Неточные совпадения
Дмитрий ушел. В
номере стало вопросительно и ожидающе тихо.
Потом мы воротились, заехали в гостиницу, взяли
номер,
стали есть и пить шампанское; пришла дама…
— Я больше ничего не имею, — сказал прокурор председателю и, неестественно приподняв плечи,
стал быстро записывать в конспект своей речи признание самой подсудимой, что она заходила с Симоном в пустой
номер.
В первом
номере журнала «Летопись» напечатана очень характерная
статья М. Горького «Две души», которая, по-видимому, определяет направление нового журнала.
Статьи Белинского судорожно ожидались молодежью в Москве и Петербурге с 25 числа каждого месяца. Пять раз хаживали студенты в кофейные спрашивать, получены ли «Отечественные записки»; тяжелый
номер рвали из рук в руки. «Есть Белинского
статья?» — «Есть», — и она поглощалась с лихорадочным сочувствием, со смехом, со спорами… и трех-четырех верований, уважений как не бывало.
С А. Жидом я познакомился в связи с моей
статьей «Правда и ложь коммунизма», напечатанной в первом
номере «Esprit».
Номер газеты, в которой была напечатана
статья, был конфискован, а я отдан под суд по
статье о богохульстве, которая карала вечным поселением в Сибири.
В первом
номере была напечатана моя
статья «Правда и ложь коммунизма», которая в значительной степени определила отношение к коммунизму.
Начиная от «Челышей» и кончая «Семеновной», с первой недели поста актеры жили весело. У них водились водочка, пиво, самовары, были шумные беседы… Начиная с четвертой — начинало стихать.
Номера постепенно освобождались: кто уезжал в провинцию, получив место, кто соединялся с товарищем в один
номер. Начинали коптить керосинки: кто прежде обедал в ресторане,
стал варить кушанье дома, особенно семейные.
Ну кто бы догадался! Так бы и прошла насмешка незаметно… Я видел этот
номер «Будильника», внимания на него не обратил до тех пор, пока городовые не
стали отбирать журнал у газетчиков. Они все и рассказали.
Курьер как привез его в Лондон, так появился кому надо и отдал шкатулку, а Левшу в гостинице в
номер посадил, но ему тут скоро скучно
стало, да и есть захотелось. Он постучал в дверь и показал услужающему себе на рот, а тот сейчас его и свел в пищеприемную комнату.
Другой, очень недурно одетый мужчина лет сорока пяти, промучив девушку часа два, заплатил за
номер и дал ей восемьдесят копеек; когда же она
стала жаловаться, он со зверским лицом приставил к самому ее носу огромный, рыжеволосый кулак и сказал решительно...
В это время в одном из
номеров с шумом отворилась дверь, и на пороге ее показалась молодая девушка в одном только легоньком капоте, совершенно не застегнутом на груди, в башмаках без чулок, и с головой непричесанной и растрепанной, но собой она была прехорошенькая и, как видно, престройненькая и преэфирная
станом.
Павел пришел в свой
номер в весьма миротворном расположении духа. Ванька его встретил также веселый; он очень уж был рад, что они переехали от Макара Григорьева, которого он сразу же
стал ненавидеть и бояться.
— Садитесь! — приказал он как будто угрожающим голосом и
стал перебирать списки. Потом откашлялся и продолжал: — Вот тут перед вами лежат двести десять вакансий на двести юнкеров. Буду вызывать вас поочередно, по мере оказанных вами успехов в продолжение двухлетнего обучения в училище. Рекомендую избранную часть называть громко и разборчиво, без всяких замедлений и переспросов. Времени у вас было вполне достаточно для обдумывания. Итак,
номер первый: фельдфебель первой роты, юнкер Куманин!
В первом, вышедшем после 17 октября 1905 года в «свободной России»,
номере «Русского слова» передовая
статья, приветствовавшая свободу слова, заканчивалась так...
«Русский листок» шел плохо, но В.Э. Миллер не унывал. Сотрудники получше к нему не шли, компаньонов не находилось, а он, веселый и энергичный, крутился волчком, должал в типографиях, на каждый
номер добывал бумаги, иногда в долг, реже на наличные, а все-таки верил в успех, аккуратно выпускал газету и наконец
стал искать компаньона.
С новой типографией увеличился формат газеты,
номера стали выпускаться в 6 и 8 страниц.
В 1893 году, может быть для положения в обществе, он
стал издавать ежедневную газетку «Торговля и промышленность», которую продолжал и в 1894 году, выпустив 190
номеров. И вдруг изменил ее название.
Когда В.М. Дорошевич появлялся в редакции, то все смолкало. Он шествовал к себе в кабинет, принимал очень по выбору, просматривал каждую
статью и, кроме дневных приемов, просиживал за чтением гранок ночи до выхода
номера.
Из ресторана я пришел в
номер, купив по пути пачку бумаги. Я решил прожить два дня здесь, на свободе привести в порядок мои три сплошь исписанные записные книжки, чтобы привезти в Москву готовые
статьи, и засел за работу.
Публика сразу узнала виселицу, и
номер журнала был у всех в руках. Хватились испуганные власти,
стали отбирать журнал, закрыли розницу издания и уволили цензора.
Сотрудники жили настоящим днем, не заглядывая в прошлое: приходили со
статьями, за гонораром, собирались составлять
номера по субботам, видели тех, кто перед глазами, а в прошлое не заглядывали.
Особенно резки были
статьи Виктора Александровича Гольцева, сделавшие с первых
номеров газету популярной в университете: студенты зачитывались произведениями своего любимого профессора и обсуждали в своих кружках затронутые им вопросы.
Статьи для цензуры посылались в пятницу, а хроника и отчеты — в субботу, после четырех часов дня, то есть когда верстался
номер. Бывали случаи, что уже наступал вечер, а цензурных гранок не приносили. Приходилось иногда ехать самому к цензору на квартиру выручать материал.
Но когда затем они вошли в самый лучший и большой
номер, то камергер не произносил уж определенных похвал, а просто
стал перечислять все достоинства и украшения
номера.
— Каким образом вы, такой богатый человек, — возразила ему немножко обеспокоенным голосом Миропа Дмитриевна, —
станете жить в
номерах, тем больше, что вы теперь, вероятно, уж женились?
Но камергера это не остановило, он
стал рассыпаться пред Миропой Дмитриевной в любезностях, как только встречался с нею, особенно если это было с глазу на глаз, приискивал для
номеров ее постояльцев, сам напрашивался исполнять небольшие поручения Миропы Дмитриевны по разным присутственным местам; наконец в один вечер упросил ее ехать с ним в театр, в кресла, которые были им взяты рядом, во втором ряду, а в первом ряду, как очень хорошо видела Миропа Дмитриевна, сидели все князья и генералы, с которыми камергер со всеми был знаком.
Вскоре дверь за нею захлопнулась, и дом старой барыни, недавно еще встревоженный, стоявший с открытою дверью и с людьми на крыльце, которые останавливали расспросами прохожих, опять
стал в ряд других, ничем не отличаясь от соседей; та же дверь с матовым стеклом и черный
номер: 1235.
После ужина последовали танцы, причем Пепко лез из кожи, чтобы затмить проклятого провизора. Танцевал он очень недурно. Потом следовала вокальная часть, — пела Верочка модные, только что вышедшие романсы: «Только
станет смеркаться немножко», «Вьется ласточка» и т. д. Фельдшер не пел и не танцевал, а поэтому исполнил свой
номер отдельно.
В следующие затем дни Андрей Ефимыч сказывался больным и не выходил из
номера. Он лежал лицом к спинке дивана и томился, когда друг развлекал его разговорами, или же отдыхал, когда друг отсутствовал. Он досадовал на себя за то, что поехал, и на друга, который с каждым днем
становился все болтливее и развязнее; настроить свои мысли на серьезный, возвышенный лад ему никак не удавалось.
Он помог Егорушке раздеться, дал ему подушку и укрыл его одеялом, а поверх одеяла пальто Ивана Иваныча, затем отошел на цыпочках и сел за стол. Егорушка закрыл глаза, и ему тотчас же
стало казаться, что он не в
номере, а на большой дороге около костра; Емельян махнул рукой, а Дымов с красными глазами лежал на животе и насмешливо глядел на Егорушку.
Знаю также, что,"отъявившись"где следует, он засел у себя в
номере и
стал"ждать".
Перед Ряжском начались дожди. Здесь Корсиков, окончательно лишившийся лаковых ботинок, обезножел, и мы остановились в
номере и
стали ходить на вокзал, чтобы устроить как-нибудь проезд до Рязани.
И я уходил к себе. Так мы прожили месяц. В один пасмурный полдень, когда оба мы стояли у окна в моем
номере и молча глядели на тучи, которые надвигались с моря, и на посиневший канал и ожидали, что сейчас хлынет дождь, и когда уж узкая, густая полоса дождя, как марля, закрыла взморье, нам обоим вдруг
стало скучно. В тот же день мы уехали во Флоренцию.
И когда я долго смотрю на длинный полосатый ковер, который тянется через весь коридор, мне приходит на мысль, что в жизни этой женщины я играю странную, вероятно, фальшивую роль и что уже не в моих силах изменить эту роль; я бегу к себе в
номер, падаю на постель и думаю, думаю и не могу ничего придумать, и для меня ясно только, что мне хочется жить и что чем некрасивее, суше и черствее
становится ее лицо, тем она ближе ко мне и тем сильнее и больней я чувствую наше родство.
Но вот послышался, наконец, щелчок замка в двери
номера; князь поспешно спрятал револьвер в ящик и вышел на средину комнаты; затем явно уже слышен
стал шум платья женского; князь дрожал всем телом.
Вот выйду из
номера,
стану играть оставшимися двумя акциями Рыбинско-Бологовской железной дороги — и доиграюсь опять до миллиона!
Когда я вернулся в двенадцатом часу в наш общий
номер, Тит опять прыснул и
стал расспрашивать: «Ну, что? Как сошел парадный визит? Как генерал? Чем угощали? О чем говорили?.. Отчего у тебя кислый вид?..» Я должен был признаться, что вечер прошел для меня довольно скучно. Старый генерал был приветлив, даже слишком. Он завладел мною целиком, много расспрашивал о дяде и отце, рассказывал военные анекдоты и в заключение усадил играть в шахматы.
— Граф Хвостиков приезжал ко мне… Он в отчаянии и рассказывает про Янсутского такие вещи, что поверить трудно: конечно, Янсутский потерял много состояния в делах у Хмурина, но не разорился же совершенно, а между тем он до такой степени
стал мало выдавать Лизе денег, что у нее каких-нибудь шести целковых не было, чтобы купить себе ботинки… Кормил ее бог знает какой дрянью… Она не выдержала наконец, переехала от него и будет существовать в
номерах…
— Сблизились… — начала она с маленькой гримаской. — Он мне сделал признание в любви…
стал принимать во мне большое участие… С Янсутским я тогда уже рассорилась и жила в
номерах.
Войдя в свой просторный
номер, Бегушев торопливо спросил себе бутылку хереса и почти залпом выпил ее. Последнее время он довольно часто
стал прибегать к подобному развлечению.
Следующим
номером было утиное гнездо, которое Лыско разыскал на речке Мартьяне; но Николай Матвеич сделал промах и больше не
стал стрелять.
Помню, как однажды доктор Вейнрейх, войдя в гостиную, положил перед матерью захваченный с почты последний
номер «Московских Ведомостей», прибавив: «Здесь прекрасное стихотворение Жуковского на смерть императрицы Марии Феодоровны». И она
стала читать...
Я пришел к себе в
номер и лег на кровать. Я думаю, я лежал с полчаса навзничь, закинув за голову руки. Катастрофа уж разразилась, было о чем подумать. Завтра я решил настоятельно говорить с Полиной. А! французишка? Так,
стало быть, правда! Но что же тут могло быть, однако? Полина и Де-Грие! Господи, какое сопоставление!
Но Павел Мироныч рассердился на гостинника и
стал его обвинять, что если за
номера деньги заплочены, так не надо было сторонних людей без спроса под кровать накладывать.
Овэн очень деятельно участвовал в этом журнале, так что почти не появлялось ни одного
номера, в котором бы не было его
статьи или хотя коротенькой заметки.
На столе в
номере был арбуз. Гуров отрезал себе ломоть и
стал есть не спеша. Прошло, по крайней мере, полчаса в молчании.
«В силу
статьи такой-то и на основании кассационного решения за
номером таким-то, крестьянин Иван Сидоров, нарушивший интересы чересполосного владения, приговаривается», и так далее.
Андашевский. Купить ты никак ее не могла; потому что каким же образом ты именно купила тот
номер, где, по твоему мнению, напечатано обо мне, —
стало быть, все-таки сказал же тебе кто-нибудь об этом!.. Кто тебе это сказал?