Неточные совпадения
У запертых больших
ворот дома
стоял, прислонясь к ним плечом, небольшой человечек, закутанный в серое солдатское пальто и в медной ахиллесовской каске.
В контору надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была тут в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может быть, безо всякой цели, а может быть, чтобы хоть минуту еще протянуть и выиграть время. Он шел и смотрел в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то на ухо. Он поднял голову и увидал, что
стоит у тогодома,
у самых
ворот. С того вечера он здесь не был и мимо не проходил.
Вот
у вас в этакой прекрасный вечер редко кто и за вороты-то выдет посидеть; а в Москве-то теперь гульбища да игрища, а по улицам-то инда грохот идет; стон
стоит.
Как донской-то казак, казак вел коня поить,
Добрый молодец, уж он
у ворот стоит.
У ворот стоит, сам он думу думает,
Думу думает, как будет жену губить.
Как жена-то, жена мужу возмолилася,
Во скоры-то ноги ему поклонилася,
Уж ты, батюшко, ты ли мил сердечный друг!
Ты не бей, не губи ты меня со вечера!
Ты убей, загуби меня со полуночи!
Дай уснуть моим малым детушкам,
Малым детушкам, всем ближним соседушкам.
У ворот стояло несколько винных бочек и две пушки.
Поутру пришли меня звать от имени Пугачева. Я пошел к нему.
У ворот его
стояла кибитка, запряженная тройкою татарских лошадей. Народ толпился на улице. В сенях встретил я Пугачева: он был одет по-дорожному, в шубе и в киргизской шапке. Вчерашние собеседники окружали его, приняв на себя вид подобострастия, который сильно противуречил всему, чему я был свидетелем накануне. Пугачев весело со мною поздоровался и велел мне садиться с ним в кибитку.
— Папиросу выклянчил? — спросил он и, ловко вытащив папиросу из-за уха парня, сунул ее под свои рыжие усы в угол рта; поддернул штаны, сшитые из мешка, уперся ладонями в бедра и,
стоя фертом, стал рассматривать Самгина, неестественно выкатив белесые, насмешливые глаза. Лицо
у него было грубое, солдатское,
ворот рубахи надорван, и, распахнувшись, она обнажала его грудь, такую же полосатую от пыли и пота, как лицо его.
На пороге одной из комнаток игрушечного дома он остановился с невольной улыбкой:
у стены на диване лежал Макаров, прикрытый до груди одеялом, расстегнутый
ворот рубахи обнажал его забинтованное плечо; за маленьким, круглым столиком сидела Лидия; на столе
стояло блюдо, полное яблок; косой луч солнца, проникая сквозь верхние стекла окон, освещал алые плоды, затылок Лидии и половину горбоносого лица Макарова. В комнате было душисто и очень жарко, как показалось Климу. Больной и девушка ели яблоки.
Служитель нагнулся, понатужился и, сдвинув кресло, покатил его. Самгин вышел за
ворота парка,
у ворот, как два столба,
стояли полицейские в пыльных, выгоревших на солнце шинелях. По улице деревянного городка бежал ветер, взметая пыль, встряхивая деревья; под забором сидели и лежали солдаты, человек десять, на тумбе сидел унтер-офицер, держа в зубах карандаш, и смотрел в небо, там летала стая белых голубей.
Самгин приостановился, пошел тише,
у него вспотели виски. Он скоро убедился, что это — фонари, они
стоят на панели
у ворот или повешены на
воротах. Фонарей было немного, светились они далеко друг от друга и точно для того, чтоб показать свою ненужность. Но, может быть, и для того, чтоб удобней было стрелять в человека, который поравняется с фонарем.
Драка пред магазином продолжалась не более двух-трех минут, демонстрантов оттеснили, улица быстро пустела;
у фонаря, обняв его одной рукой,
стоял ассенизатор Лялечкин, черпал котелком воздух на лицо свое; на лице его были видны только зубы; среди улицы столбом
стоял слепец Ермолаев, разводя дрожащими руками, гладил бока свои, грудь, живот и тряс бородой; напротив,
у ворот дома, лежал гимназист, против магазина, головою на панель, растянулся человек в розовой рубахе.
— Нет, Китаева тоже слышала, — это было
у ворот дома, где она квартирует, она
стояла за
воротами. Очень испугалась…
У ворот своего дома
стоял бывший чиновник казенной палаты Ивков, тайный ростовщик и сутяга, —
стоял и смотрел в небо, как бы нюхая воздух. Ворон и галок в небе сегодня значительно больше. Ивков, указывая пальцем на баррикаду, кричит что-то и смеется, — кричит он штабс-капитану Затесову, который наблюдает, как дворник его, сутулый старичок, прилаживает к забору оторванную доску.
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за
ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами
у церковной ограды, увидал Макарова, — он
стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
Когда слова стали невнятны, Самгин пошел дальше, шагая быстро, но стараясь топать не очень шумно. Кое-где
у ворот стояли обыватели, и от каждой группы ветер отрывал тревожные слова.
У буфета
стоял поручик Трифонов, держась правой рукой за эфес шашки, а левой схватив за
ворот лысого человека, который был на голову выше его; он дергал лысого на себя, отталкивал его и сипел...
Нестерпимо длинен был путь Варавки от новенького вокзала, выстроенного им, до кладбища. Отпевали в соборе, служили панихиды пред клубом, техническим училищем, пред домом Самгиных.
У ворот дома
стояла миловидная, рыжеватая девушка, держа за плечо голоногого, в сандалиях, человечка лет шести; девушка крестилась, а человечек, нахмуря черные брови, держал руки в карманах штанишек. Спивак подошла к нему, наклонилась, что-то сказала, мальчик, вздернув плечи, вынул из карманов руки, сложил их на груди.
По двору один за другим, толкаясь, перегоняя друг друга, бежали в сарай Калитин, Панфилов и еще трое;
у калитки
ворот стоял дворник Николай с железным ломом в руках, глядя в щель на улицу, а среди двора — Анфимьевна крестилась в пестрое небо.
Невыспавшиеся девицы
стояли рядом, взапуски позевывая и вздрагивая от свежести утра. Розоватый парок поднимался с реки, и сквозь него, на светлой воде, Клим видел знакомые лица девушек неразличимо похожими; Макаров, в белой рубашке с расстегнутым
воротом, с обнаженной шеей и встрепанными волосами, сидел на песке
у ног девиц, напоминая надоевшую репродукцию с портрета мальчика-итальянца, премию к «Ниве». Самгин впервые заметил, что широкогрудая фигура Макарова так же клинообразна, как фигура бродяги Инокова.
Там то же почти, что и в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по аллеям.
У ворот домов
стоят жители. Они, кажется, немного перестали бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем. В городе, при таком большом народонаселении, было живое движение. Много народа толпилось, ходило взад и вперед; носили тяжести, и довольно большие, особенно женщины.
У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
Еще издали завидел я,
у ворот стояли, опершись на длинные бамбуковые посохи, жители; между ними, с важной осанкой, с задумчивыми, серьезными лицами, в широких, простых, но чистых халатах с широким поясом, виделись — совестно и сказать «старики», непременно скажешь «старцы», с длинными седыми бородами, с зачесанными кверху и собранными в пучок на маковке волосами.
У ворот кумирни, в деревянных нишах,
стояли два, деревянные же, раскрашенные идола безобразной наружности, напоминавшие, как
у нас рисуют дьявола.
Работа эта шла внутри острога, снаружи же,
у ворот,
стоял, как обыкновенно, часовой с ружьем, десятка два ломовых под вещи арестантов и под слабых и
у угла кучка родных и друзей, дожидающихся выхода арестантов, чтобы увидать и, если можно, поговорить и передать кое-что отправляемым. К этой кучке присоединился и Нехлюдов.
Толстый и прекрасно одетый господин, вероятно архитектор,
стоя у лесов, что-то указывая наверх, говорил почтительно слушающему владимирцу-рядчику. Из
ворот мимо архитектора с рядчиком выезжали пустые и въезжали нагруженные подводы.
— Она и теперь в конюшне
стоит, — флегматически отвечал Илья, трогая одной рукой то место, где
у других людей бывает шея, а
у него из-под
ворота ситцевой рубашки выползала широкая жирная складка кожи, как
у бегемота. — Мне на што ее, вашу метлу.
Я не дождался конца сделки и ушел.
У крайнего угла улицы заметил я на
воротах сероватого домика приклеенный большой лист бумаги. Наверху был нарисован пером конь с хвостом в виде трубы и нескончаемой шеей, а под копытами коня
стояли следующие слова, написанные старинным почерком...
У ворот покойницы уже
стояла полиция и расхаживали купцы, как вороны, почуя мертвое тело.
Расхаживая тяжелыми шагами взад и вперед по зале, он взглянул нечаянно в окно и увидел
у ворот остановившуюся тройку; маленький человек в кожаном картузе и фризовой шинели вышел из телеги и пошел во флигель к приказчику; Троекуров узнал заседателя Шабашкина и велел его позвать. Через минуту Шабашкин уже
стоял перед Кирилом Петровичем, отвешивая поклон за поклоном и с благоговением ожидая его приказаний.
— Ты фальшивый человек, ты обманул меня и хотел обокрасть, бог тебя рассудит… а теперь беги скорее в задние
ворота, пока солдаты не воротились… Да
постой, может,
у тебя нет ни гроша, — вот полтинник; но старайся исправить свою душу — от бога не уйдешь, как от будочника!
Встречали матушку всем домом
у ворот (при первом посещении хозяин
стоял впереди с хлебом-солью); затем пропускали ее вперед и усаживали под образа. Но из хозяев никто, даже старики, не садились, как ни настаивала матушка.
Сверх того, я видел, что
у ворот конного двора
стоит наша коляска с поднятым фордеком и около нее сидит наш кучер Алемпий, пускает дым из трубки-носогрейки и разговаривает с сгорбленным стариком в синем, вылинявшем от употребления крашенинном сюртуке.
У Ильинских
ворот он указал на широкую площадь. На ней
стояли десятки линеек с облезлыми крупными лошадьми. Оборванные кучера и хозяева линеек суетились. Кто торговался с нанимателями, кто усаживал пассажиров: в Останкино, за Крестовскую заставу, в Петровский парк, куда линейки совершали правильные рейсы. Одну линейку занимал синодальный хор, певчие переругивались басами и дискантами на всю площадь.
За селением он опять прибавил шагу.
У поскотины, [Поскотина — изгородь, которой отделяется выгон. (Прим. Д.Н.Мамина-Сибиряка.)] где
стояли ворота, показались встречные мужики, ехавшие в Суслон. Белобрысый парень неистово закричал им...
У ворот стояли старики и старухи с образами в руках.
Но тотчас же скользнувший в открытые
ворота конюшни луч месяца показал ему, что он ошибся.
У его койки
стоял слепой панич и жадно тянулся к нему своими ручонками.
Молодой умерла Марфа Тимофеевна и в гробу лежала такая красивая да белая, точно восковая. Вместе с ней белый свет закрылся для Родиона Потапыча, и на всю жизнь его брови сурово сдвинулись. Взял он вторую жену, но счастья не воротил, по пословице: покойник
у ворот не
стоит, а свое возьмет. Поминкой по любимой жене Марфе Тимофеевне остался беспутный Яша…
— Старинные люди, Андрон Евстратыч, так сказывали: покойник
у ворот не
стоит, а свое возьмет… А между прочим, твое дело — тебе ближе знать.
Когда Кожины уезжали, Карачунский
стоял у окна и проводил их глазами за
ворота.
У ворот стояла запряженная телега. Тит Горбатый давно встал и собирался ехать на покос.
У старика трещала с похмелья голова, и он неприветливо покосился на Ганну, которая спросила его, где старая Палагея.
В день похорон, когда Нюрочка одна пошла из дому, она увидела, как
у ворот груздевского дома, прислонившись к верее,
стоял груздевский обережной Матюшка Гущин, а около него какая-то женщина.
За
воротами Ганна натолкнулась на новую неприятную сцену. Тит
стоял у телеги с черемуховою палкой в руках и смотрел на подъезжавшего верхом второго сына, Макара. Лесообъездчик прогулял где-то целую ночь с товарищами и теперь едва держался в седле. Завидев отца, Макар выпрямился и расправил болтавшиеся на нем лядунки.
У ворот избушки Таисьи долго
стояла кучка провожавших Самойла Евтихыча, а он шел по дороге в Самосадку, шел и крестился.
У ворот стояли отдельною кучкой лесообъездчики и мастера в дареных господских кафтанах из синего сукна с позументом по
вороту и на полах.
У ворот Пимки Соболева
стояла чья-то заседланная лошадь.
— А лошадь чья
у ворот стоит?
В двух стенах монастыря были сделаны
ворота, из которых одни были постоянно заперты, а
у других
стояла часовенка.
Постояв перед дворцом, он повернул в длинную улицу налево и опять стал читать приклеенные
у ворот бумажки. Одною из них объявлялось, что «сдесь отдаюца чистые, сухие углы с жильцами», другою, что «отдаеца большая кухня в виде комнаты
у Авдотьи Аликсевны, спросить
у прачку» и т. п. Наконец над одною калиткой доктор прочел: «Следственный пристав».
Да ведь я… слушай, Наташа: да ведь я часто к тебе ходил, и мать не знала, и никто не знал; то под окнами
у тебя
стою, то жду: полсутки иной раз жду где-нибудь на тротуаре
у твоих
ворот!
Смотрим: невдалеке от дороги,
у развалившихся
ворот, от которых остались одни покосившиеся набок столбы,
стоит старик в засаленном стеганом архалуке, из которого местами торчит вата, и держит руку щитком над глазами, всматриваясь в нас. На голове
у него теплый картуз, щеки и губы обвисли, борода не брита, жидкие волосы развеваются по ветру; в левой руке березовая палка, которую он тщетно старается установить.
—
У наших
ворот стоят шпионы — такую массу бумаги мы не сумеем вынести из дому незаметно, — а спрятать негде, а я думаю, они снова придут сегодня ночью. Значит, как ни жаль труда — мы сожжем все это.