Неточные совпадения
Абсолютное может быть в душе политика и душе народа, в
субъекте социального
творчества, но не в самой политике, не в социальном объекте.
Социальное
творчество предполагает творческий дух, оно невозможно без творческого
субъекта.
Я готов себя сознать романтиком вот по каким чертам: примат
субъекта над объектом, противление детерминизму конечного и устремление к бесконечному, неверие в достижение совершенства в конечном, интуиция против дискурсии, антиинтеллектуализм и понимание познания как акта целостного духа, экзальтация
творчества в человеческой жизни, вражда к нормативизму и законничеству, противоположение личного, индивидуального власти общего.
В теургическом, совместном с Творцом
творчестве субъект и объект тождественны, мистичен не только
субъект, но и объект.
Так изначально определились внутренние двигатели философии: примат свободы над бытием, духа над природой,
субъекта над объектом, личности над универсально-общим,
творчества над эволюцией, дуализма над монизмом, любви над законом.
Вся русская литература XIX века находится вне классицизма и романтизма, она реалистична в глубинном смысле слова, и она свидетельствует о борении духа субъекта-человека, о трагедии
творчества, исходящего в объективацию, она ищет высшей творческой жизни.
Субъект не творит мир, но он признан к
творчеству в мире.
Он не может также реально воплощаться в дискурсивной научной мысли, в формально-законнических морали и праве, ни в чем объективном, он воплощается в реальном восхождении
субъекта, личности к Богу и в реальном нисхождении любви и милосердия, в интуитивном сопричастии познающего с познаваемым, в реальном
творчестве небывшего, в оригинальном, первородном суждении.
Есть огромная разница в том, чтобы признать священными помазанные священные чины и освященные предметы, и том, чтобы признать священными — самый человеческий
субъект, его святость, его
творчество, свободу, любовь, справедливость, братство, знание, красоту души и т. п.
Для
творчества же человека в этом сотворенном
субъектом мире не остается, уже места.
В том, что говорит о
творчестве критическая гносеология, есть кажущаяся большая правда: культура творится в этом разрыве
субъекта и объекта, в этой противоположности
творчества и бытия.
Творчество как опыт религиозный не знает дуалистического деления на
субъект и объект.
В
творчестве культуры было прохождение через богооставленность, через расщепление
субъекта и объекта.
Достижение истины предполагает творческую активность духа, его противление разрыву
субъекта и объекта и вражде между
творчеством и бытием.
Эта замечательная в своем роде философия послушно отражает греховное бессилие человеческого
творчества и греховный разрыв
субъекта и объекта, человека и мира.
В
творчестве теургическом снимается трагическая противоположность
субъекта и объекта, трагическое несоответствие между заданием нового бытия и достижением лишь культурной ценности.
Возможна ли для человека динамика во вне, объективное обнаружение его
творчества в мире без того рокового разрыва
субъекта и объекта и той роковой противоположности между
творчеством и бытием, о которых говорит критическая гносеология?
Философия эта, по духу своему не творческая и не активная, а послушная и приспособленная, не допускает мысли о том, что греховно-ограниченное состояние человеческой природы, для которой невозможно
творчество бытия, может быть преодолено, что разрыв
субъекта и объекта не вечен.
В
творчестве будет найден выход
субъекта в объект, восстановлено тождество
субъекта и объекта.