Неточные совпадения
Самгина толкала, наваливаясь
на его плечо,
большая толстая женщина в рыжей кожаной куртке
с красным
крестом на груди, в рыжем берете
на голове; держа
на коленях обеими руками маленький чемодан, перекатывая голову по спинке дивана, посвистывая носом, она спала, ее грузное тело рыхло колебалось, прыжки вагона будили ее, и, просыпаясь, она жалобно вполголоса бормотала...
Может быть, Вера несет
крест какой-нибудь роковой ошибки; кто-нибудь покорил ее молодость и неопытность и держит ее под другим злым игом, а не под игом любви, что этой последней и нет у нее, что она просто хочет там выпутаться из какого-нибудь узла, завязавшегося в раннюю пору девического неведения, что все эти прыжки
с обрыва, тайны, синие письма —
больше ничего, как отступления, — не перед страстью, а перед другой темной тюрьмой, куда ее загнал фальшивый шаг и откуда она не знает, как выбраться… что, наконец, в ней проговаривается любовь… к нему… к Райскому, что она готова броситься к нему
на грудь и
на ней искать спасения…»
На память я тебе оставлю вот это (и она показала мне
большую ладонку, которая висела у ней
на груди вместе
с крестом).
Изо дня в день он встречал
на улицах Алёшу, в длинной, холщовой рубахе,
с раскрытою
грудью и
большим медным
крестом на ней. Наклоня тонкое тело и вытянув вперёд сухую чёрную шею, юродивый поспешно обегал улицы, держась правою рукою за пояс, а между пальцами левой неустанно крутя чурочку, оглаженную до блеска, — казалось, что он преследует нечто невидимое никому и постоянно ускользающее от него. Тонкие, слабые ноги чётко топали по доскам тротуаров, и сухой язык бормотал...
Увар Иванович лежал
на своей постели. Рубашка без ворота,
с крупной запонкой, охватывала его полную шею и расходилась широкими, свободными складками
на его почти женской
груди, оставляя
на виду
большой кипарисовый
крест и ладанку. Легкое одеяло покрывало его пространные члены. Свечка тускло горела
на ночном столике, возле кружки
с квасом, а в ногах Увара Ивановича,
на постели, сидел, подгорюнившись, Шубин.
Не прошло и двух минут, как, надев сапоги и халат, я уже тихонько отворял дверь в спальню матери. Бог избавил меня от присутствия при ее агонии; она уже лежала
на кровати
с ясным и мирным лицом, прижимая к
груди большой серебряный
крест. Через несколько времени и остальные члены семейства, начиная
с отца, окружили ее одр. Усопшая и
на третий день в гробу сохранила свое просветленное выражение, так что несловоохотливый отец по окончании панихиды сказал мне: «Я никогда не видал более прекрасного покойника».
— Это написал мне подлый дурачок, тоже мальчишка, только студент. Я очень люблю — студенты, они — как военные офицеры, а он за мной ухаживает. Это он про отца так! Отец у него важный, седая борода,
с крестом на груди и гуляет
с собакой. Ой, я очень не люблю, когда старик
с собакой, — разве нет никого
больше? А сын — ругает его: вор! И вот — написал даже!
— Эй, ты, фигура! — крикнул толстый белотелый господин, завидев в тумане высокого и тощего человека
с жиденькой бородкой и
с большим медным
крестом на груди. — Поддай пару!
Портфель лежал уже
на раскрытом столе. Лещов сначала отпер его, держа перед собой. Ключик висел у него
на груди в одной связке
с крестом, ладанкой, финифтевым образком Митрофания и золотым плоским медальоном. Он повернул его дрожащей рукой. Из портфеля вынул он тетрадь в
большой лист и еще две бумаги такого же формата.
На груди висела золотая цепь
с большим крестом из кипарисова дерева, в котором хранились частицы мощей.
— Пожалуй, вот случай
с моим товарищем по полку, тоже бывшим поручиком павлоградского полка ван Бениненгеном. Его спас от смерти висевший у него
на груди большой эмалированный
крест. В кавалерийской атаке японский офицер нанёс ему удар саблей, но удар пришёлся по
кресту и был так силён, что вся эмаль
с креста слетела, но это препятствие сделано то, что сабля соскользнула и у ван Бениненгена оказалось лишь разрублено левое плечо, а иначе бы была разрублена вся
грудь…
Дрожащими руками, вся пылая, Анастасия скинула
с себя тельник. Это был
большой серебряный
крест с грубым изображением
на нем, чернью, распятого Спасителя; к нему привязана была и ладанка. Смотря боязливо
на дверь, она надела его Андрюше
на шею и спрятала глубоко
на груди его. Все это старалась сделать так поспешно, как бы боялась одуматься; но пальцы ее путались в шелковом гайтане: гайтан
с трудом отставал от них.
К Светлогубу подошел худощавый,
с длинными редкими волосами священник в лиловой рясе,
с одним небольшим золоченым
крестом на груди и
с другим
большим серебряным
крестом, который он держал в слабой, белой, жилистой, худой руке, выступавшей из черно-бархатного обшлага.