Неточные совпадения
С восхода солнца и до полуночи на улицах
суетились люди, но еще более были обеспокоены птицы, — весь день
над Москвой реяли стаи галок, голубей, тревожно перелетая из центра города на окраины и обратно; казалось, что в воздухе беспорядочно снуют тысячи черных челноков, ткется ими невидимая ткань.
— Ах нет! Я иногда сам смеялся, и
над собой, и
над вами, что вы ничего не понимаете и
суетитесь. Особенно когда ты потребовала пальто, одеяло, деньги для «изгнанника»…
Мы застали армянина, истекающего кровью
над тазом; около него все кричали,
суетились, и никто ничего не предпринимал.
Иной раз целый день хлопочет подле какого-нибудь дела,
суетится до того, что пот валит с него градом, а как придет домой, так и скосится и грохнет на лавку, ног под собой не слышит; но сколько Глеб или сын его Василий ни умудрялись, сколько ни старались высмотреть,
над чем бы мог так упорно трудиться работник, дела все-таки никакого не находили.
Суматоха на пароходе росла, и Фома при виде этих озлобленных, растерявшихся, обиженных им людей чувствовал себя сказочным богатырем, избивающим чудовищ. Они
суетились, размахивали руками, говорили что-то друг другу — одни красные от гнева, другие бледные, все одинаково бессильные остановить поток его издевательств
над ними.
Тут же
суетились башкиры и пермяки. Эти уж совсем надрывались
над работой.
Разве выводили ее из раздумья однообразное кукованье кукушки, крик иволги или коршуна, который, распластав широкие крылья свои, вдруг, откуда ни возьмись, кружась и вертясь, появлялся
над испуганным ее стадом. Акуля вскакивала тогда, бледное личико ее покрывалось ярким румянцем; она начинала бегать и
суетиться, хмурила сердито узенькие свои брови и, размахивая по сторонам длинною хворостиною, казалось, готовилась с самоотвержением защищать слабых своих питомцев.
В 1864 году, во время работы
над «Войной и миром», Толстой пишет Софье Андреевне: «Ты, глупая, со своими неумственными интересами, мне сказала истинную правду. Все историческое не клеится и идет вяло». В 1878 году он пишет Фету: «Прочтя ваше стихотворение, я сказал жене: «стихотворение Фета прелестно, но одно слово нехорошо». Она кормила и
суетилась, но за чаем, успокоившись, взяла читать и тотчас же указала на то слово, которое я считаю нехорошим: «как боги».
Хотя мог войти в кухню, как и все — вместо того с трудом взлез на крышу подвала,
над которой светилось кухонное окно, и стал подглядывать: там что-то жарили, и
суетились, и не знали, что он на них смотрит, — а он все видит.