Неточные совпадения
—
Мужик
богат, всего Лисе довольно;
Лисица
стала и сытей,
Лисица
стала и жирней,
Но всё не сделалась честней...
«Я не Питер Шлемиль и не буду страдать, потеряв свою тень. И я не потерял ее, а самовольно отказался от мучительной неизбежности влачить за собою тень, которая
становится все тяжелее. Я уже прожил половину срока жизни, имею право на отдых. Какой смысл в этом непрерывном накоплении опыта? Я достаточно
богат. Каков смысл жизни?.. Смешно в моем возрасте ставить “детские вопросы”».
Бальзаминов. Извольте, маменька! Другой бы сын, получивши такое богатство-то, с матерью и говорить не захотел; а я, маменька, с вами об чем угодно, я гордости не имею против вас. Нужды нет, что я
богат, а я к вам с почтением. И пусть все это знают. С другими я разговаривать не
стану, а с вами завсегда. Вот я какой! (Садится.)
Ямщик пообедал, задал корму лошадям, потом лег спать, а проснувшись, объявил, что ему ехать не следует, что есть мужик Шеин, который живет особняком, на юру, что очередь за его сыновьями, но он
богат и все отделывается. Я послал за Шеиным, но он рапортовался больным. Что делать? вооружиться терпением, резигнацией? так я и сделал. Я прожил полторы сутки, наконец созвал ямщиков, и Шеина тоже, и
стал записывать имена их в книжку. Они так перепугались, а чего — и сами не знали, что сейчас же привели лошадей.
«Подал бы я, — думалось мне, — доверчиво мудрецу руку, как дитя взрослому,
стал бы внимательно слушать, и, если понял бы настолько, насколько ребенок понимает толкования дядьки, я был бы
богат и этим скудным разумением». Но и эта мечта улеглась в воображении вслед за многим другим. Дни мелькали, жизнь грозила пустотой, сумерками, вечными буднями: дни, хотя порознь разнообразные, сливались в одну утомительно-однообразную массу годов.
— Это было для Верочки и для Дмитрия Сергеича, — он теперь уж и в мыслях Марьи Алексевны был не «учитель», а «Дмитрий Сергеич»; — а для самой Марьи Алексевны слова ее имели третий, самый натуральный и настоящий смысл: «надо его приласкать; знакомство может впоследствии пригодиться, когда будет
богат, шельма»; это был общий смысл слов Марьи Алексевны для Марьи Алексевны, а кроме общего, был в них для нее и частный смысл: «приласкавши,
стану ему говорить, что мы люди небогатые, что нам тяжело платить по целковому за урок».
Все это Калинович наблюдал с любопытством и удовольствием, как обыкновенно наблюдают и восхищаются сельскою природою солидные городские молодые люди, и в то же время с каким-то замираньем в сердце воображал, что чрез несколько часов он увидит благоухающую княжну, и так как ничто столь не располагает человека к мечтательности, как езда, то в голове его начинали мало-помалу образовываться довольно смелые предположения: «Что если б княжна полюбила меня, — думал он, — и сделалась бы женой моей… я
стал бы владетелем и этого фаэтона, и этой четверки…
богат… муж красавицы… известный литератор…
Казанское начальство
стало пещись о размещении жителей по уцелевшим домам. Они были приглашены в лагерь для разбора добычи, отнятой у Пугачева, и для обратного получения своей собственности. Спешили разделиться кое-как. Люди зажиточные
стали нищими; кто был скуден, очутился
богат!
Смотрю, брат, на других.
А ты, любезнейший… женат,
богат, —
стал барин.
И позабыл товарищей своих!
Прочь! разве это всё — ты надо мной смеялся,
И я повеселиться рад.
Недавно до меня случайно слух домчался,
Что счастлив ты, женился и
богат.
И горько
стало мне — и сердце зароптало,
И долго думал я: за что ж
Он счастлив — и шептало
Мне чувство внятное: иди, иди, встревожь!
И
стал я следовать, мешаяся с толпой
Без устали, всегда повсюду за тобой,
Всё узнавал — и наконец
Пришел трудам моим конец.
Послушай — я узнал — и — и открою
Тебе я истину одну…
Теперь?
Женился и
богат,
стал человек солидный;
Глядит ягненочком, — а право, тот же зверь…
Мне скажут: можно отучиться,
Натуру победить. — Дурак, кто говорит:
Пусть ангелом и притворится,
Да чорт-то всё в душе сидит.
И ты, мой друг, (ударив по плечу) хоть перед ним ребенок,
А и в тебе сидит чертенок.
— Экой ты, брат, малодушный! Али мне его не жалко? Ведь я настоящую цену ему знал, а ты только сыном был. А вот не плачу я… Три десятка лет с лишком прожили мы душа в душу с ним… сколько говорено, сколько думано… сколько горя вместе выпито!.. Молод ты — тебе ли горевать? Вся жизнь твоя впереди, и будешь ты всякой дружбой
богат. А я стар… и вот единого друга схоронил и
стал теперь как нищий… не нажить уж мне товарища для души!
Князь был
богат, знатен и честолюбив; ему хотелось во что бы то ни
стало породниться с Таврическим, и княжна Ирина Васильевна была избрана средством для достижения этой цели.
Лидия. Вы думаете? Я сегодня в дурном расположении духа, мне не до любви. Я уж сколько времени только и слышу о богатстве; у мужа золотые прииски, у вас золотые горы, Телятев чуть не миллионщик, и Глумов, говорят, вдруг
богат стал. Все мои поклонники прославляют мою красоту, все сулят меня золотом осыпать, а ни муж мой, ни мои обожатели не хотят ссудить меня на время ничтожной суммой на булавки. Мне не в чем выехать; я езжу в извозчичьей коляске на клячах.
Я, в Петербурге живя, каждый день почти виделся с ним и, замечая, что он страдает и мучится,
стал, наконец, усовещевать его: «Как тебе, говорю, не грех роптать на бога: ты у всех в почете… ты
богат, и если с тобой бывали неприятные случаи в жизни, то они постигают всех и каждого!» — «И каждый, — говорит он, — принимает эти случаи различно: на одних они нисколько не действуют, а у других почеркивают сразу всю их жизнь!» Согласитесь вы, сказать такую мысль может только человек с байроновски глубокой душой.
Он теперь уже
богат своею особенною жизнью; он как-то вдруг
стал богатым, и прощальный луч потухающего солнца не напрасно так весело сверкнул перед ним и вызвал из согретого сердца целый рой впечатлений.
— У нас, — говорит, — кто ест свой хлеб, тот и голоден. Вон мужики весь век хлеб сеют, а есть его — не смеют. А что я работать не люблю — верно! Но ведь я вижу: от работы устанешь, а
богат не
станешь, но кто много спит, слава богу — сыт! Ты бы, Матвей, принимал вора за брата, ведь и тобой чужое взято!
Ставши опять на любовной точке, мы сдружились снова, и тут моя Анисинька сказала, что она ожидала другого доказательства любви моей, а именно: как я-де
богат, а она бедная девушка, а в случае моей смерти братья отберут все, а ее, прогнавши, заставят по миру таскаться: так, в предупреждение того, не худо бы мне укрепить ей часть имения…
О, я буду
богат непременно, во что бы то ни
стало, и тогда заставлю это общество отдать мне должную справедливость».
— Спир-том?.. Ну, нет, ноне, брат, на спирту далеко не уедешь. Ноне, брат, на спиртовом-то деле тюрьму себе заработаешь, а
богат не
станешь. Не прежние времена…
— Ванюшка сам теперь
богат…
— Был Ванька наш, а
стал солдат!
Рассказ Матвея, по-видимому, не произвел никакого впечатления. Сергей Никанорыч ничего не сказал и
стал убирать с прилавка закуску, а жандарм заговорил о том, как
богат брат Матвея, Яков Иваныч.
Бургмейер. Я и не делал прежде так, когда
богат был, а теперь я нищий
стал!..
Теперь?
Женился и
богат,
стал человек солидный,
Глядит ягненочком, — а, право, тот же зверь.
Мне скажут, можно отучиться, Натуру победить. — Дурак, кто говорит;
Пусть ангелом и притворится,
Да чорт-то всё в душе сидит.
И ты, мой друг...
— Знаем, сударь Яков Иваныч, — перебила Грачиха, — понимаем, батюшка, что вы со старой госпожой вашей мнением своим никого себе равного не находили. Фу ты, ну ты, на, смотри! Руки в боки, глаза в потолоки себя носили, а как по-другому тоже посудить, так все ваше чванство в богатстве было, а деньги, любезный, дело нажитое и прожитое: ты вот был больно
богат, а
стал беден, дочку за купца выдавал было, а внук под красну шапку поспел.
Посыпалось к нему серебро и золото, заблистали на нем богатые одежды; счастливо и весело
стал жить Ашик-Кериб и сделался очень
богат; забыл он свою Магуль-Мегери или нет, не знаю, только срок истекал, последний год скоро должен был кончиться, а он и не готовился к отъезду.
Он завоевал много городов и
стал очень
богат.
В «прорыве» своем к Божеству «я
становлюсь столь же
богат, так что Бог не может быть мне достаточен всем, чем Он есть Бог, всеми своими божескими делами: ибо я получаю в этом прорыве то, в чем Бог и я общи» (I, 176).
— Ах, Фленушка, Фленушка!.. Да бросишь ли ты, наконец, эти скиты, чтоб им и на свете-то не стоять!.. —
стал говорить Петр Степаныч. — Собирайся скорее, уедем в Казань, повенчаемся, заживем в любви да в совете.
Стал я
богат теперь, у дяди из рук не гляжу.
В царствование императора Феодосия Великого жил в Константинополе один знатный человек, «патрикий и епарх», по имени Ермий. Он был
богат, благороден и знатен; имел прямой и честный характер; любил правду и ненавидел притворство, а это совсем не шло под
стать тому времени, в котором он жил.
Вот и купил, и
богат стал от голубей, и долг отдал.
Хорошо, думал я, умру — так он будет
богат, в милости у царей русских; но какими глазами, каким сердцем
станут смотреть на иноверца, на басурмана, при дворе будущего великого князя бояре, духовные, народ?