Неточные совпадения
— Напрасно ж она стыдится. Во-первых, тебе известен мой образ мыслей (Аркадию очень было приятно произнести эти слова), а во-вторых — захочу ли я хоть на волос стеснять твою жизнь, твои привычки? Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной выбор; если ты позволил ей жить с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает: во всяком случае,
сын отцу не судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей
свободы.
— Я ему, этой пучеглазой скотине — как его? — пьяная рожа! «Как же вы, говорю, объявили
свободу собраний, а — расстреливаете?» А он, сукин
сын, зубы скалит: «Это, говорит, для того и объявлено, чтоб удобно расстреливать!» Понимаешь? Стратонов, вот как его зовут. Жена у него — морда, корова, — грудища — вот!
— Как вам угодно. Если у нас князья и графы упрямо проповедуют анархизм — дозвольте и купеческому
сыну добродушно поболтать на эту тему! Разрешите человеку испытать всю сладость и весь ужас — да, ужас! —
свободы деяния-с. Безгранично разрешите…
«Я не мало встречал болтунов, иногда они возбуждали у меня чувство, близкое зависти. Чему я завидовал? Уменью связывать все противоречия мысли в одну цепь, освещать их каким-то одним своим огоньком. В сущности, это насилие над
свободой мысли и зависть к насилию — глупа. Но этот…» — Самгин был неприятно удивлен своим открытием, но чем больше думал о Тагильском, тем более убеждался, что
сын трактирщика приятен ему. «Чем? Интеллигент в первом поколении? Любовью к противоречиям? Злостью? Нет. Это — не то».
В противном случае, если не докажет отец, — конец тотчас же этой семье: он не отец ему, а
сын получает
свободу и право впредь считать отца своего за чужого себе и даже врагом своим.
В свою очередь, она придет и к нему, верующему
сыну веровавших отцов, и, свободному, даст крылья, чтобы лететь в царство
свободы, навстречу свободным отцам…
Это верно лишь в том, что я не
сын земли, не рожден от массовой стихии, я произошел от
свободы.
Если бы
Сын Божий стал царем и организовал бы земное царство, то
свобода была бы отнята от человека.
Свобода веры и достоинство человека в деле спасения основаны на этой извне видимой слабости
Сына Божьего и извне невидимой Его силы.
Христос —
свобода, ибо
Сын делает нас свободными.
Великая тайна человеческой
свободы сокрыта в том, что
Сын Бога умер на кресте, был унижен и растерзан.
Путь истины и есть путь
свободы во Христе, ибо
Сын освобождает.
Семья Тита славилась как хорошие, исправные работники. Сам старик работал всю жизнь в куренях, куда уводил с собой двух
сыновей. Куренная работа тяжелая и ответственная, потом нужно иметь скотину и большое хозяйственное обзаведение, но большие туляцкие семьи держались именно за нее, потому что она представляла больше
свободы, — в курене не скоро достанешь, да и как уследишь за самою работой? На дворе у Тита всегда стояли угольные коробья, дровни и тому подобная углепоставщицкая снасть.
— Я вам уже имел честь доложить, что у нас нет в виду ни одного обстоятельства, обвиняющего вашего
сына в поступке, за который мы могли бы взять его под арест. Может быть, вы желаете обвинить его в чем-нибудь, тогда, разумеется, другое дело: мы к вашим услугам. А без всякой вины у нас людей не лишают
свободы.
Пользуюсь минутой
свободы, чтоб сообщить вам, милая маменька, об этом новом знаке доверия, которым я почтен. Затем, целуя ваши ручки и испрашивая вашего благословения, в настоящую минуту более, нежели когда-либо, для меня драгоценного, остаюсь любящий и глубоко преданный
сын ваш
Сын Вильяма Ллойда Гаррисона, знаменитого борца за
свободу негров, писал мне, что, прочтя мою книгу, в которой он нашел мысли, сходные с теми, которые были выражены его отцом в 1838 году, он, полагая, что мне будет интересно узнать это, присылает мне составленную его отцом почти 50 лет тому назад декларацию или провозглашение непротивления — «Non-resistance».
— А по-моему, так хоть бы их совсем не было, этих
сыновей… По крайней мере, я бы теперь на
свободе, куда бы хотела, туда бы и поехала… Уж эти мне
сыновья! да! что бишь, я хотела тебе рассказать?
В тот век почты были очень дурны, или лучше сказать не существовали совсем; родные посылали ходока к детям, посвященным царской службе… но часто они не возвращались пользуясь
свободой; — таким образом однажды мать сосватала невесту для
сына, давно убитого на войне.
Лескова.).] проезжал из Англии через Петербург в Москву для свидания с тамошними раскольниками, которым впоследствии этот визит наделал кучу хлопот, а приютившему Кельсиева московскому купцу, Ивану Ивановичу Шебаеву, стоил даже продолжительной потери
свободы, чего старушка мать Шебаева не перенесла и умерла, не дождавшись решения судьбы арестованного
сына.
Мы с Альфонсом пользовались полною
свободой, но причудам и шалостям последнего представлялось в имении отца слишком тесное поприще, так как всякая из выходок могла дойти до отца, который, поставляя меня в пример благонравия, не щадил
сына резкими замечаниями.
«Беда! — сказал он, — князя не видать!
Куда он скрылся?» — «Если хочешь знать,
Взгляни туда, где бранный дым краснее,
Где гуще пыль и смерти крик сильнее,
Где кровью облит мертвый и живой,
Где в бегстве нет надежды никакой:
Он там! — смотри: летит как с неба пламя;
Его шишак и конь, — вот наше знамя!
Он там! — как дух, разит и невредим,
И всё бежит иль падает пред ним!»
Так отвечал Селиму
сын природы —
А лесть была чужда степей
свободы!..
Герберштейн говорит, что отец до трех раз мог продавать
сына, и он опять все возвращался под власть отца; если же, будучи продан в четвертый раз, он получая
свободу, то уже избавлялся от отцовской власти («Rer Mosc», 34).
Я могла бы наслаждаться счастием семейственным, удовольствиями доброй матери, богатством, благотворением, всеобщею любовию, почтением людей и — самою нежною горестию о великом отце твоем, но я все принесла в жертву
свободе моего народа: самую чувствительность женского сердца — и хотела ужасов войны; самую нежность матери — и не могла плакать о смерти
сынов моих!..
И вы, вы все, которым столько раз
Я подносил приятельскую чашу, —
Какая буря в даль умчала вас?
Какая цель убила юность вашу?
Я здесь один. Святой огонь погас
На алтаре моем. Желанье славы,
Как призрак, разлетелося. Вы правы:
Я не рожден для дружбы и пиров…
Я в мыслях вечный странник,
сын дубров,
Ущелий и
свободы, и, не зная
Гнезда, живу, как птичка кочевая.
Но
сын и друг не есть игрушка или вещь: однажды вызвав его к жизни, его
свободу уважает и с ней считается и сам Бог.
Кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу
Сына Своего (Рим. 8:29).]), но это не относится к временной жизни, в которой, наоборот, ничего не предопределено и не решено, ибо здесь действует
свобода, и от нее зависит спасение или гибель.
Бог умеет ждать, ибо свершение времен, когда
Сын покорит все Отцу и будет Бог «всяческая во всех», отделено от исходного да будет долгим историческим процессом, который есть дар Божьего всемогущества тварной
свободе.
Мир, созданный на основе человеческой
свободы, не может быть разрушен или уничтожен, хотя бы он благодаря ей и «не удался», а люди превратились бы в
сынов сатаны, стали бы воплощенными дьяволами (на это и рассчитывал сатана, прельщая Еву: он мечтал узурпировать мир, чтобы сделать его игрушкой своего властолюбия, пародирующего божественное всемогущество, — предметом jeu satanique [Сатанинская шутка (фр.).]).
И теперь такое же время повторяется, но только не сам Данило, a
сыновья его, вместо престарелого калеки отца, идут отстаивать
свободу, честь и благо дорогой родины…
Бог в аспекте Бога-Сына нисходит в бездну, в Ungrund, в глубину
свободы, из которой рождается зло, но из которой исходит и всякое добро.
Ты все несешь, плоты и пароходы.
Что ж не несешь
сынам своим
свободы?
Тебе простор, тебе гулять приволье,
А нам нужда, и труд, и подневолье…
«Если бы генерал дал мне полную
свободу в воспитании его
сына, я достиг бы той цели, которая вначале была предположена, — я непременно приготовил бы его к службе дипломатической».
Сын Божий должен был быть распят силами этого мира, чтобы
свобода духа человеческого была утверждена.
Сын Божий, явившийся в мир в «зраке раба» и распятый на кресте, растерзанный миром, обращен к
свободе человеческого духа.
Действительно, ее
сын, единственный честный чиновник в банке, оказался непричастным к совершенному преступлению и по определению высшего суда освобожден из заключения, в котором его протомили несколько месяцев, между тем как главный сообщник Киноварова оставался на
свободе и на службе секретарем в том месте, которое они ограбили.
Кроме Леночки, у Карамышева было двое
сыновей, они учились в Т-ской гимназии, на вакациях же предавались полной
свободе.
Она хотела ему показать, что миллионы, в ее глазах, не все, что ее жених, хотя он и заурядный студент, и
сын провинциального купца третьей гильдии, но у него есть принципы, и он всегда способен поступиться своей
свободой за то дело, которое считает правым.
«Любезные
сыны, бояре, воеводы,
Пришедшие чрез Дон отыскивать
свободы...
— Я не могу быть против чего-нибудь, что от меня не зависит. Но сдается мне, что женщинам совсем не следует хлопотать о развитии своих
сыновей. Вот вы, например: мальчик у вас здоровый, бойкий, оставляйте его на
свободе, ну, выучите грамоте, коли вам это хочется; а там уж вы с ним ничего не поделаете.
И когда Петр сказал Иисусу: «Ты — Христос,
Сын Бога Живого», — он совершил подвиг
свободы.
Но если узнают, тогда
свобода подпольного человека перейдет в
свободу сынов Божьих.
Положительная, творческая цель и содержание
свободы и не могли быть еще сознаны на этой стадии творения, творения семидневного, так как в творении не было еще откровения Абсолютного Человека —
Сына Божьего, откровения восьмого дня.
— Оплакивайте их сами, пан Пржшедиловский, если у вас слезы вода, — сказал ксендз. — Наши матери ведь польки; они сами с благословением посылают своих детей на бой с врагами отчизны и, если их
сыновья падут за дело ее
свободы, поют гимны благодарности Пресвятой Деве.
— Я полагал, что военная служба вовсе не каторга, что быть военным — это честь! — резко ответил он. — Хорошо, нечего сказать, что мне приходится напоминать об этом родному
сыну.
Свобода, свет, жизнь! Уж не думаешь ли ты, что в шестнадцать лет имеешь право очертя голову броситься в водоворот жизни и упиваться всеми ее благами? Для тебя эта именно
свобода была бы только распущенностью, твоей погибелью.
— Вот только это и надо! Я рад, что слышу от тебя такие разумные речи! Я знал, что, имея опыт в жизни, ты непременно имеешь и здравый рассудок. Подумай же на что это похоже:
сын твой томится в смрадной темнице, где он сгниет, а меж тем от жены Фалалея зависит, чтобы он получил
свободу и чтобы вам воротилось все ваше именье.
Она отвергает
свободу,
свободу сынов Божьих, и принимает необходимость и принуждение
сынов мира сего, детей низшей материи.
А когда в один скверный день избалованный зверь разорвет свою цепочку, вырвется на
свободу и растерзает нас самих и наших ближних — мы изумляемся до столбняка и не верим: да мыслимо ли, чтобы
сын мог убить мать и сестер?
Первого выпустили на
свободу Фалалея, и Тения тотчас же удалилась с ним, обнимая его одною рукой, а другою поддерживая на голове корзину с купленною пищей. Когда увидала их Пуплия, она подумала, что Тения, наконец, поступила, как желал Милий, и после радостного свидания с
сыном посадила на колени к нему Вирину и Витта, а невестку отвела в сторону и похвалила ее за послушание.