Неточные совпадения
Он взглянул
в другой
класс: там
стоял натурщик, и толпа молча рисовала с натуры торс.
—
Постой! Я сам представлюсь! — сказал Марк, вскочил с кресел и, став
в церемонную позу, расшаркался перед Райским. — Честь имею рекомендоваться: Марк Волохов, пятнадцатого
класса, состоящий под надзором полиции чиновник, невольный здешнего города гражданин!
В кают-компании
стоял длинный стол, какие бывают
в классах, со скамьями.
Пред ней,
в комнате,
стояли лавки, пюпитры — это что-то вроде
класса для тагалов.
Впереди, перед первым
классом,
стояла только небольшая толпа народа, всё еще смотревшая на тот вагон,
в который внесли княгиню Корчагину. Остальной народ был уже весь по местам. Запоздавшие пассажиры, торопясь, стучали по доскам платформы, кондуктора захлопывали дверцы и приглашали едущих садиться, а провожающих выходить.
Кстати,
в классах он всегда
стоял по учению из лучших, но никогда не был отмечен первым.
Вот раз он бросается на всех на дворе, когда выходили из
классов, а я как раз
стою в десяти шагах и смотрю на него.
Матушка видела мою ретивость и радовалась.
В голове ее зрела коварная мысль, что я и без посторонней помощи, руководствуясь только программой, сумею приготовить себя, года
в два, к одному из средних
классов пансиона. И мысль, что я одиниз всех детей почти ничего не буду
стоить подготовкою, даже сделала ее нежною.
Этот страшный учитель, у которого на кафедре всегда лежало два пучка розг и половина слушателей
стояла на коленях, сделал Ивана Федоровича аудитором, [Аудитор — старший ученик, помогающий учителю.] несмотря на то что
в классе было много с гораздо лучшими способностями.
Но когда это повторилось, —
в классе стояло угрюмое молчание.
Сквозь автоматическую оболочку порой, однако, прорывается что-то из другой жизни. Он любит рассказывать о прошлом.
В каждом
классе есть особый мастер, умеющий заводить Лемпи, как часовщик заводит часы.
Стоит тронуть какую-то пружину, — старик откладывает скучный журнал, маленькие глазки загораются масленистым мерцанием, и начинаются бесконечные рассказы…
«Темного» карцера не было, никто нас туда не отводил, и мы проводили время просто где-нибудь
в пустом
классе. Это было очень удобно, особенно для невыучивших урока, но пользовались этим редко: так жутко было ощущение этой минуты… Того же результата, впрочем, можно было добиться иначе:
стоило раскрыть ножик и начать чистить ногти. Самаревич принимался, как тощий ветряк на порывистом ветре, махать руками, называл ученика негодяем и высылал из
класса.
— Столб еси, и столб получаешь. И
стой столбом до конца
класса!.. — грозно изрекает Радомирецкий.
В журнал влетает единица. Ученик становится у стены, вытянув руки и по возможности уподобляясь столбу.
Я попросился из
класса и
стою в коридоре.
Так,
в нашем
классе оказался православный ученик Шпановский,
в метрике которого
стояло имя Конрад.
В длинные зимние ночи он пишет либеральные повести, но при случае любит дать понять, что он коллежский регистратор и занимает должность Х
класса; когда одна баба, придя к нему по делу, назвала его господином Д., то он обиделся и сердито крикнул ей: «Я тебе не господин Д., а ваше благородие!» По пути к берегу я расспрашивал его насчет сахалинской жизни, как и что, а он зловеще вздыхал и говорил: «А вот вы увидите!» Солнце
стояло уже высоко.
В купе второго
класса, даже при открытом окне,
стояла страшная духота и было жарко.
Разумов сейчас же вскочил. Он еще по гимназии помнил, как Николай Силыч ставил его
в сентябре на колени до райских птиц, то есть каждый
класс математики он должен был
стоять на коленях до самой весны, когда птицы прилетят.
Несмотря на несколько революций, во Франции, как и
в других странах Европы,
стоят лицом к лицу два
класса людей, совершенно отличных друг от друга и по внешнему образу жизни, и по понятиям, и по темпераментам.
Вдали от прочих,
в строго официальной форме,
стоял другой господин,
в потертом девятого
класса мундире, при шпаге и со шляпою под мышкой; по неприятным желтого цвета глазам, по вздернутым ноздрям маленького носа и по какой-то кислой улыбке легко можно было заключить о раздражительности его темперамента.
Он тогда
стоял на палубе по одну сторону сходни, а по другую
стоял юнга, ученик мореходных
классов, тонкий, ловкий и стройный
в своей матросской курточке мальчишка, подвижной, как молодая обезьянка.
Правящие
классы по отношению рабочих находятся
в положении подмявшего под себя противника и держащего, не выпуская его, не столько потому, что он не хочет выпустить его, сколько потому, что он знает, что
стоит ему выпустить на мгновение подмятого, чтобы самому быть сейчас же зарезанным, потому что подмятый озлоблен и
в руке его нож.
Придет, посидит или
постоит, послушает и идет
в другой
класс.
Наконец, дней через пять он сказал мне, что ученье
в классах идет очень вяло, что многие еще не съехались, что время
стоит чудесное и что мы поедем к Ивану Ипатычу
в Кощаково, чтоб еще с недельку на свободе погулять и поучиться.
К этому я должен для краткости присовокупить, что, быть может, весьма ученый преподаватель истории во втором
классе, где я пробыл два года, буквально из году
в год,
стоя перед нами и пошатываясь за спинкою стула, вдохновенно повторял рассказы о рыжих германцах, которые на своих пирах старались отпивать ступеньки лестницы, поставленной на бочку с пивом.
Я
стоял в каком-то онемении восторга, и вдруг
в классе раздался раскатистый хохот Гульча.
Для желающих пить на умывальных столах
стояли глиняные кружки,
в которые жаждущий нацеживал из резервуара воды.
В третьем
классе Мортимер давал нам уроки географии перед немыми картами издания самого Крюммера.
В классе стоял густой, протяжный, неумолкающий гул, напоминавший жужжание пчелиного роя. Тридцать молодых глоток одновременно пело, смеялось, читало вслух, разговаривало…
Чего, например,
стоил один Фиников, учитель арифметики
в младших
классах.
В линиях
стояли отдельно псалтырщики, часословщики и гранатники; школа делилась на три
класса; писатели не отличались особо, потому что учащий псалтырь учился и писать.
Стало быть,
в древней Руси были совершенно ненормальные отношения между
классами общества: худшее
стояло на высоте, а лучшее попиралось ногами?
Мышлаевский. Отчего ж вы
стоите на месте? Синий, как покойник. Потопчитесь, разомнитесь. После команды «вольно» вы не монумент. Каждый сам себе печка. Пободрей! Эй, второй взвод,
в классы парты ломать, печи топить! Живо!
Оттого
в этот период моей жизни я постоянно
стоял за учителей, начальников и т. д. и был очень любим начальством и старшими
классами.
Тут среди залы первого
класса стоят знакомый обер-кондуктор и начальник станции, молодой человек с красивой бородкой и
в великолепном, шершавом пальто.
Ведь
в природе кедр и иссоп питаются и цветут, слон и мышь движутся и едят, радуются и сердятся по одним и тем же законам; под внешним различием форм лежит внутреннее тождество организма обезьяны и кита, орла и курицы;
стоит только вникнуть
в дело еще внимательнее, и увидим, что не только различные существа одного
класса, но и различные
классы существ устроены и живут по одним и тем же началам, что организмы млекопитающего, птицы и рыбы одинаковы, что и червяк дышит подобно млекопитающему, хотя нет у него ни ноздрей, ни дыхательного горла, ни легких.
В половине третьего, по окончании
классов, когда гурьба гимназистов с гамом и шумом высыпала на улицу, учителя собрались
в конференц-залу, по стенам которой
стояли высокие шкафы с чучелами птиц и моделями зверей; на шкафах — глобусы и семь мудрецов греческих; на столах и
в витринах около окон — электрические и пневматические машины, вольтов столб, архимедов винт, лейденские банки, минералогические и археологические коллекции.
— Жиндаррр!!! Жиндаррр!! — кричит кто-то на плацформе таким голосом, каким во время оно, до потопа, кричали голодные мастодонты, ихтиозавры и плезиозавры…Иду посмотреть,
в чем дело…У одного из вагонов первого
класса стоит господин с кокардой и указывает публике на свои ноги. С несчастного,
в то время когда он спал, стащили сапоги и чулки…
Оделся, вышел на палубу. Последние тучи минувшей непогоды виднелись еще на западе, а солнце уж довольно высо́ко
стояло. Посмотрел на часы — восемь. На палубе уж сидело несколько человек. Никита Федорыч прошел
в третий
класс, но не нашел там Флора Гаврилова.
Цвибуш, уверенный, что Илька не согласится,
стоял в стороне и улыбался. Илька не согласится! На все подобные предложения она всегда отвечала до сих пор отказом. Она нравственная девушка. Но каковы были его испуг и удивление, когда Илька, звонко захохотав, вошла
в вагон первого
класса; она вошла и из окошка кивнула отцу…Отец побежал к ней.
— Ты должна была сказать m-lle Арно или дежурной пепиньерке, ворону бы убрали на задний двор, а не распоряжаться самой, да еще прятаться за спиной
класса… Скверно, достойно уличного мальчишки, а не благовоспитанной барышни! Ты будешь наказана. Сними свой передник и отправляйся
стоять в столовой во время завтрака, — уже совсем строго закончила инспектриса.
На кафедре
стояла громадная корзина, зашитая
в деревенский холст, на крышке которой была сделана надпись рукою мамы: «Петербург, N-я улица, N-й институт, 7-й
класс, институтке Влассовской».
— Э, полно, — отмахнулась она, — нам с тобой доставит удовольствие порадовать других… Если б ты знала, Галочка, как приятно прибежать
в класс и вызвать к родным ту или другую девочку!..
В такие минуты я всегда так живо-живо вспоминаю папу. Что было бы со мной, если бы меня вдруг позвали к нему! Но
постой, вот идет старушка, это мама Нади Федоровой, беги назад и вызови Надю.
Станция. Поезд
стоит пять минут. Перед третьим звонком
в описанный вагон II
класса входит Подтягин. За ним шествует начальник станции,
в красной фуражке.
Несколько минут
в классе стоял гам. И вдруг над всем этим гамом, покрывая его, прозвучал серебристый голосок Дуси...
Следующий
класс был батюшки. Уже
в начале урока по партам путешествовала записочка с вопросом; как назвать ворону? Внизу уже
стояла целая шеренга имен вроде: Душки, Cadeau, Orpheline, Смолянки и Amie, когда, осененная внезапной мыслью, я подмахнула под выше написанными именами «Крошка» и, торжествуя, перебросила записку Краснушке.
Капитан только что собрался пить чай и сдал команду помощнику. Он поднялся из общей каюты первого
класса,
постоял в дверях рубки и потом оглянулся вправо на пассажиров, ища кого-то глазами.
На этих «беседах» происходили настоящие прения, и оппонентами являлись ученики.
В моей памяти удержалась
в особенности одна такая беседа, где сочинение ученика седьмого
класса читал сам учитель, а автор
стоял около кафедры.
Прохаживаясь по платформе, я заметил, что большинство гулявших пассажиров ходило и
стояло только около одного вагона второго
класса, и с таким выражением, как будто
в этом вагоне сидел какой-нибудь знаменитый человек. Среди любопытных, которых я встретил около этого вагона, между прочим, находился и мой спутник, артиллерийский офицер, малый умный, теплый и симпатичный, как все, с кем мы знакомимся
в дороге случайно и не надолго.
В вагоне I
класса,
в узком коридорчике, столпилась у открытого окна кучка знакомых между собою пассажиров, которым не спится. Они
стоят, сидят на выдвинутых лавочках, и одна молоденькая дама с вьющимися волосами смотрит
в окно. Ветер колышет занавеску, отбрасывает назад колечки волос, и Юрасову кажется, что ветер пахнет какими-то тяжелыми, искусственными, городскими духами.
В школе они застали послеобеденный
класс. Девочки и мальчики учились вместе. Довольно тесная комната была набита детьми. И тут
стоял спертый воздух. Учитель — черноватый молодой человек с чахоточным лицом — и весь
класс встали при появлении Станицыной.