Неточные совпадения
Проявления этой дикости нередко возмущали Райнера, но зато они никогда не приводили его в отчаяние, как английские мокассары, рассуждения немцев о национальном превосходстве или французских буржуа о слабости
существующих полицейских
законов. Словом, эти натуры более отвечали пламенным симпатиям энтузиаста, и, как мы увидим, он долго всеми неправдами старался отыскивать в их широком размахе силу для водворения в жизни тем или иным путем новых социальных положений.
— В том, — отвечал тот, — что он никак не мог понять, что, живя в обществе, надобно подчиняться
существующим в нем
законам и известным правилам нравственности.
— О, я бы очень желал опять жить! — воскликнул он с чрезвычайным приливом энергии. — Каждая минута, каждое мгновение жизни должны быть блаженством человеку… должны, непременно должны! Это обязанность самого человека так устроить; это его
закон — скрытый, но
существующий непременно… О, я бы желал видеть Петрушу… и их всех… и Шатова!
Явление это не ново, а старо, как мир, и не сверхъестественно, а подлежит все тем же вечным
законам, которым подлежит и все
существующее.
«Но где же, спрошу, статья
закона, прямо воспрещающая газетным репортерам быть чиновниками, потому что в отношении наших подчиненных мы можем действовать только на основании
существующих узаконений; если же, скажу, вы желаете употребить какую-нибудь произвольную меру, то я не знаю, во-первых, в чем она может состоять, а во-вторых, пусть уж она будет без меня!» Тогда я и посмотрю, что он вам сделает.
Вышепомянутый нигилист Полояров ведет деятельную пропаганду идей и действий, вредящих началам доброй нравственности и Святой Религии, подрывающих священный авторитет
Закона и Высшей Власти, стремящихся к ниспровержению
существующего порядка и наносящих ущерб целости Государства.
«Сим имею честь, по долгу верноподданнической присяги и по внушению гражданского моего чувства, почтительнейше известить, что вольнопроживающий в городе Санкт-Петербурге нигилист Моисей Исааков Фрумкин распространяет пропаганду зловредных идей, вредящих началам доброй нравственности и Святой Религии, подрывающих авторитет Высшей Власти и
Закона, стремящихся к ниспровержению
существующего порядка и наносящих ущерб целости Государства. А посему…»
Фурье, с своими фаланстерами, совсем забыт и заменен Марксом: Гегель, оправдывающий
существующий порядок, и Конт, отрицающий необходимость религиозной деятельности в человечестве, и Дарвин, с своим
законом борьбы, еще держатся, но начинают забываться, заменяясь учением Ничше, хотя и совершенно нелепым, необдуманным, неясным и дурным по содержанию, но более отвечающим
существующему мировоззрению.
Знаю, что при прежнем взгляде на мир, жизнь моя и всего
существующего была злом и бессмыслицей; при этом же взгляде она является осуществлением того
закона разума, который вложен в человека.
Ибо, по его воззрениям, практическая мудрость людей не имела бы более высокой цели, как вносить в общество наибольшую естественность и свободу, но именно поэтому следует свято и нерушимо блюсти естественные
законы общества, уважать
существующий порядок вещей и, постоянно просматривая его, внедрять разумные его стороны, не забывая природы из-за культуры и наоборот».)
Человеку полезно изучать и материал и орудие своей работы. Чем лучше он познает их, тем лучше он будет в состоянии работать. Изучение этих включенных в его жизнь видов существования — своего животного и вещества, составляющего животное, показывает человеку, как бы в отражении, общий
закон всего
существующего — подчинение
закону разума и тем утверждает его в необходимости подчинения своего животного своему
закону, но не может и не должен человек смешивать материал и орудие своей работы с самой своей работой.
«Его императорское величество, — сказано было в этой конвенции, — с одной стороны соизволяя изъявить знаменитому мальтийскому ордену свое благоволение, внимание и уважение и распространить в областях своих заведение сего ордена,
существующее уже в Польше и особливо в присоединенных ныне к Российской державе областях польских, и желая также доставить собственным своим подданным, кои могут быть приняты в знаменитый мальтийский орден, все выгоды и почести, из сего проистекающие; с другой стороны, державный мальтийский орден и „его преимущество“ гроссмейстер, зная всю цену благоволения его императорского величества к ним, важность и пользу такого заведения в Российской империи, и желая, со своей стороны, соответствовать мудрым и благотворительным распоряжениям его императорского величества всеми средствами и податливостью, совместными с установлениями и
законами ордена, с общего согласия между высокодоговаривающими странами условились об установлении сего ордена в России».
Достигается это освобождение от мучащего и развращающего людей зла не тем, что люди укрепят или удержат
существующее устройство: монархию, республику, какую бы то ни было, и не тем, что, уничтожив
существующее устройство, установят лучшее, социалистическое, коммунистическое, вообще не тем, что одни люди будут себе представлять известное, считаемое ими наилучшим, устройство общества и будут насилием принуждать к нему других людей, а только тем, что каждый человек (большинство людей), не думая и не заботясь для себя и для других о последствиях своей деятельности, будет поступать так или иначе, не ради того или иного устройства общества, а только ради исполнения для себя, для своей жизни, признаваемого им высшим,
закона жизни,
закона любви, не допускающего насилия ни при каких условиях.
Вопрос состоит в том, что, глядя на человека, как на предмет наблюдения с какой бы то ни было точки зрения, — богословской, исторической, этической, философской — мы находим общий
закон необходимости, которому он подлежит так же, как и всё
существующее. Глядя же на него из себя, как на то, чтò мы сознаем, мы чувствуем себя свободными.
Одни рабочие, огромное большинство их, держатся по привычке прежнего церковного лжехристианского учения, не веря уже в него, а веря только в древнее «око за око» и основанное на нем государственное устройство; другая же часть, каковы все тронутые цивилизацией рабочие (особенно в Европе), хотя и отрицают всякую религию, бессознательно в глубине души верят, верят в древний
закон «око за око» и, следуя этому
закону, когда не могут иначе, ненавидя
существующее устройство, подчиняются; когда же могут иначе, то самыми разнообразными насильническими средствами стараются уничтожить насилие.