чёрными зубами. Его добродушное лицо усеяно угрями, бесцветные глаза смотрели на всё
с невозмутимым
спокойствием. Коротко остриженные светлые волосы стояли на его голове щёткой, и во всей грузной фигуре Автономова было что-то неуклюжее и смешное. Двигался он тяжело и
с первой же встречи почему-то спросил Илью...
Она сама гораздо бы
больше желала, чтобы князь бывал у них, а то, как она ни вооружалась стоическим
спокойствием, но все-таки ей ужасно тяжело и стыдно было середь белого дня приходить в Роше-де-Канкаль. Ей казалось, что она на каждом шагу может встретить кого-нибудь из знакомых, который увидит, куда она идет; что швейцар, отворяя ей дверь, как-то двусмысленно или почти
с презрением взглядывал на нее; что молодые официанты, стоящие в коридоре, при проходе ее именно о ней и перешептывались.
Внезапный, тоже не совсем понятный отъезд Рудина снял
большую тяжесть
с ее сердца; но она ожидала слез, истерических припадков… Наружное
спокойствие Натальи опять ее сбило
с толку.
И шествуя важно, в
спокойствии чинном,
Лошадку ведет под уздцы мужичок
В
больших сапогах, в полушубке овчинном,
В
больших рукавицах… а сам
с ноготок!
В доме, тоже как машина, действовала Наталья, очень довольная богатыми подарками, которые муж привёз ей
с ярмарки, и ещё
больше — его молчаливым, ровным
спокойствием.
Разница
большая — смущать душевное
спокойствие неопытной девочки или искать сближения
с женщиной, которой общество находишь обворожительным.
Только одни о. Андроник и Асклипиодот были хороши, первый своим величавым
спокойствием, второй скромностью, да еще Мухоедов, весь подавленный своим безмолвным горем; Александра Васильевна
больше не плакала, она стояла
с восковым лицом и машинально делала то, что делали другие: крестилась, кланялась в землю, поправляла оплывавшую свечку, которая слегка тряслась в ее маленькой руке.
Между тем как дети малые и благонравные наслаждаются
спокойствием блаженного неведения, помня, что они дети и, следовательно, должны составлять свой маленький мир, не вступаясь в дела
больших, — дети восприимчивые и пылкие суются беспрестанно туда, где их не спрашивают, рано знакомятся
с житейскими дрязгами и рано получают от
больших практические опровержения своих детских рассуждений.
А волки все близятся, было их до пятидесяти, коли не
больше. Смелость зверей росла
с каждой минутой: не дальше как в трех саженях сидели они вокруг костров, щелкали зубами и завывали. Лошади давно покинули торбы
с лакомым овсом, жались в кучу и, прядая ушами, тревожно озирались. У Патапа Максимыча зуб на зуб не попадал; везде и всегда бесстрашный, он дрожал, как в лихорадке. Растолкали Дюкова, тот потянулся к своей лисьей шубе, зевнул во всю сласть и, оглянувшись, промолвил
с невозмутимым
спокойствием...
А между тем такое ласковое участие
с ее стороны много прочнее и скорее проложит ей путь к детским сердцам, поможет запастись детским доверием в трудном деле воспитания сорока девочек и даст ей самой
больше спокойствия, пожалуй. Да-да, она была глубоко не права порою. Строгость никогда не вредна. Она необходима… Но ее суровость, ее грубость
с детьми, разве они имели что-либо общее со строгостью?!
Был уже поздний час и луна стояла полунощно, когда Я покинул дом Магнуса и приказал шоферу ехать по Номентанской дороге: Я боялся, что Мое великое
спокойствие ускользнет от Меня, и хотел настичь его в глубине Кампаньи. Но быстрое движение разгоняло тишину, и Я оставил машину. Она сразу заснула в лунном свете, над своей черной тенью она стала как
большой серый камень над дорогой, еще раз блеснула на Меня чем-то и претворилась в невидимое. Остался только Я
с Моей тенью.
— А вот так. Будет воевать, надоело. Через месяц придем к вам назад
с красными флагами и вот этак мир вам принесем. — Он расставил ладони, как будто держал в них
большой, хрупкий шар. — И будет
спокойствие.
Конечно, такая работа позднее меня самого бы не удовлетворяла. Так делалось по молодости и уверенности в своих силах. Не было достаточного
спокойствия и постоянного досуга при той бойкой жизни, какую я вел в городе. В деревне я писал
с большим"проникновением", что, вероятно, и отражалось на некоторых местах, где нужно было творческое настроение.
Истерики
больше уж не являлось. Заехал Зильберглянц и остался очень мной доволен. Я ходила по комнатам, садилась, ела и пила, толковала
с миссис Флебс,
с Аришей и все
с каким-то деревянным
спокойствием.
— Дело идет о
спокойствии и счастии одного неповинного ни в чем существа… вы бы не хотели сделать его несчастным… — продолжал Гладких. — Я говорю вам более, чем смею… Если бы это было возможно, я из всех выбрал бы только вас в мужья Тане, — я разгадал в вас честного человека! Но, увы, это невозможно… Вы не будете
больше искать
с ней встречи? Обещайте мне это?
«Тот, кто начнет
с того, что полюбит христианство более истины, очень скоро полюбит свою церковь или секту более, чем христианство, и кончит тем, что будет любить себя (свое
спокойствие)
больше всего на свете», сказал Кольридж.
— Когда ты приехал? Где остановились? В чем же вы, в карете? — вот какие вопросы делала Марья Ивановна, проходя
с ними в гостиную и не слушая ответов и глядя
большими глазами то на одного, то на другого. Бешева удивилась этому
спокойствию, равнодушию даже, и не одобряла его. Они все улыбались, разговор замолк; Марья Ивановна молча, серьезно смотрела на брата.
Нравственное влияние Дидро и Вольтера на Екатерину немало содействовало прекращению преследований: она едва подписала указы о возвращении раскольникам утраченных предками их гражданских прав и естественного права свободной совести, как писала уже следующие строки к фернейскому пустыннику, оратору европейских дворов и князю философов XVIII века: «терпимость всех вер у нас законом уставлена, следовательно, гонение запрещается; правда, есть у нас такие исступленники, кои, по неимению гонения, сами себя сожигают, но если бы подобные им, находящиеся в других государствах, делали то же, то бы сие не только что
большого зла не сделало, но еще бы более доставило свету
спокойствия, и Колас не был бы колесован» [«Историческая и философическая переписка императрицы Екатерины II
с Вольтером».
Проходит еще полчаса в тишине и
спокойствии… «Нива» лежит уже на диване, и Павел Васильич, подняв вверх палец, читает наизусть латинские стихи, которые он выучил когда-то в детстве. Степа глядит на его палец
с обручальным кольцом, слушает непонятную речь и дремлет; трет кулаками глаза, а они у него еще
больше слипаются.