Неточные совпадения
Милон. Счастлив ты, мой друг, будучи в состоянии облегчать
судьбу несчастных. Не знаю, что мне
делать в горестном моем положении.
Дело сестричек (это было филантропическое, религиозно-патриотическое учреждение) пошло было прекрасно, но с этими господами ничего невозможно
сделать, — прибавила графиня Лидия Ивановна с насмешливою покорностью
судьбе.
Какая ни есть и ни будет наша
судьба, мы ее
сделали, и мы на нее не жалуемся,—говорил он, в слове мы соединяя себя с Анною.
— Я только хочу сказать, что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами; что когда у нас, у студентов,
делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает
судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.
— Побойся Бога! Ведь ты не чеченец окаянный, а честный христианин; ну, уж коли грех твой тебя попутал, нечего
делать: своей
судьбы не минуешь!
Все, что мог
сделать умный секретарь, было уничтоженье запачканного послужного списка, и на то уже он подвинул начальника не иначе, как состраданием, изобразив ему в живых красках трогательную
судьбу несчастного семейства Чичикова, которого, к счастию, у него не было.
Ну как же-с, счастье его может устроить, в университете содержать, компаньоном
сделать в конторе, всю
судьбу его обеспечить; пожалуй, богачом впоследствии будет, почетным, уважаемым, а может быть, даже славным человеком окончит жизнь!
Мне кажется, когда бы мне
Дала
судьба обильные столь воды,
Я, украшеньем став природы,
Не
сделал курице бы зла...
— Интересно, что
сделает ваше поколение, разочарованное в человеке? Человек-герой, видимо, антипатичен вам или пугает вас, хотя историю вы мыслите все-таки как работу Августа Бебеля и подобных ему. Мне кажется, что вы более индивидуалисты, чем народники, и что массы выдвигаете вы вперед для того, чтоб самим остаться в стороне. Среди вашего брата не чувствуется человек, который сходил бы с ума от любви к народу, от страха за его
судьбу, как сходит с ума Глеб Успенский.
Красавина. Нешто я, матушка, не понимаю? У меня совесть-то чище золота, одно слово — хрусталь, да что ж ты прикажешь
делать, коли такие оказии выходят? Ты рассуди, какая мне радость, что всякое дело все врозь да врозь. Первое дело — хлопоты даром пропадают, а второе дело — всему нашему званию мараль. А просто сказать: «Знать, не
судьба!» Вот и все тут. Ну да уж я вам за всю свою провинность теперь заслужу.
— Видно, уж так
судьба… Что ж мне тут
делать?.. — едва шептал он, одолеваемый сном.
— Что
делать, не
судьба! — сказал Обломов, вздохнув. — Состояние не позволяет!
Красота, исполненная ума, — необычайная сила, она движет миром, она
делает историю, строит
судьбы; она, явно или тайно, присутствует в каждом событии.
— Будешь задумчив, как навяжется такая супруга, как Марина Антиповна! Помнишь Антипа? ну, так его дочка! А золото-мужик, большие у меня дела
делает: хлеб продает, деньги получает, — честный, распорядительный, да вот где-нибудь да подстережет
судьба! У всякого свой крест! А ты что это затеял, или в самом деле с ума сошел? — спросила бабушка, помолчав.
Она
сделала из наблюдений и опыта мудрый вывод, что всякому дается известная линия в жизни, по которой можно и должно достигать известного значения, выгод, и что всякому дана возможность сделаться (относительно) важным или богатым, а кто прозевает время и удобный случай, пренебрежет данными
судьбой средствами, тот и пеняй на себя!
Вот что-то похожее: бродит, не примиряется с
судьбой, ничего не
делает (я хоть рисую и хочу писать роман), по лицу видно, что ничем и никем не доволен…
— Для какой цели? — повторила она, — а для такой, чтоб человек не засыпал и не забывался, а помнил, что над ним кто-нибудь да есть; чтобы он шевелился, оглядывался, думал да заботился.
Судьба учит его терпению,
делает ему характер, чтоб поворачивался живо, оглядывался на все зорким глазом, не лежал на боку и
делал, что каждому определил Господь…
— Нас с вами постигла обоюдная русская
судьба, Аркадий Макарович: вы не знаете, что
делать, и я не знаю, что
делать.
Я все ждал перемены, препятствия; мне казалось,
судьба одумается и не пошлет меня дальше: поэтому нерешительно
делал в Англии приготовления к отъезду, не запасал многого, что нужно для дальнего вояжа, и взял кое-что, годное больше для житья на берегу.
В тавернах, в театрах — везде пристально смотрю, как и что
делают, как веселятся, едят, пьют; слежу за мимикой, ловлю эти неуловимые звуки языка, которым волей-неволей должен объясняться с грехом пополам, благословляя
судьбу, что когда-то учился ему: иначе хоть не заглядывай в Англию.
— Нет, ma tante, [тетушка,] это всё кончено. Мне только хотелось помочь ей, потому что, во-первых, она невинно осуждена, и я в этом виноват, виноват и во всей ее
судьбе. Я чувствую себя обязанным
сделать для нее, что могу.
Скажу ей, Катюше, что я негодяй, виноват перед ней, и
сделаю всё, что могу, чтобы облегчить ее
судьбу.
Нехлюдову было очень грустно. Ему было грустно преимущественно оттого, что отказ Сената утверждал это бессмысленное мучительство над невинной Масловой, и оттого, что этот отказ
делал еще более трудным его неизменное решение соединить с ней свою
судьбу. Грусть эта усилилась еще от тех ужасных историй царствующего зла, про которые с такой радостью говорил адвокат, и, кроме того, он беспрестанно вспоминал недобрый, холодный, отталкивающий взгляд когда-то милого, открытого, благородного Селенина.
Когда экзистенциалисты Хайдеггер, Сартр и др. говорят о выброшенности человека (Dasein) в мир и обреченности человека этому миру, то они говорят об объективации, которая
делает судьбу человека безысходной, выпавшей из глубокой реальности.
Господа присяжные, вот мы осудим его, и он скажет себе: „Эти люди ничего не
сделали для
судьбы моей, для воспитания, для образования моего, чтобы
сделать меня лучшим, чтобы
сделать меня человеком.
— Да, это чувство неприятное. Но неужели много легче было бы вам во всяком другом месте? Ведь очень немногим легче. И между тем, что вы
делали? Для получения ничтожного облегчения себе вы бросили на произвол случая пятьдесят человек,
судьба которых от вас зависела. Хорошо ли это?
Там они клялися друг другу в вечной любви, сетовали на
судьбу и
делали различные предположения.
— Не надейтесь по-пустому: в этих слезах увидит он только обыкновенную боязливость и отвращение, общее всем молодым девушкам, когда идут они замуж не по страсти, а из благоразумного расчета; что, если возьмет он себе в голову
сделать счастие ваше вопреки вас самих; если насильно повезут вас под венец, чтоб навеки предать
судьбу вашу во власть старого мужа…
Я решился не идти в отставку и ждать на месте совершения
судеб. Кое-что можно
делать — пусть выгонят сами.
Что
делать? какое принять решение? — беспрестанно спрашивает она себя и мучительно сознает, что бывают случаи, когда решения даются не так-то легко, как до сих пор представлялось ей, бесконтрольной властительнице
судеб всей семьи.
Говорят: посмотрите, как дети беспечно и весело резвятся, — и отсюда
делают посылку к их счастию. Но ведь резвость, в сущности, только свидетельствует о потребности движения, свойственной молодому ненадломленному организму. Это явление чисто физического порядка, которое не имеет ни малейшего влияния на будущие
судьбы ребенка и которое, следовательно, можно совершенно свободно исключить из счета элементов, совокупность которых
делает завидным детский удел.
— Совсем несчастный! Чуть-чуть бы по-другому
судьба сложилась, и он бы другой был. Такие люди не умеют гнуться, а прямо ломаются. Тогда много греха на душу взял старик Михей Зотыч, когда насильно женил его на Серафиме. Прежде-то всегда так
делали, а по нынешним временам говорят, что свои глаза есть. Михей-то Зотыч думал лучше
сделать, чтобы Галактион не
сделал так, как брат Емельян, а оно вон что вышло.
— Послушайте, Тарас Семеныч, я знаю, что вы мне не доверяете, — откровенно говорил Ечкин. — И даже есть полное основание для этого… Действительно, мы, евреи, пользуемся не совсем лестной репутацией. Что
делать? Такая уж
судьба! Да… Но все-таки это несправедливо. Ну, согласитесь: когда человек родится, разве он виноват, что родится именно евреем?
— А для кого я хлопотал-то, дерево ты стоеросовое?.. Ты что должен
сделать, идол каменный? В ноги мне должен кланяться, потому как я тебе
судьбу устраиваю. Ты вот считаешь себя умником, а для меня ты вроде дурака… Да. Ты бы хоть спросил, какая невеста-то?.. Ах, бесчувственный ты истукан!
Вы ничего не
делаете, только
судьба бросает вас с места на место, так это странно…
Христос принял на себя все страдания мира — последствия греха, чтобы победить их в корне, искупить грех и тем
сделать зло бессильным над
судьбой мира и человека.
Уже несколько раз мы
делали инспекторский осмотр нашему инвентарю, чтобы лишнее бросить в тайге, и каждый раз убеждались, что бросить ничего нельзя. Было ясно, что если в течение ближайших дней мы не убьем какого-нибудь зверя или не найдем людей, мы погибли. Эта мысль появлялась все чаще и чаще. Неужели
судьба уготовила нам ловушку?.. Неужели Хунгари будет местом нашего последнего упокоения? И когда! В конце путешествия и, может быть, недалеко от жилья.
Да просто оттого, видите, что, «отец проклянет меня; каково мне будет тогда жить на белом свете?» Вследствие того она простодушно советует Вихореву переговорить с ее отцом; Вихорев предполагает неудачу, и она успокаивает его таким рассуждением: «Что же
делать! знать, моя такая
судьба несчастная…
Но она заметна и в Большове, который, даже решаясь на такой шаг, как злостное банкротство, не только старается свалить с себя хлопоты, но просто сам не знает, что он
делает, отступается от своей выгоды и даже отказывается от своей воли в этом деле, сваливая все на
судьбу.
И, решив этим ответом исполнение грозного приговора над
судьбою Нади, он опять начинает спрашивать: «что
делать», да приставать с сожалениями…
— Что
делать —
судьба! — вскидывал плечами генерал, и долго еще он повторял это полюбившееся ему словечко. Прибавим, что, как деловому человеку, ему тоже многое чрезвычайно не понравилось в настоящем положении всех этих вещей, а главное — неясность дела; но до времени он тоже решился молчать и глядеть… в глаза Лизавете Прокофьевне.
Что ж
делать, добрый друг, настала тяжелая година — под этим впечатлением не болтается, будем ждать, что будет! Как-то мудрено представить себе хорошее. Между тем одно ясно, что в
судьбах человечества совершается важный процесс. — Все так перепуталось, что ровно ничего не поймешь, — наш слабый разум теряется в догадках, но я верю, что из всех этих страданий должно быть что-нибудь новое. Сонные пробудятся, и звезда просветит. Иначе не могу себя успокоить.
Мой Надворный Суд не так дурен, как я ожидал. Вот две недели, что я вступил в должность; трудов бездна, средств почти нет. На канцелярию и на жалование чиновников отпускается две тысячи с небольшим. Ты можешь поэтому судить, что за народ служит, — и, следовательно, надо благодарить
судьбу, если они что-нибудь
делают. Я им толкую о святости нашей обязанности и стараюсь собственным примером возбудить в них охоту и усердие.
В четверг рано утром завез мне Добронравов твои листы, добрый друг Николай. Спасибо тебе за твой рассказ — именно
судьба тебя отыскала, и я вполне уверен, что ты
сделаешь все по ожиданию К. Н. Он, без сомнения, тебя выбрал не по технической части, а по бескорыстию, которое в нынешнем веке капитал. Следовательно, тебе, без всякой скромности, можно быть на этом месте тем, чем ты есть…
Прощай — разбирай как умеешь мою нескладицу — мне бы лучше было с тобой говорить, нежели переписываться. Что ж
делать, так
судьбе угодно, а наше дело уметь с нею мириться. Надеюсь, что у тебя на душе все благополучно. Нетерпеливо жду известия от тебя с места.
Между тем как нас правительство не хочет предать каждого своей
судьбе и с некоторыми почестями пред другими несчастными (как их здесь довольно справедливо называют) кажется намерено
сделать более несчастными.
Лиза зажгла свечу, надела на нее лежавший на камине темненький бумажный абажурчик и, усевшись в уголке, развернула какую-то книгу. Она плохо читала. Ее занимала
судьба Райнера и вопрос, что он
делает и что
сделает? А тут эти странные люди! «Что же это такое за подбор странный, — думала Лиза. — Там везде было черт знает что такое, а это уж совсем из рук вон. Неужто этому нахальству нет никакой меры, и неужто все это делается во имя принципа?»
Он имел счастливый случай встретить на улице гонимую
судьбою Ольгу Александровну Розанову, узнал, что она свободна, но не знает, что
делать, сообразил, что Ольга Александровна баба шаломонная, которую при известной бессовестности можно вертеть куда хочешь, и приобрел в ее лице нового члена для Дома Согласия.
Без слез, без жалоб я склонилась пред
судьбою…
Не знаю,
сделав мне так много в жизни зла,
Любил ли ты меня? но если бы с тобою
Я встретиться могла!
Ах, если б я хоть встретиться могла!
Судьба толкнула их на проституцию, и с тех пор они живут в какой-то странной, феерической, игрушечной жизни, не развиваясь, не обогащаясь опытом, наивные, доверчивые, капризные, не знающие, что скажут и что
сделают через полчаса — совсем как дети.