Неточные совпадения
— Порфирий Петрович! — проговорил он громко и отчетливо, хотя едва стоял на дрожавших ногах, — я, наконец, вижу ясно, что вы положительно подозреваете меня в убийстве этой
старухи и ее сестры Лизаветы. С своей стороны, объявляю вам, что все это мне давно уже надоело. Если находите, что имеете право меня законно преследовать, то преследуйте; арестовать, то арестуйте. Но
смеяться себе в глаза и мучить себя я не позволю.
— Фу, какие вы страшные вещи говорите! — сказал,
смеясь, Заметов. — Только все это один разговор, а на деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам скажу, по-моему, не только нам с вами, даже натертому, отчаянному человеку за себя поручиться нельзя. Да чего ходить — вот пример: в нашей-то части старуху-то убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки дрогнули: обокрасть не сумел, не выдержал; по делу видно…
— Кушать? —
смеясь сказал старик. — Кушанье наше не хитрое. Покажь ему,
старуха.
Руки у
старухи дрожали, когда она брала несчитаные деньги, — ей казалось, что Кишкин
смеется над ней, как над дурой.
Абрамовна плюнула и полезла на крыльцо; Лиза и ее кучер
засмеялись, и даже Женни не могла удержаться от улыбки, глядя на смешной гнев
старухи.
Мне сейчас стыдно писать об этом, но я обещал в этих записках быть откровенным до конца. Так вот: я нагнулся — и поцеловал заросший, мягкий, моховой рот.
Старуха утерлась,
засмеялась…
„Куда, говорит, сестру девала?“ Замучил
старуху совсем, так что она, и умирая, позвала его да и говорит: „Спасибо тебе, ваше благородие, что меня,
старуху, не покинул, венца мученического не лишил“. А он только
смеется да говорит: „Жаль, Домна Ивановна, что умираешь, а теперь бы деньги надобны! да куда же ты, старая, сестру-то девала?“
Там у вас, Шатов,
старуха где-то сидит; старуха-то
старухой, но не оставляйте и вы, муженек; посидите подле, авось пригодитесь; Марья-то Игнатьевна, кажется, вас не прогонит… ну, ну, ведь я
смеюсь…
Публика
засмеялась, думая, что кочегар шутит, но он стал настойчиво уговаривать смущенную
старуху...
Людмила
смеялась звонко и весело, целовала Коковкину, — и
старуха думала, что веселая девица ребячлива, как дитя, а Саша по глупости все ее затеи рад исполнить. Веселый Людмилин смех казал этот случай простою детскою шалостью, за которую только пожурить хорошенько. И она ворчала, делая сердитое лицо, но уже сердце у нее было спокойно.
Марья Львовна. Он сказал мне… (
Смеется, растерянно глядя в лицо Варваре Михайловне.) Он… сказал мне… что любит меня! А у меня седые волосы… и зубы вставлены… три зуба! О друг мой, я
старуха! Разве он не видит этого? Моей дочери восемнадцать лет! Это невозможно!.. Это ненужно!..
Старуха поглядела на него с удивлением и
засмеялась.
Не
смейтесь, граф, над
старухой… я очень страстна в моих привязанностях: я люблю, граф, люблю его, моего друга, и до могилы любить его буду, а там встретимся или не встретимся — уж что бог даст, но пока жива, я ему верная и благодарная…
Она подержит его да опять положит, потом опять возьмет, пошепчется с какими-то двумя
старухами, потом опять положит, а commis
смеются.
Неподвижен стоял Вадим возле рогожной кибитки; толпа пестрела кругом;
старухи, дети, всё теснилось, кричало,
смеялось.
Старуха сначала
смеялась над новой проделкой зятя, но дочь плакала, и материнское сердце снова не вытерпело: она решилась объясниться с Сергеем Петровичем, но сей последний на все ее вопросы не удостоил даже и ответить и продолжал сбирать свои вещи.
— Лев Павлович?.. Лев Павлович, как и все мужчины: он с самых первых пор или скучал, или даже
смеялся над моими стремлениями. Он окружал меня богатством, удовлетворял мои прихоти, впрочем, всегда с оговорками, и потому полагал, что уже все сделал, что я даже не должна сметь ничего желать более. Но, бога ради, не спрашивайте меня: видьте во мне вашего друга…
старуху, которая вам желает счастья… и больше ничего! Расскажите мне лучше что-нибудь про себя: когда вы думаете назначить свадьбу?
— Имейте, Иван Борисыч, сожаление к моим чувствам, — возразила
старуха. — Где же тут любовь с вашей стороны? Это, я думаю, и до вас касается, а вы, вместо того чтобы посоветовать мне, только
смеетесь.
Наперед тебе предсказываю, что ты будешь
смеяться до истерики: старуха-мать меня приревновала к зятю и от имени дочери своей объявила мне, что та боится моего знакомства.
Из двери за ширмами в комнату Якова входит Любовь, останавливается у кресла няни, задумчиво гладит рукой её щёку,
старуха что-то бормочет, тихонько
смеётся, кивая головой.
Он поспешил в собор, пробрался сквозь ряд нищих
старух с завязанными лицами и двумя отверстиями для глаз, над которыми он прежде так
смеялся, и вошел в церковь.
Русский мужик говорит о гривне или о семи грошах меди, старики и
старухи размахивают руками или говорят сами с собою, иногда с довольно разительными жестами, но никто их не слушает и не
смеется над ними, выключая только разве мальчишек в пестрядевых халатах, с пустыми штофами или готовыми сапогами в руках, бегущих молниями по Невскому проспекту.
Правда, кастелянша, как только прибежала в девичью, тотчас упала в обморок и вообще так искусно действовала, что в тот же день довела до сведения барыни грубый поступок Герасима; но причудливая
старуха только
рассмеялась несколько раз, к крайнему оскорблению кастелянши, заставила ее повторить, как, дескать, он принагнул тебя своей тяжелой ручкой, и на другой день выслала Герасиму целковый.
— Не слушай его, —
смеясь, возразил тот, которого звали Ахметом, — он, как дряхлые
старухи аула, склонен видеть то, чего нет, и не замечает порой того, чего не пропустят соколиные очи твоих верных абреков… Сумбат-Магома, ты грезишь наяву! Проснись!
— А ты не выдашь, нет? Отец узнает — убьет. Лейла-Фатьма узнает — нашлет все беды на голову бедняжки Гуль-Гуль. Она злая — Лейла-Фатьма, ты не знаешь. Она может принести несчастье всему дому, да, да! Она колдунья. Накличет злых джинов на голову Гуль-Гуль, и кончена жизнь. Почернеет и иссохнет Гуль-Гуль, как самая старая
старуха! — она звонко
рассмеялась, но… сквозь слезы.
Мы по этому случаю так много
смеялись и были так веселы, что и не думали ни о положении Христи, ни о том, что над самими над нами, может быть, тоже висит какая-нибудь внезапность, способная переконфузнть нас более, чем замужество одной
старухи сконфузило Пенькновского и в то же время дало ему счастливую мысль самому скорее жениться на другой.
— Маленькая!.. —
засмеялась она неудержимым смехом. — Так что ж? Мне лет много… Еще весна… и еще весна… и еще… три весны и еще… и Бэлла-старуха… и никто не женится на Бэлле… даже самый старый пастух…
Старуха начала тихо
смеяться и сделала рукой внуке.
Доктор захохотал басом и махнул рукой, как бы желая показать, что от смеха он не может выговорить ни одного слова.
Смеялся он тяжело, резко, с крепко стиснутыми зубами, как
смеются недобрые люди, и по его голосу, лицу и блестящим, немножко наглым глазам можно было понять, что он глубоко презирал и княгиню, и приют, и
старух. Во всем, что он так неумело и грубо рассказал, не было ничего смешного и веселого, но хохотал он с удовольствием и даже с радостью.
— Жених!.. — своим перекошенным ртом
засмеялась старуха. — У ней один теперь жених… Христос…
Катруся, вдруг овладев собою, оживлялась, начинала
смеяться, играть как дитя и ласкать своего мужа больше прежнего; потом уверяла его, что это был болезненный припадок от порчи, брошенной на нее с малолетства дурным глазом какой-то злой
старухи, но что это не бывает продолжительно.