Неточные совпадения
Это были: караульная будка,
у которой
стоял солдат с ружьем, две-три извозчичьи биржи и, наконец, длинные
заборы с известными заборными надписями и рисунками, нацарапанными углем и мелом; более не находилось ничего на сей уединенной, или, как
у нас выражаются, красивой площади.
Почувствовав что-то близкое стыду за себя, за людей, Самгин пошел тише, увидал вдали отряд конной полиции и свернул в переулок. Там,
у забора,
стоял пожилой человек в пиджаке без рукава и громко говорил кому-то...
Служитель нагнулся, понатужился и, сдвинув кресло, покатил его. Самгин вышел за ворота парка,
у ворот, как два столба,
стояли полицейские в пыльных, выгоревших на солнце шинелях. По улице деревянного городка бежал ветер, взметая пыль, встряхивая деревья; под
забором сидели и лежали солдаты, человек десять, на тумбе сидел унтер-офицер, держа в зубах карандаш, и смотрел в небо, там летала стая белых голубей.
У ворот своего дома
стоял бывший чиновник казенной палаты Ивков, тайный ростовщик и сутяга, —
стоял и смотрел в небо, как бы нюхая воздух. Ворон и галок в небе сегодня значительно больше. Ивков, указывая пальцем на баррикаду, кричит что-то и смеется, — кричит он штабс-капитану Затесову, который наблюдает, как дворник его, сутулый старичок, прилаживает к
забору оторванную доску.
Исполнив «дружескую обязанность», Райский медленно, почти бессознательно шел по переулку, поднимаясь в гору и тупо глядя на крапиву в канаве, на пасущуюся корову на пригорке, на роющуюся около плетня свинью, на пустой, длинный
забор. Оборотившись назад, к домику Козлова, он увидел, что Ульяна Андреевна
стоит еще
у окна и машет ему платком.
— Ну, хорошо, бабушка: а помните, был какой-то буян, полицмейстер или исправник:
у вас крышу велел разломать,
постой вам поставил против правил,
забор сломал и чего-чего не делал!
Там то же почти, что и в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными
заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по аллеям.
У ворот домов
стоят жители. Они, кажется, немного перестали бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем. В городе, при таком большом народонаселении, было живое движение. Много народа толпилось, ходило взад и вперед; носили тяжести, и довольно большие, особенно женщины.
У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
Глядя на эти коралловые
заборы, вы подумаете, что за ними прячутся такие же крепкие каменные домы, — ничего не бывало: там скромно
стоят игрушечные домики, крытые черепицей, или бедные хижины, вроде хлевов, крытые рисовой соломой, о трех стенках из тонкого дерева, заплетенного бамбуком; четвертой стены нет: одна сторона дома открыта; она задвигается, в случае нужды, рамой, заклеенной бумагой, за неимением стекол; это
у зажиточных домов, а
у хижин вовсе не задвигается.
У забора, в тени деревьев, сняв фуражки,
стояли два мальчика-реалиста над присевшим перед ними на коленки морожеником.
Оба они
стояли тогда именно
у большого камня,
у забора, и никого кругом не было.
Справа
у забора стоял амбар на сваях. В нем хранились кожи изюбров, сухие рога и более 190 кг жил, вытянутых из задних ног животных. Сваренные панты и высушенные оленьи хвосты висели рядами под коньком
у самой крыши.
Однажды старший брат задумал лететь. Идея
у него была очень простая:
стоит взобраться, например, на высокий
забор, прыгнуть с него и затем все подпрыгивать выше и выше. Он был уверен, что если только успеть подпрыгнуть в первый раз, еще не достигнув земли, то дальше никакого уже труда не будет, и он так и понесется прыжками по воздуху…
Вместе с Нюрой она купила барбарисовых конфет и подсолнухов, и обе
стоят теперь за
забором, отделяющим дом от улицы, грызут семечки, скорлупа от которых остается
у них на подбородках и на груди, и равнодушно судачат обо всех, кто проходит по улице: о фонарщике, наливающем керосин в уличные фонари, о городовом с разносной книгой под мышкой, об экономке из чужого заведения, перебегающей через дорогу в мелочную лавочку…
У забора уже
стояли три пароконные экипажа. Двое денщиков держали в поводу оседланных лошадей: бурого старого мерина, купленного недавно Олизаром из кавалерийского брака, и стройную, нетерпеливую, с сердитым огненным глазом, золотую кобылу Бек-Агамалова.
Сверх того, весь двор обнесен был высоким
забором с единственными, всегда затворенными воротами,
у калитки которых
стоял привратник.
Он
стоял у острожного частокола, лицом к
забору, прижав к нему голову и облокотясь на него рукой.
Передонов
стоял и думал о Дарье, — и опять недолгое любование ею в воображении сменилось страхом. Уж очень она быстрая и дерзкая. Затормошит. Да и чего тут
стоять и ждать? — подумал он: — еще простудишься. Во рву на улице, в траве под
забором, может быть, кто-нибудь прячется, вдруг выскочит и укокошит. И тоскливо стало Передонову. Ведь они бесприданницы, — думал он. Протекции
у них в учебном ведомстве нет. Варвара нажалуется княгине. А на Передонова и так директор зубы точит.
Ругались на огородах, через
заборы,
стоя у ворот, на улице, на базаре, в церковной ограде.
Над ним наклонилась Палага, но он не понимал её речи, с ужасом глядя, как бьют Савку: лёжа
у забора вниз лицом, парень дёргал руками и ногами, точно плывя по земле; весёлый, большой мужик Михайло, высоко поднимая ногу, тяжёлыми ударами пятки, чёрной, точно лошадиное копыто, бухал в его спину, а коренастый, добродушный Иван,
стоя на коленях, истово ударял по шее Савки, точно стараясь отрубить голову его тупым, красным кулаком.
На следующий день, часу во втором, Елена
стояла в саду перед небольшою закуткой, где
у ней воспитывались два дворовые щенка. (Садовник нашел их заброшенными под
забором и принес их барышне, про которую ему сказали прачки, что она, мол, всяких зверей и скотов жалует. Он не ошибся в расчете: Елена дала ему четвертак.) Она заглянула в закутку, убедилась, что щенки живы и здоровы и что солому им постлали свежую, обернулась и чуть не вскрикнула: прямо к ней, по аллее, шел Инсаров, один.
Он повернулся и быстро пустился назад по той же дороге; взойдя на двор, он, не будучи никем замечен, отвязал лучшую лошадь, вскочил на нее и пустился снова через огород, проскакал гумно, махнул рукою удивленной хозяйке, которая еще
стояла у дверей овина, и, перескочив через ветхий, обвалившийся
забор, скрылся в поле как молния; несколько минут можно было различить мерный топот скачущего коня… он постепенно становился тише и тише, и наконец совершенно слился с шепотом листьев дубравы.
В углу зажгли маленькую лампу. Комната — пустая, без мебели, только — два ящика, на них положена доска, а на доске — как галки на
заборе — сидят пятеро людей. Лампа
стоит тоже на ящике, поставленном «попом». На полу
у стен еще трое и на подоконнике один, юноша с длинными волосами, очень тонкий и бледный. Кроме его и бородача, я знаю всех. Бородатый басом говорит, что он будет читать брошюру «Наши разногласия», ее написал Георгий Плеханов, «бывший народоволец».
Когда Дутлов вернулся домой, молодайка уже уехала с Игнатом, и чалая брюхастая кобыла, совсем запряженная,
стояла под воротами. Он выломил хворостину из
забора; запахнувшись, уселся в ящик и погнал лошадь. Дутлов гнал кобылу так шибко, что
у ней сразу пропало всё брюхо, и Дутлов уже не глядел на нее, чтобы не разжалобиться. Его мучила мысль, что он опоздает как-нибудь к ставке, что Илюха пойдет в солдаты, и чортовы деньги останутся
у него на руках.
Долго
стоял фельдшер
у окна и стучал. Но вот за
забором, около дома, на деревьях зарделся иней, ворота заскрипели, и показалась закутанная женская фигура с фонарем в руках.
А послезавтра в восемь приходи
На монастырь и стань там
у забораИ на калитку с улицы гляди —
Хоть на часок уйду из-под надзора, —
Стой там в тени и терпеливо жди.
Как восемь станет бить, приду я скоро.
Недаром злые видела я сны!
Но верь ты мне, мы будем спасены».
Толковали, что дворник поймал на поджоге протопопа в камилавке; что поджигает главнейшим образом какой-то генерал,
у которого спина намазана горючим составом, так что
стоит ему почесаться спиною о
забор — он и загорится; что за Аракчеевскими казармами приготовлено пять виселиц, и на одной из них уже повешен один генерал «за измену»; что пожарные представили одного иностранца и одного русского, которые давали им 100 р., чтобы только они не тушили Толкучего рынка; что семидесятилетняя баба ходила в Смольный поджигать и, схваченная там, объяснила на допросе, будто получила 100 рублей, но не откроет-де, кто дал ей деньги, хошь в кусочки искрошите; что Петербург поджигает целая шайка в триста человека и что видели, как ночью Тихвинская Богородица ходила, сама из Тихвина пришла и говорила: «вы, голубчики, не бойтесь, эфтому кварталу не гореть».
Сын так же, как и отец, махнул рукой и выбежал на двор. Дом Ширяева
стоял одиночкой
у балки, которая бороздой проходила по степи верст на пять. Края ее поросли молодым дубом и ольхой, а на дне бежал ручей. Дом одною стороною глядел на балку, другою выходил в поле.
Заборов и плетней не было. Их заменяли всякого рода стройки, тесно жавшиеся друг к другу и замыкавшие перед домом небольшое пространство, которое считалось двором и где ходили куры, утки и свиньи.
Наутро мне пришлось быть в воинском присутствии, — нужно было дать свой деревенский адрес на случай призыва меня из запаса. На большом дворе присутствия,
у заборов,
стояли телеги с лошадьми, на телегах и на земле сидели бабы, ребята, старики. Вокруг крыльца присутствия теснилась большая толпа мужиков. Солдат
стоял перед дверью крыльца и гнал мужиков прочь. Он сердито кричал...
На берегу показалась фигура мужчины, быстрыми шагами приближавшаяся к дому княжны Людмилы Васильевны. Граф притаился в тени
забора. Фигура приблизилась к калитке и остановилась. Граф
стоял шагах в десяти от нее. Луна, на одно мгновение выплывшая из-за облаков, осветила стоявшего
у калитки мужчину. Граф Иосиф Янович узнал князя Сергея Сергеевича Лугового.
Остановились
у какого-то
забора. Домбрович вылез, вошел в калитку и, кажется, сам отпер ворота или, по крайней мере, растворил их. Карета въехала на длинный двор. Я выглянула из окна: каменный двухэтажный дом
стоит в левом углу двора и загибается глаголем. Но ни в одном окне не было огня.
Конечно, дача моя ему не понравилась, так как при ней не было даже
забора, а
стояла она одиноко
у опушки леса; было вообще неуютно и невесело, и к тому же с первого же дня задул такой ветер, что не хотелось выходить на воздух.