Неточные совпадения
«Пятнадцать минут туда, пятнадцать назад. Он едет уже, он приедет сейчас. — Она вынула
часы и посмотрела на них. — Но как он мог уехать, оставив меня в таком положении? Как он может жить, не примирившись со мною?» Она подошла к окну и стала смотреть на улицу. По времени он уже мог вернуться. Но расчет мог быть неверен, и она вновь стала вспоминать, когда он уехал, и
считать минуты.
Онегин вновь
часы считает,
Вновь не дождется дню конца.
Но десять бьет; он выезжает,
Он полетел, он у крыльца,
Он с трепетом к княгине входит;
Татьяну он одну находит,
И вместе несколько минут
Они сидят. Слова нейдут
Из уст Онегина. Угрюмый,
Неловкий, он едва-едва
Ей отвечает. Голова
Его полна упрямой думой.
Упрямо смотрит он: она
Сидит покойна и вольна.
На всякий случай есть у меня и еще к вам просьбица, — прибавил он, понизив голос, — щекотливенькая она, а важная: если, то есть на всякий случай (чему я, впрочем, не верую и
считаю вас вполне неспособным), если бы на случай, — ну так, на всякий случай, — пришла бы вам охота в эти сорок — пятьдесят
часов как-нибудь дело покончить иначе, фантастическим каким образом — ручки этак на себя поднять (предположение нелепое, ну да уж вы мне его простите), то — оставьте краткую, но обстоятельную записочку.
Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который
считал бог ведает как,
час от
часу умножал игру, словом — вел себя как мальчишка, вырвавшийся на волю.
— Хозяева
считают время по своим
часам.
— Ну, идемте смотреть город, — скорее приказала, чем предложила она. Клим
счел невежливым отказаться и
часа три ходил с нею в тумане, по скользким панелям, смазанным какой-то особенно противной грязью, не похожей на жирную грязь провинции. Марина быстро и твердо, как солдат, отбивала шаг, в походке ее была та же неудержимость, как в словах, но простодушие ее несколько подкупало Клима.
К тому времени я уже два года жег зеленую лампу, а однажды, возвращаясь вечером (я не
считал нужным, как сначала, безвыходно сидеть дома 7
часов), увидел человека в цилиндре, который смотрел на мое зеленое окно не то с досадой, не то с презрением. «Ив — классический дурак! — пробормотал тот человек, не замечая меня. — Он ждет обещанных чудесных вещей… да, он хоть имеет надежды, а я… я почти разорен!» Это были вы. Вы прибавили: «Глупая шутка. Не стоило бросать денег».
— Да, кузина, вы будете
считать потерянною всякую минуту, прожитую, как вы жили и как живете теперь… Пропадет этот величавый, стройный вид, будете задумываться, забудете одеться в это несгибающееся платье… с досадой бросите массивный браслет, и крестик на груди не будет лежать так правильно и покойно. Потом, когда преодолеете предков, тетушек, перейдете Рубикон — тогда начнется жизнь… мимо вас будут мелькать дни,
часы, ночи…
Видал я таких, что из-за первого ведра холодной воды не только отступаются от поступков своих, но даже от идеи, и сами начинают смеяться над тем, что, всего
час тому,
считали священным; о, как у них это легко делается!
— Вы помните, мы иногда по целым
часам говорили про одни только цифры,
считали и примеривали, заботились о том, сколько школ у нас, куда направляется просвещение.
— Если можно признать, что что бы то ни было важнее чувства человеколюбия, хоть на один
час и хоть в каком-нибудь одном, исключительном случае, то нет преступления, которое нельзя бы было совершать над людьми, не
считая себя виноватым».
Дальнейшее нам известно: чтобы сбыть его с рук, она мигом уговорила его проводить ее к Кузьме Самсонову, куда будто бы ей ужасно надо было идти «деньги
считать», и когда Митя ее тотчас же проводил, то, прощаясь с ним у ворот Кузьмы, взяла с него обещание прийти за нею в двенадцатом
часу, чтобы проводить ее обратно домой.
Долину реки Мутухе можно
считать самым зверовым местом на побережье моря. Из зарослей леспедецы и орешника то и дело выбегали олени, козули и кабаны. Казаки ахали, волновались, и мне стоило немалого труда удержать их от стрельбы и бесполезного истребления животных.
Часа в 3 дня я подал сигнал к остановке.
— Теперь, как я вижу, уже достаточно. Пора. Уже двенадцать
часов, а я еще хочу изложить вам свои мысли об этом деле, потому что
считаю полезным для вас узнать мое мнение о нем. Вы согласны?
Кирсанов сказал, что он очень внимательно исследовал больную и совершенно согласен с Карлом Федорычем, что болезнь неизлечима; а агония в этой болезни — мучительна; да и вообще, каждый лишний
час, проживаемый больною, лишний
час страдания; поэтому он
считает обязанностью консилиума составить определение, что, по человеколюбию, следует прекратить страдания больной приемом морфия, от которого она уж не проснулась бы.
Нынешнего числа уж нечего
считать, — остается только пять
часов его; в апреле остается 2 дня; май — 31 да 2, 33; июнь — 30 да 33, 63; из июля 10 дней, — всего только 73 дня, — много ли это, только 73 дня? и тогда свободна!
Остаться у них я не мог; ко мне вечером хотели приехать Фази и Шаллер, бывшие тогда в Берне; я обещал, если пробуду еще полдня, зайти к Фогтам и, пригласивши меньшего брата, юриста, к себе ужинать, пошел домой. Звать старика так поздно и после такого дня я не
счел возможным. Но около двенадцати
часов гарсон, почтительно отворяя двери перед кем-то, возвестил нам: «Der Herr Professor Vogt», — я встал из-за стола и пошел к нему навстречу.
До Лыкова
считают не больше двенадцати верст; но так как лошадей берегут, то этот небольшой переезд берет не менее двух
часов. Тем не менее мы приезжаем на место, по крайней мере, за
час до всенощной и останавливаемся в избе у мужичка, где происходит процесс переодевания. К Гуслицыным мы поедем уже по окончании службы и останемся там гостить два дня.
— Да, жук… большой, темный… Отлетел от окна и полетел… по направлению, где корпус. А месяц! Все видно, как днем. Я смотрел вслед и некоторое время слышал… ж — ж-ж… будто стонет. И в это время на колокольне ударили
часы.
Считаю: одиннадцать.
Я сказал матери, что после церкви пойду к товарищу на весь день; мать отпустила. Служба только началась еще в старом соборе, когда Крыштанович дернул меня за рукав, и мы незаметно вышли. Во мне шевелилось легкое угрызение совести, но, сказать правду, было также что-то необыкновенно заманчивое в этой полупреступной прогулке в
часы, когда товарищи еще стоят на хорах собора,
считая ектений и с нетерпением ожидая Херувимской. Казалось, даже самые улицы имели в эти
часы особенный вид.
Считая в году по двести пятьдесят дней, проведенных в классах или церкви, и по четыре — пять учебных
часов ежедневно — это составит около восьми тысяч
часов, в течение которых вместе со мною сотни молодых голов и юных душ находились в непосредственной власти десятков педагогов.
Когда в обычный
час высокая фигура с огненными глазами стала на обычном месте, то все, конечно,
считали отчаянного солдата погибшим.
— Вовсе этого не может быть, — возразил Бахарев. — Сестра пишет, что оне выедут тотчас после обеда; значит, уж если
считать самое позднее, так это будет
часа в четыре, в пять. Тут около пятидесяти верст; ну, пять
часов проедут и будут.
Я
считал дни и
часы в ожидании этого счастливого события и без устали говорил о Сергеевке со всеми гостями, с отцом и матерью, с сестрицей и с новой нянькой ее, Парашей.
Мы с Танюшей дни и
часы считали и глазыньки проглядели, глядя на уфимскую дорогу».
Вам хотелось бы, чтоб мужья жили с женами в согласии, чтобы дети повиновались родителям, а родители заботились о нравственном воспитании детей, чтобы не было ни воровства, ни мошенничества, чтобы всякий
считал себя вправе стоять в толпе разиня рот, не опасаясь ни за свои
часы, ни за свой портмоне, чтобы, наконец, представление об отечестве было чисто, как кристалл… так, кажется?
Раиса Павловна тревожно поглядывала на
часы,
считая минуты, когда ей нужно будет идти в столовую в качестве хозяйки и вывести за собой «галок», как необходимый элемент, в видах оживления предстоящей трапезы. Прасковья Семеновна в счет не шла.
О стены дома шаркал ветер. Четко
считал уходящее время маятник
часов.
— Так как же: сколько берем топлива для двигателей? Если
считать три… ну, три с половиной
часа…
Через
час после ухода гимназистов хозяин магазина пришел домой и стал
считать выручку.
Нет, старик
считал себя одним из передовых людей своего времени, не прочь был повольнодумствовать в
часы досуга и вообще был скептик и вольтерьянец.
В одиннадцать
часов он выходил на прогулку. Помня завет отца, он охранял свое здоровье от всяких случайностей. Он инстинктивно любил жизнь, хотя еще не знал ее. Поэтому он был в высшей степени аккуратен и умерен в гигиеническом смысле и
считал часовую утреннюю прогулку одним из главных предохранительных условий в этом отношении. На прогулке он нередко встречался с отцом (он даже искал этих встреч), которому тоже предписаны были ежедневные прогулки для предупреждения излишнего расположения к дебелости.
Авдотья Васильевна жертвовала собой и, иногда больная, под конец зимы даже беременная,
считала своей обязанностью, в серой блузе, с нечесаной головой, хоть в четыре или пять
часов утра, раскачиваясь, идти навстречу папа, когда он, иногда усталый, проигравшийся, пристыженный, после восьмого штрафа, возвращался из клуба.
Вслед за тем повторились подобные возгласы и в других, более отдаленных группах и закончились почти басистым ревом: «Мы не желаем вас
считать!» Бас этот вряд ли не принадлежал секретарю депутатского собрания.
Часам к двенадцати, как водится, приехал губернатор и, войдя на небольшое возвышение, устроенное в одном конце зала, произнес краткую речь...
Наконец,
часу в двенадцатом, Аггей Никитич
счел за нужное раскланяться, и пани Вибель больше не удерживала его.
На другой день в одиннадцать
часов Артасьев, конечно, приехал к губернскому предводителю, жившему в огромном доме Петра Григорьича, за который он хоть и должен был платить тысячу рублей в год, но еще в продолжение двух лет ни копейки не внес в уплату сей суммы, и здесь я
считаю нужным довести до сведения читателя, что сей преемник Крапчика являл совершенную противоположность своему предшественнику.
Глумов подошел к буфетному шкапику, и через несколько мгновений я уже слышал, как он
считал: рюмка, две рюмки, три рюмки. Разумеется, и я последовал его примеру, так что не прошло и четверти
часа, а мы беседовали уж совсем молодцами.
Аннинька ходила одна взад и вперед по столовой, поглядывая на
часы,
считая свои шаги, а потом секунды: раз, два, три…
«Семнадцать минут… восемнадцать», —
считал он, обиженно поглядывая на жёлтый циферблат стенных
часов, огромный, как полная луна на восходе, и такой же мутно-зловещий.
«По целым
часам в приемной у меня коптел! у притолоки стоял! за честь себе
считал, когда я не то что рукой — мизинцем его поманю!» — восклицает он, весь дрожа и захлебываясь от негодования.
Алексей Степаныч продолжал утопать в блаженстве, разделяя его только с покровительницей своей Маврой Павловной; но приглашение к Николаю Федорычу в назначенный
час, приглашение, которого он никак не ожидал,
считая старика слишком больным и слабым, очень его смутило.
В Багрове происходило следующее: с пятнадцатого сентября Степан Михайлыч
считал дни и
часы и ждал каждую минуту нарочного из Уфы, которому велено было скакать день и ночь на переменных; это дело было тогда внове, и Степан Михайлыч его не одобрял, как пустую трату денег и ненужную тревогу для обывателей; он предпочитал езду на своих; но важность и торжественность события заставила его отступить от обычного порядка.
— Капитан Гез, — сказал я с улыбкой, — если
считать третий
час ночи началом дня, — я, конечно, явился безумно рано.
Ты написал печатный лист; чтобы его прочесть, нужно minimum четверть
часа, а если ты автор, которого будет публика читать нарасхват, то нужно
считать, что каждым таким листом ты отнимаешь у нее сто тысяч четвертей
часа, или двадцать пять тысяч
часов.
— И, Юрий Дмитрич, охота тебе говорить! Слава тебе господи, что всякий раз удавалось; а как
считать по разам, так твой один раз стоит всех моих. Не диво, что я тебе служу: за добро добром и платят, а ты из чего бился со мною
часа полтора, когда нашел меня почти мертвого в степи и мог сам замерзнуть, желая помочь бог знает кому? Нет, боярин, я век с тобой не расплачусь.
В обыкновенное время, если
считать отдыхи, старухе потребовалось бы без малого
час времени, чтобы дойти до Сосновки; но на этот раз она не думала даже отдыхать, а между тем пришла вдвое скорее. Ноги ее помолодели и двигались сами собою. Она не успела, кажется, покинуть берег, как уже очутилась на версте от Сосновки и увидела стадо, лежавшее подле темной, безлиственной опушки рощи.
— Тут всё дело в том, что он, мой отец, в
час смерти, зная, что ему не избежать ее, не испугался, не забыл обо мне, своем сыне, и нашел силу и время передать мне всё, что он
считал важным. Шестьдесят семь лет прожил я и могу сказать, что всё, что он внушил мне, — верно!
Удар часового колокола вывел его на момент из забытья… Бьют
часы… Он
считает: один… два… три… четыре… пять… Звуки все учащаются… Он
считает двенадцать, тринадцать… четырнадцать… двадцать… Все чаще и чаще бьют удары колокола… Пожарный набат… Зарево перед ним… Вот он около пожара… Пылает трехэтажный дом… Пламя длинными языками вырывается из окон третьего этажа…
Так, например, если действительность в известных случаях гласит: за такое-то деяние — семь лет каторги, то пенкосниматель непременно
сочтет за долг доказывать, что было бы и справедливее и целесообразнее уменьшить этот срок до шести лет одиннадцати месяцев двадцати девяти дней двадцати трех
часов пятидесяти пяти минут.
— О, mon cher, что ж ты меня за ребенка такого
считаешь, — отвечал граф и уехал прямо к Домне Осиповне, а в пять
часов явился аккуратно к обеду Бегушева и имел торжествующий вид.