Неточные совпадения
[«Какую удивительную
статью по этому поводу написал Елисевич!» — Как это установлено, Тургенев здесь иронически намекает на
сотрудников «Современника» Г. З. Елисеева (1821–1891) и М.
Сотрудник мой, наш почтенный и остроумный Николай Парфенович, передавал мне потом, что в это мгновение ему
стало его жалко до слез.
К экзаменам брат так и не приступал. Он отпустил усики и бородку,
стал носить пенсне, и в нем вдруг проснулись инстинкты щеголя. Вместо прежнего увальня, сидевшего целые дни над книгами, он представлял теперь что-то вроде щеголеватого дэнди, в плоеных манишках и лакированных сапогах. «Мне нужно бывать в обществе, — говорил он, — это необходимо для моей работы». Он посещал клубы,
стал отличным танцором и имел «светский» успех… Всем давно уже было известно, что он «
сотрудник Трубникова», «литератор».
«Русский листок» шел плохо, но В.Э. Миллер не унывал.
Сотрудники получше к нему не шли, компаньонов не находилось, а он, веселый и энергичный, крутился волчком, должал в типографиях, на каждый номер добывал бумаги, иногда в долг, реже на наличные, а все-таки верил в успех, аккуратно выпускал газету и наконец
стал искать компаньона.
Да и негде было видеть
сотрудников «Московских ведомостей» — они как-то жили своей жизнью, не знались с
сотрудниками других газет, и только один из них, театральный рецензент С.В. Флеров (Васильев), изящный и скромный, являлся на всех премьерах театров, но он ни по наружности, ни по взглядам, ни по
статьям не был похож на своих соратников по изданию, «птенцов гнезда Каткова» со Страстного бульвара.
Талантливый беллетрист и фельетонист, он сумел привлечь
сотрудников, и газета двинулась. После А.П. Лансберга редактором
стал Н.Е. Эфрос, а затем А.С. Эрманс, при котором многие из
сотрудников покинули газету.
Ушел В.А. Гольцев, ушли с ним его друзья, главные
сотрудники, но либеральный дух, поддерживаемый Н.П. Ланиным, как ходовой товар, остался, только яркость и серьезность пропали, и газета
стала по отношению к прежней, «гольцевской», как «ланинское» шампанское к настоящему редереру.
Во время коронации 1896 года он поручил своим
сотрудникам во что бы то ни
стало добыть заранее манифест, чтобы первому его опубликовать в своей газете.
Сотрудники жили настоящим днем, не заглядывая в прошлое: приходили со
статьями, за гонораром, собирались составлять номера по субботам, видели тех, кто перед глазами, а в прошлое не заглядывали.
Цензура придиралась, закрывая розницу, лишала объявлений. Издательские карманы
стали это чувствовать, что отозвалось и на
сотрудниках. Начались недоумения, нелады: кружок марксистов держался особняком, кое-кто из
сотрудников ушел. Цензура свирепствовала, узнав, какие враги существующего порядка состоят в редакции. Гранки, перечеркнутые цензурой, возвращались пачками, а иногда и самого редактора вызывали в цензуру и, указывая на гранки, обвиняли чуть не в государственном преступлении.
Дело у Н.Н. Соедова пошло недурно. Появились хорошие
сотрудники, привлеченные хлебосольством хозяина. На квартире у него
стали устраиваться еженедельно деловые вечеринки, начинавшиеся обсуждением тем и заканчивавшиеся веселым ужином.
— Мне показалось еще за границей, что можно и мне быть чем-нибудь полезною. Деньги у меня свои и даром лежат, почему же и мне не поработать для общего дела? К тому же мысль как-то сама собой вдруг пришла; я нисколько ее не выдумывала и очень ей обрадовалась; но сейчас увидала, что нельзя без
сотрудника, потому что ничего сама не умею.
Сотрудник, разумеется,
станет и соиздателем книги. Мы пополам: ваш план и работа, моя первоначальная мысль и средства к изданию. Ведь окупится книга?
— Это письмо я получила вчера, — покраснев и торопясь
стала объяснять нам Лиза, — я тотчас же и сама поняла, что от какого-нибудь глупца; и до сих пор еще не показала maman, чтобы не расстроить ее еще более. Но если он будет опять продолжать, то я не знаю, как сделать. Маврикий Николаевич хочет сходить запретить ему. Так как я на вас смотрела как на
сотрудника, — обратилась она к Шатову, — и так как вы там живете, то я и хотела вас расспросить, чтобы судить, чего еще от него ожидать можно.
К величайшему удивлению, мы
стали замечать, что Никодим ведет газету на славу, что"столбцы ее оживлены", что в ней появилась целая стая совершенно новых
сотрудников, которые неустанно ведут между собой живую и даже ожесточенную полемику по поводу содержания московских бульваров, по поводу ненужности посыпания песком тротуаров в летнее время и т. д.
Это и была первая и единственная
статья, напечатанная Бенни в газете Евгении Тур, постоянным
сотрудником которой Бенни никогда не был и назван таковым в некрологе «Иллюстрированной газеты» г-на Зотова совершенно неосновательно.
(31) В числе
сотрудников «Собеседника» помещают Хераскова — князь Вяземский («Фонвизин», стр. 262), Греч («Чтения о русском языке», ч. II, стр. 384), Грот в названной уже
статье о «Собеседнике».
Или, может быть, предание петербургского периода? Это предание не обязывает нас ни к чему; этот «пятый акт кровавой драмы, происходящей в публичном доме» [По прекрасному выражению одного из
сотрудников журнала «II Progresso» в номере от 1 августа 1851 года, в
статье о России. (Примеч. А. И. Герцена.)], напротив, развязывает нас окончательно.
Вдруг
сотрудник «Головешки», уже сильно пьяный, но сидевший до сих пор в угрюмом молчании, обратился прямо к Ивану Ильичу и с сверкающими глазами
стал отвечать от лица всего общества.
Но бедный юноша едва докончил. Он по глазам увидел, что генерал давно уже это знает, потому что сам генерал тоже как будто сконфузился и, очевидно, оттого что знал это. Молодому человеку
стало до невероятности совестно. Он успел куда-то поскорее стушеваться и потом все остальное время был очень грустен. Взамен того развязный
сотрудник «Головешки» подошел еще ближе и, казалось, намеревался где-нибудь поблизости сесть. Такая развязность показалась Ивану Ильичу несколько щекотливой.
Ко мне в кабинет вошел
сотрудник и прервал нашу беседу. Заметив, что я занят и взволнован, этот
сотрудник повертелся около моего стола, с любопытством поглядел на Камышева и вышел. По уходе его Камышев отошел к окну и
стал дышать на стекло.
Привлекательной стороной Вены была и ее дешевизна, особенно при тогдашнем, очень хорошем русском денежном курсе. Очень легко было устроиться и недорого и удобно. Моим чичероне
стал корреспондент"Голоса", впоследствии сделавшийся одним из главных
сотрудников"Нового времени", тогда юный московский немчик. Он сильно перебивался и вскоре уехал в Петербург, где из"Голоса"перешел в"Петербургские ведомости", уже позднее, когда я вернулся в Петербург в январе 1871 года и продолжал писать у В.Ф.Корша.
Меня сильнее, чем год и два перед тем, потянуло на родину, хотя я и знал, что там мне предстоит еще усиленнее хлопотать о том, чтобы придать моим долговым делам более быстрый темп, а
стало быть, и вдвое больше работать. Но я уже был
сотрудником"Отечественных записок", состоял корреспондентом у Корша, с которым на письмах остался в корректных отношениях, и в"Голосе"Краевского.
Стало быть, у меня было больше шансов увеличить и свои заработки.
С П.И. мы одинаково — он раньше несколькими годами — попали сразу по приезде в Петербург в
сотрудники"Библиотеки для чтения". Там он при Дружинине и Писемском действовал по разным отделам, был переводчиком романов и составителем всяких
статей, писал до десяти и больше печатных листов в месяц.
Но в Париже я сделался сам
сотрудником «Искры» и, списавшись с Василием Курочкиным, с которым тогда лично еще не был знаком,
стал вести род юмористической хроники Парижа под псевдонимом «Экс-король Вейдевут». Вероятно, немногие и теперь знают, что это был один из моих псевдонимов.
Даже и тогда, когда начались денежные тиски, я старался всячески оживить журнал, устроил еженедельные беседы и совещания и предложил, когда журнал
стал с 1865 года выходить два раза в месяц, печатать в начале каждого номера передовую
статью без особого заглавия. Она заказывалась
сотруднику и потом читалась на редакционном собрании.
С удовольствием упомяну еще об одном
сотруднике, который только у меня, в"Библиотеке",
стал вырабатывать себя как своеобразною умственную физиономию.
Ни я и никто из моих постоянных
сотрудников не могли, например, восхищаться теми идеалами, какие Чернышевский защищал в своем романе"Что делать?", но ни одной
статьи, фельетона, заметки не появилось и у нас (особенно редакционных), за которую бы следовало устыдиться.
Корреспонденции Берга были целые
статьи, в нашем журнализме 60-х годов единственные в своем роде. Содержание такого
сотрудника было не совсем по нашим средствам. Мы помещали его, пока было возможно. Да к тому же подавление восстания пошло быстро, и тогда политический интерес почти что утратился.
Личных отношений у нас с ним почти что не установилось никаких. В памяти моей не сохранилось даже ни одного разговора со мною как с молодым писателем, который
стал постоянным
сотрудником журнала, где он играл уже первую роль.
Точно так же — более, чем в других журналах, старался я о
статьях и обозрениях по иностранной литературе и едва ли не первый тогда имел для этого специального
сотрудника и в Петербурге, и в Париже — П.Л.Лаврова и Евгению Тур (графиню Е.В.Салиас). Это показывало несомненную склонность к редакторской инициативе и отвечало разносторонности образования, какое мне удалось получить в трех университетах за целых семь с лишком лет.
Этот
сотрудник сыграл в истории моего редакторства довольно видную роль и для журнала довольно злополучную, хотя и непреднамеренно. Он вскоре
стал у меня печатать свой роман"Некуда", который всего более повредил журналу в глазах радикально настроенной журналистики и молодой публики.
Как
сотрудник он продолжал после"Некуда"давать нам
статьи, больше по расколу, интересные и оригинальные по языку и тону. Тогда он уже делался все больше и больше специалистом и по быту высшего духовенства, и вообще по религиозно-бытовым сторонам великорусской жизни.
Сделавшись редактором, я сейчас же написал сам небольшую рецензию по поводу ее прекрасного рассказа"За стеной", появившегося в"Отечественных записках". Я первый указал на то, как наша тогдашняя критика замалчивала такое дарование. Если позднее Хвощинская, сделавшись большой «радикалкой»,
стала постоянным
сотрудником «Отечественных записок» Некрасова и Салтыкова, то тогда ее совсем не ценили в кружке «Современника», и все ее петербургские знакомства стояли совершенно вне тогдашнего «нигилистического» мира.
А тогда он уже сошелся с Некрасовым и сделался одним из исключительных
сотрудников"Современника". Этот резкий переход из русофильских и славянофильских журналов, как"Москвитянин"и"Русская беседа", в орган Чернышевского облегчен был тем, что Добролюбов так высоко поставил общественное значение театра Островского в своих двух знаменитых
статьях. Островский сделался в глазах молодой публики писателем — обличителем всех темных сторон русской жизни.
У Корша я
стал писать как постоянный
сотрудник с следующего сезона 68-го года, когда я перебрался на другой берег Сены и поселился поблизости от Бульваров, в Rue Lepeletier, наискосок старой (сгоревшей) Оперы.
Меня
стали уговаривать Писемский и некоторые
сотрудники, а издатель усиленно предлагал мне журнал на самых необременительных, как он уверял, условиях.
"Работоспособностью"он обладал изумительной, начинал работать с шести часов утра, своими
сотрудниками помыкал, как приказчиками, беспрестанно меняя их, участвовал, кроме того, в разных акционерных предприятиях, играл на бирже, имел в Париже несколько доходных домов, в том числе и тот, где я с 1868 года
стал жить, в rue Lepelletier около Старой Оперы. И от хозяйки моего отельчика я слыхал не раз, что"Ie grand Emile" — большой кулак в денежных расчетах.
Продолжай"Библиотека"существовать и сделайся он у нас главным
сотрудником, он
стал бы придавать журналу маложелательный оттенок, или мы должны были бы с ним разойтись, что весьма вероятно, потому что если некоторые мои
сотрудники"правели", то я, напротив, все"левел".
Мне с первых же дней моего редакторства хотелось направлять моих молодых
сотрудников, предлагать им темы
статей, но никак не затем, чтобы им что-нибудь навязывать, стеснять их собственный почин.
Позднее, вернувшись в Петербург в начале 1871 года, я узнал от брата Василия Курочкина — Николая (постоянного
сотрудника"Отечественных записок"), что это он, не будучи даже со мной знаком,
стал говорить самому Некрасову обо мне как о желательном
сотруднике и побудил его обратиться ко мне с письмом.
Из той же полосы моей писательской жизни, немного позднее (когда я уже
стал издателем-редактором «Библиотеки для чтения»), всплывает в моей памяти фигура юного
сотрудника, который исключительно работал тогда у меня как переводчик.
И только что я сделался редактором, как заинтересовался тем, кто был автор
статьи, напечатанной еще при Писемском о Малом театре и г-же Позняковой (по поводу моей драмы"Ребенок"), и когда узнал, что этот был студент князь Урусов, — сейчас же пригласил его в
сотрудники по театру, а потом и по литературно-художественным вопросам.
Вблизи, со стороны окружающих, он встречал прежний благоговейный культ, чтился как блюститель традиций старых «Отечественных записок»,
сотрудник Некрасова и Щедрина, бессменно стоящий «на славном посту» (так был озаглавлен большой сборник
статей, выпущенный
сотрудниками и почитателями Михайловского по случаю сорокалетия его литературной деятельности).
Подъехал на извозчике Пыпин, один из редакторов „Вестника Европы“, двоюродный брат Чернышевского и
сотрудник Добролюбова по „Современнику“. Студенты кинулись к нему,
стали просить переговорить с полицией. Пыпин подошел к приставу и после короткого разговора направился к своему извозчику.
Все вскочили,
стали жать ему руку, посадили на диван. Пирожкова представили ему уже как"
сотрудника". Он ужаснулся, хотел браться за шляпу, но сообразил, что голоден, и остался.
Статья Э. Золя помогла мне много в уразумении того творческого механизма, посредством которого два брата вели свою работу; о роде их сотрудничества он рассказал достаточно подробностей, и мне оставалось только обобщить их; но о личности Гонкуров, и в особенности старшего брата, пережившего своего
сотрудника, я знал очень мало.
Сотрудники мои по изданию газеты «Сын Гостиного Двора»
стали уже опасаться за существование самой газеты.
— Что же тут удивительного? — возразил он. — Нынче очень многие из нашей братьи пишут и редакторы ухаживают за ними, как за самыми нужными
сотрудниками, потому известия, сообщаемые ими, суть известия из первых рук. Еще вчера мой товарищ по службе, бывши ночью на часах, написал для одной большой газеты
статью о пользе намордников, и что удивительно, написал стоя и прислонясь к фонарному столбу.
Те, которые, казалось, собственною кровью писали против его газеты ожесточенные
статьи,
стали ее постоянными
сотрудниками. Щедро и аккуратно уплачиваемый гонорар произвел эту метаморфозу. Выдача авансов сломила самых непреклонных.
Сотрудники так и валят ко мне валом и, ведь что удивительно, предлагают свои
статьи безвозмездно. Пробовал их посылать в редакцию «Сын Отечества»: пойдите, говорю, туда; там любят безвозмездные
статьи, так ведь не идут. Нет, говорят, Касьян Иваныч, мы уж к вам, потому у вас угощение и все эдакое.