Неточные совпадения
Шла уже вторая неделя после святой;
стояли теплые, ясные, весенние дни;
в арестантской
палате отворили окна (решетчатые, под которыми ходил часовой).
У ворот своего дома
стоял бывший чиновник казенной
палаты Ивков, тайный ростовщик и сутяга, —
стоял и смотрел
в небо, как бы нюхая воздух. Ворон и галок
в небе сегодня значительно больше. Ивков, указывая пальцем на баррикаду, кричит что-то и смеется, — кричит он штабс-капитану Затесову, который наблюдает, как дворник его, сутулый старичок, прилаживает к забору оторванную доску.
Вернувшись
в палату, где
стояло восемь детских кроваток, Маслова стала по приказанию сестры перестилать постель и, слишком далеко перегнувшись с простыней, поскользнулась и чуть не упала. Выздоравливающий, обвязанный по шее, смотревший на нее мальчик засмеялся, и Маслова не могла уже больше удерживаться и, присев на кровать, закатилась громким и таким заразительным смехом, что несколько детей тоже расхохотались, а сестра сердито крикнула на нее...
С утра до ночи
в приваловских
палатах стоял пир горой, и
в этом разливном море угощались званый и незваный.
Встала она со постели пуховыя и видит, что все ее пожитки и цветочик аленькой
в кувшинчике позолоченном тут же
стоят, раскладены и расставлены на столах зеленыих малахита медного, и что
в той
палате много добра и скарба всякого, есть на чем посидеть-полежать, есть во что приодеться, есть во что посмотреться.
Подивилася она такому чуду чудному, диву дивному, порадовалась своему цветочку аленькому, заветному и пошла назад
в палаты свои дворцовые; и
в одной из них
стоит стол накрыт, и только она подумала: «Видно, зверь лесной, чудо морское на меня не гневается, и будет он ко мне господин милостивый», — как на белой мраморной стене появилися словеса огненные: «Не господин я твой, а послушный раб.
Ни ответа, ни привета не было, тишина
стояла мертвая;
в зеленых садах птицы не пели песни райские, не били фонтаны воды и не шумели ключи родниковые, не играла музыка во
палатах высокиих.
Много ли, мало ли времени она лежала без памяти — не ведаю; только, очнувшись, видит она себя во
палате высокой беломраморной, сидит она на золотом престоле со каменьями драгоценными, и обнимает ее принц молодой, красавец писаный, на голове со короною царскою,
в одежде златокованной, перед ним
стоит отец с сестрами, а кругом на коленях
стоит свита великая, все одеты
в парчах золотых, серебряных; и возговорит к ней молодой принц, красавец писаный, на голове со короною царскою: «Полюбила ты меня, красавица ненаглядная,
в образе чудища безобразного, за мою добрую душу и любовь к тебе; полюби же меня теперь
в образе человеческом, будь моей невестою желанною.
— Многие из вас, господа, не понимают этого, — сказал он, не то гневно, не то иронически взглядывая
в ту сторону, где
стояли члены казенной
палаты, — и потому чересчур уж широкой рукой пользуются предоставленными им прерогативами. Думают только о себе, а про старших или совсем забывают, или не
в той мере помнят,
в какой по закону помнить надлежит. На будущее время все эти фанаберии должны быть оставлены. Яздесь всех критикую, я-с. А на себя никаких критик не потерплю-с!
Но, наглядевшись вдоволь на уличную жизнь, непростительно было бы не заглянуть и
в ту мастерскую,
в которой вершатся политические и административные судьбы Франции. Я выполнил это, впрочем, уже весной 1876 года.
Палаты в то время еще заседали
в Версале, и на очереди
стоял вопрос об амнистии 27.
Кресла были полнехоньки мужчинами, между которыми лоснилось и блестело довольное число, как ладонь, гладких, плешивых голов, и очень рельефно рисовалась молодцеватая фигура председателя казенной
палаты, который
стоял в первом ряду, небрежно опершись на перегородку, отделявшую музыкантов.
— Я только такую
в Варшаве и видел, когда мы там
стояли; а то ни
в Петербурге, ни
в Москве нет такой, — рассказывал почти всем председатель казенной
палаты.
Плоховатая пожарная команда под его грозными распоряжениями начала обнаруживать рьяную храбрость и молодечество, и
в то время, как он, запыленный, закоптелый,
в саже, облитый водою,
стоял почти перед самым пламенем, так что лошадь его беспрестанно фыркала и пятилась назад, —
в это самое время с обеда председателя казенной
палаты, а потому порядком навеселе, приехал тоже на пожар статский советник Опенкин.
В большой кремлевской
палате, окруженный всем блеском царского величия, Иван Васильевич сидел на престоле
в Мономаховой шапке,
в золотой рясе, украшенной образами и дорогими каменьями. По правую его руку
стоял царевич Федор, по левую Борис Годунов. Вокруг престола и дверей размещены были рынды,
в белых атласных кафтанах, шитых серебром, с узорными топорами на плечах. Вся
палата была наполнена князьями и боярами.
Чинно вошла
в палату блестящая толпа царедворцев и разместилась по скамьям. На столах
в это время, кроме солонок, перечниц и уксусниц, не было никакой посуды, а из яств
стояли только блюда холодного мяса на постном масле, соленые огурцы, сливы и кислое молоко
в деревянных чашах.
В огромной двусветной
палате, между узорчатыми расписными столбами,
стояли длинные столы
в три ряда.
Для царя, царевича и ближайших любимцев
стояли особые столы
в конце
палаты.
В середине
палаты стоял огромный четвероугольный стол с поставом из дубовых досок.
Заметьте, что тут же подле часового спят палатные сторожа, а
в десяти шагах, у другой арестантской
палаты,
стоит другой часовой с ружьем, возле него другой подчасок и другие сторожа.
И вот сердце отвечает мне: тогда-то, спеша по улице
в присутствие, ты забыл сделать под козырек! тогда-то, гуляя
в публичном саду, ты рассуждал с управляющим контрольной
палатой на тему о бесполезности писать законы, коль скоро их не исполнять, между тем как, по-настоящему, ты должен был
стоять в это время смирно и распевать «Гром победы раздавайся!».
Длинная, низкая
палата вся занята рядом стоек для выдвижных полок, или, вернее, рамок с полотняным дном, на котором лежит «товар» для просушки. Перед каждыми тремя стойками
стоит неглубокий ящик на ножках
в виде стола. Ящик этот так и называется — стол.
В этих столах лежали большие белые овалы. Это и есть кубики, которые предстояло нам резать.
После обеда пришел Михаил Аверьяныч и принес четвертку чаю и фунт мармеладу. Дарьюшка тоже приходила и целый час
стояла около кровати с выражением тупой скорби на лице. Посетил его и доктор Хоботов. Он принес склянку с бромистым калием и приказал Никите покурить
в палате чем-нибудь.
В палате было уже темно. Доктор поднялся и
стоя начал рассказывать, что пишут за границей и
в России и какое замечается теперь направление мысли. Иван Дмитрич внимательно слушал и задавал вопросы, но вдруг, точно вспомнив что-то ужасное, схватил себя за голову и лег на постель спиной к доктору.
— Что же, действуй; я
в Борисоглебской гостинице все приготовил. Сквозь все комнаты открыты будут. Приезжих никого нет-кричите сколько хотите, обижаться будет некому. Отличная гостиница: туда только одни приказные из
палат ходят с челобитчиками, пока присутствие; а вечером совершенно никого нет, и даже перед окнами, как лес,
стоят оглобли да лубки на Полешской площади.
Все теперь идут
в палаты:
У ворот блистают латы,
И
стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
—
Постой, — перебил он меня наконец. — Думаешь, я не сужден? Сужден, как же! Безо всякого преступления судебною
палатою сужден. Не признаю я ихнего… Ну, все же — судили. Вот набольший-то судья и говорит мне: «Не найдено твоей вины ни
в чем. Расступитесь, стража!.. От суда-следствия оправлен». Ну, думаю, вот меня на волю выпихнут, вот выпихнут… А они тихим-то судом эвона выпихнули куда!
Главный доктор
в заведении был добрейший человек
в мире, но, без сомнения, более поврежденный, нежели половина больных его (он надевал, например, на себя один шейный и два петличных ордена для того, чтобы пройти по
палатам безумных; он давал чувствовать фельдшерам, что ему приятно, когда они говорят «ваше превосходительство», а чином был статский советник, и разные другие шалости ясно доказывали поражение больших полушарий мозга); больные ненавидели его оттого, что он сам,
стоя на одной почве с ними, вступал всегда
в соревнование.
Такие же дощечки и надписи были у двух других больных, находившихся
в восьмой
палате; на одной
стояло «Дьякон Филипп Сперанский, 50 л.» на другой — «Студент Константин Торбецкий, 23 лет».
В том государстве, за темными лесами, за зелеными лугами, за быстрыми реками, за крутыми берегами,
в чистом поле, на широком раздолье, белокаменны
палаты стоят, а во тех
палатах,
в высокóм терему, у косящата окна, три девицы, три сестрицы, три красавицы сидят, промеж себя разговаривают.
Передо мною встает полутемная
палата во время вечернего обхода; мы
стоим с стетоскопами
в руках вокруг ассистента, который демонстрирует нам на больном амфорическое дыхание.
Варвара Васильевна лежала
в отдельной
палате. На окне горел ночник, заставленный зеленою ширмочкою,
в комнате
стоял зеленоватый полумрак. Варвара Васильевна, бледная, с сдвинутыми бровями, лежала на спине и
в бреду что-то тихо говорила. Лицо было покрыто странными прыщами, они казались
в темноте большими и черными. У изголовья сидела Темпераментова, истомленная двумя бессонными ночами. Доктор шепотом сказал...
Саша идет
в кабинет. Чиновник казенной
палаты сидит; полковник, заложив руки
в карманы и держа одно колено на стуле,
стоит перед столом.
В кабинете накурено и душно. Саша не глядит ни на чиновника, ни на полковника; ему вдруг становится совестно и жутко. Он беспокойно оглядывает Ивана Марковича и бормочет...
В палате, битком набитой больными, было душно, и
стояла тяжелая вонь от газов, выделявшихся у спавших. Дежурная сиделка дремала у окна. Дряхлый старик лакей с отеком легких стонал грубыми, протяжными стонами, ночники тускло светились, все глядело мрачно и уныло. Но на душе у Андрея Ивановича было радостно.
Другая,
в дворянской общей
палате, тихая, чопорная, из старых дев, разорившаяся по проискам родственников. Обо всем она говорила довольно толково и всегда отборными фразами; но
стоило только какому — нибудь стороннему посетителю зайти
в палату, она останавливала его и жаловалась на то, что ее вещи продавали сегодня утром
в соборе.
Лакей, узнав его, еще раз ему поклонился. Палтусов попадал
в давно знакомый воздух, какого он не находил
в новых купеческих
палатах. И
в передней и
в зальце со складным столом и роялью
стоял особый воздух, отзывавшийся какими-то травами, одеколоном, немного пылью и старой мебелью…
— Да, видеть можно, но подходить близко к ней нельзя… Вы
постойте в дверях ее комнаты… Она лежит
в маленькой
палате пока одна. Болезнь очень серьезна.
Армия все время
стояла на одном месте. Казалось бы, для чего было двигать постоянно вдоль фронта бесчисленные полевые госпитали вслед за их частями? Что мешало расставить их неподвижно
в нужных местах? Разве было не все равно, попадет ли больной солдат единой русской армии
в госпиталь своей или чужой дивизии? Между тем,
стоя на месте, госпиталь мог бы устроить многочисленные, просторные и теплые помещения для больных, с изоляционными
палатами для заразных, с банями, с удобной кухней.
— Пол да серед сами съели, печь да
палата в наем отдаем, а идущим по мосту милости подаем (то есть мошенничаем), и ты будешь, брат, нашего сукна епанча (то есть такой же вор). Поживи здесь,
в нашем доме,
в котором всего довольно: наготы и бедноты изнавешаны месты, а голоду и холоду — анбары
стоят. Пыль да копоть, притом нечего и лопать.
Так веселилась и ликовала Москва, и это веселье и ликованье, казалось, находили свой отзвук и
в палатах и хижинах, и лишь, как печальный остров среди моря веселья и радости,
Стоял угрюмый дом Салтыковых на Лубянке, с затворившейся
в нем его, когда-то грозной, теперь полусумасшедшей хозяйкой. С гнетущей и день и ночь мыслью о мести ее бывшей приемной дочери, ходила она взад и вперед по пустынным комнатам, придумывая планы, один другого неисполнимее, при ее отчужденном настоящем положении.
Перед царем с открытым лицом и смелым взглядом
стоит Иван Кольцо, имея по правую руку князца Ишбердея, а позади себя пятерых казаков-товарищей. Громко и явственно читает он царю грамотку Ермака Тимофеевича.
В переполненных царских
палатах так тихо, что можно услыхать полет мухи. И царь, и его приближенные недвижимо, внимательно слушают посланца, привезшего радостную весть.
— Великий государь соизволил, чтобы врач тот, немчин Онтон, находился неподалеку от пресветлого лица его. И потому жалует тебя, боярин, своею милостью, уложил отвести того немчина
постоем на твоих
палатах, избрав
в них лучшие хоромины с сенцами…
Палата была невелика и состояла только из трех кроватей. Одна кровать
стояла пустой, другая была занята Пашкой, а на третьей сидел какой-то старик с кислыми глазами, который всё время кашлял и плевал
в кружку. С Пашкиной кровати видна была
в дверь часть другой
палаты с двумя кроватями: на одной спал какой-то очень бледный, тощий человек с каучуковым пузырем на голове; на другой, расставив руки, сидел мужик с повязанной головой, очень похожий на бабу.
Посмотришь с улицы —
палаты; с парадного входа все, как и быть должно, по регламенту
палат: комнаты великолепно убранные; мебель, обитая бархатом,
стоит чинно, по ранжиру; полы блестят, хоть глядись
в них.
Во главе прибывшего посольства
стоит осужденный на виселицу разбойник Иван Кольцо, которого ныне царь с честью принимает
в своих царских
палатах.
Из великолепного квартала вы вдруг переходили
в дикий и сырой лес; рядом с огромными
палатами и роскошными садами
стояли развалины, деревянные избушки и пустыри.
Иноземцам казалось, что они вошли
в палаты волшебные, где люди окаменели, так неподвижно
стояли дворчане, не смыкая глаз, и такая была тишина.