Неточные совпадения
Он то и дело подливал да подливал; чего ж не допивали
гости, давал допить Алексаше и Николаше, которые так и хлопали рюмка за рюмкой, а встали из-за стола — как бы ни в чем не бывали, точно выпили по
стакану воды.
Зато Ноздрев налег на вина: еще не подавали супа, он уже налил
гостям по большому
стакану портвейна и по другому госотерна, потому что в губернских и уездных городах не бывает простого сотерна.
Гости выпили еще по
стакану, встали из-за стола и простились с Пугачевым. Я хотел за ними последовать, но Пугачев сказал мне: «Сиди; я хочу с тобою переговорить». — Мы остались глаз на глаз.
Обе свечки почти догорели,
стакан, который он только что бросил в своего
гостя, стоял пред ним на столе, а на противоположном диване никого не было.
Гость говорил, очевидно увлекаясь своим красноречием, все более и более возвышая голос и насмешливо поглядывая на хозяина; но ему не удалось докончить: Иван вдруг схватил со стола
стакан и с размаху пустил в оратора.
Палач отнесся очень благосклонно к «свояку» и даже велел Анисье подать
гостю стакан водки.
Рачителиха еще смотрела крепкою женщиной лет пятидесяти. Она даже не взглянула на нового
гостя и машинально черпнула мерку прямо из открытой бочки. Только когда Палач с жадностью опрокинул
стакан водки в свою пасть, она вгляделась в него и узнала. Не выдавая себя, она торопливо налила сейчас же второй
стакан, что заставило Палача покраснеть.
Разговор вообще плохо вязался, и Нюрочка выбивалась из сил, чтобы занять чем-нибудь мудреных
гостей. Прежде всего, конечно, явился чай, но Таисья отказалась. О. Сергей все покашливал. Нюрочка предчувствовала, что вся эта сцена разрешится какою-нибудь неприятностью, — так и случилось. Выпив свой
стакан, о. Сергей обратился к Таисье с таким вопросом...
Ей ничего не стоит ударить
гостя по лицу или бросить ему в глаза
стакан, наполненный вином, опрокинуть лампу, обругать хозяйку.
Ему дали выпить
стакан холодной воды, и Кальпинский увел его к себе в кабинет, где отец мой плакал навзрыд более часу, как маленькое дитя, повторяя только иногда: «Бог судья тетушке! на ее душе этот грех!» Между тем вокруг него шли уже горячие рассказы и даже споры между моими двоюродными тетушками, Кальпинской и Лупеневской, которая на этот раз
гостила у своей сестрицы.
— А так бы думал, что за здоровье господина моего надо выпить! — отвечал Макар Григорьев и, когда вино было разлито, он сам пошел за официантом и каждому
гостю кланялся, говоря: «Пожалуйте!» Все чокнулись с ним, выпили и крепко пожали ему руку. Он кланялся всем
гостям и тотчас же махнул официантам, чтоб они подавали еще. Когда вино было подано, он взял свой
стакан и прямо подошел уже к Вихрову.
Сей же Живоглот, придя в дом к отставному коллежскому регистратору Рыбушкину, в то время, когда у того были
гости, усиленно требовал, для своего употребления,
стакан водки и, получив в том отказ, разогнал
гостей и хозяев, произнося при этом: аллё машир!
Не менее мудро поступает он и с
гостями во время пирований, которые приходятся на большие праздники, как рождество, пасха или престольные, и на такие семейные торжества, как свадьба, крестины, именины хозяйки и хозяина. Он прямо подносит приходящему
гостю большой
стакан водки, чтобы он сразу захмелел.
Непомнящий громко прочитывает записку;
гости рукоплещут; жуир неистово произносит:"psst!"; льстец и рассказчик сцен откупоривают бутылки с шампанским и разливают вино по
стаканам.
Сиди с ним!» — думал я, когда лакей принес чай и Дмитрий должен был раз пять просить Безобедова взять
стакан, потому что робкий
гость при первом и втором
стакане считал своей обязанностью отказываться и говорить: «Кушайте сами».
— Садитесь, будете
гостем! — сказала она ему и стала наливать чай в
стакан.
По выполнении церемонии представления мы удалились в кабинет, где нам немедленно вручили по
стакану чая, наполовину разбавленного кизляркой (в человеке, разносившем подносы с чаем, мы с удовольствием узнали Кшепшищольского).
Гостей было достаточно. Почетные: письмоводитель Прудентов и брантмейстер Молодкин — сидели на диване, а младшие — на стульях. В числе младших
гостей находился и старший городовой Дергунов с тесаком через плечо.
В толпе могучих сыновей,
С друзьями, в гриднице высокой
Владимир-солнце пировал;
Меньшую дочь он выдавал
За князя храброго Руслана
И мед из тяжкого
стаканаЗа их здоровье выпивал.
Не скоро ели предки наши,
Не скоро двигались кругом
Ковши, серебряные чаши
С кипящим пивом и вином.
Они веселье в сердце лили,
Шипела пена по краям,
Их важно чашники носили
И низко кланялись
гостям.
Принесли шампанского.
Гости выпили по
стакану и, окончив игру и разочтясь, стали прощаться.
Хорунжий говорил еще долго в том же роде. Изо всего этого Оленин не без некоторого труда мог понять желание хорунжего брать по шести рублей серебром за квартиру в месяц. Он с охотою согласился и предложил своему
гостю стакан чаю. Хорунжий отказался.
Пунш принесли, Круциферский выпил его, как
стакан воды. Никто не заметил, что он был бледен, как воск, и что посинелые губы у него дрожали, может, потому, что
гостям казалось, что весь земной шар дрожит.
Медузин показывал сам пример
гостям: он пил беспрестанно и все, что ни подавала Пелагея, — пунш и пиво, водку и сантуринское, даже успел хватить
стакан меду, которого было только две бутылки; ободренные таким примером
гости не отставали от хозяина; один Круциферский, приглашенный хозяином для почета, потому что он принадлежал к высшему ученому сословию в городе, — один Круциферский не брал участия в общем шуме и гаме: он сидел в углу и курил трубку.
Пить чай Гордей Евстратыч любил до страсти и выпивал прямо из-под крана десять
стаканов самого крепкого чая, иначе не садился за стол, даже в
гостях, потому что не любил недоканчивать начатого дела.
Один седой жилец не допил своего кубка, — боярин принудил его самого вылить себе остаток меда на голову; боярскому сыну, который отказался выпить кружку наливки, велел насильно влить в рот большой
стакан полынной водки и хохотал во все горло, когда несчастный
гость, задыхаясь и почти без чувств, повалился на пол.
Выходят Дудукин, Кручинина, Коринкина; за ними два лакея: один с бутылками шампанского, другой с
стаканами на подносе, и ставят вино и посуду на столах. Из глубины сада выходит Муров, из дома выходят
гости, которые частью остаются на террасе, а частью располагаются отдельными группами на площадке сада.
А полковница налила три
стакана пива и один, фарфоровый, понесла
гостю.
Далее князь не в состоянии был выслушивать их разговора; он порывисто встал и снова вернулся в залу, подошел к буфету, налил себе
стакан сельтерской воды и залпом его выпил. Елпидифор Мартыныч, все еще продолжавший стоять около ваз с конфетами, только искоса посмотрел на него. Вскоре после того в залу возвратилась княгиня в сопровождении всех своих
гостей.
— Ну-с, господа! — сказал лжепрезус, — мы исполнили свой долг, вы свой. Но мы не забываем, что вы такие же люди, как и мы. Скажу более: вы наши
гости, и мы обязаны позаботиться, чтоб вам было не совсем скучно. Теперь, за куском сочного ростбифа и за
стаканом доброго вина, мы можем вполне беззаботно предаться беседе о тех самых проектах, за которые вы находитесь под судом. Человек! ужинать! и вдоволь шампанского!
Но тем не менее он, однако, опять наседал на
гостей с новой бутылкой и самыми убедительными доводами. Наливая
стакан своему домовому доктору, который выразил опасение, не будет ли в новом доме сыро, — Шульц говорил...
Даже когда кто-нибудь из пьяных
гостей, поднимая
стакан, говорил: «горько! подсластите, молодой князь со княгинею», Настя, как не своя, вставала и давала целовать себя Григорью и опять садилась.
Заметя новых
гостей, слуга подошел к ним с пивом и
стаканами на подносе.
Гость и хозяин осушили по
стакану и по два.
Молодой человек с прическою a la diable m'emporte [черт меня побери (франц.).] сделал гримасу и, проговоря: «Это все глупости!», залпом выпил
стакан красного вина. После ужина бальные
гости все разъехались, остались одни только непосредственные участники свадьбы. Молодых проводили в спальню с известными церемониями. Видимым образом, кажется, все шло своим порядком. Впрочем, Перепетуя Петровна никак не могла удержаться, чтобы не высказать своего неудовольствия Владимиру Андреичу.
— С большим удовольствием, — отвечал хозяин и налил себе и
гостю по
стакану вина, которыми они чокнулись и выпили.
— Не прикажете ли лучше в
стакан? Это вино совестно пить рюмками, — сказал хозяин, желавший угостить
гостя и заметив, что сей последний не не любит выпить.
3<-ий>. Ни мало. Ни разу меня не ударил. Проклясть сына, ехать в
гости, эти две вещи для него так близки между собою, как выпить
стакан вина и
стакан воды.
Но есть всему конец на свете,
И даже выспренним мечтам.
Ну, к делу. Гарин в кабинете.
О чудеса! Хозяин сам
Его встречает с восхищеньем,
Сажает, потчует вареньем,
Несет шампанского
стакан.
«Иуда!» — мыслит мой улан.
Толпа
гостей теснилась шумно
Вокруг зеленого стола;
Игра уж дельная была,
И банк притом благоразумный.
Его держал сам казначей
Для облегчения друзей.
Подгулявшие
гости галдели, а Тарас Ермилыч ходил между ними с бутылкой рому и сам подливал в
стаканы „архирейских сливочек“, как говорил протопоп Мелетий.
Стречай-ка ты, родимый батюшка, своих дорогих
гостей, моих разлучников; сажай-ка за стол под окошечко свата-сватьюшку, дружку-засыльничка ко светцу, ко присветничку; не сдавайся, родимый батюшка, на слова их на ласковые, на поклоны низкие, на
стакан пива пьяного, на чару зелена вина; не отдавай меня, родимый батюшка, из теплых рук в холодные, ко чужому к отцу, к матери» — да!
Пока Ольга Михайловна заваривала чай и наливала первые
стаканы,
гости занимались наливкой и сладостями.
И каждый день идет в нем пир горой.
Смеются
гости, и бренчат
стаканы.
В стекле граненом дар земли чужой
Клокочет и шипит аи румяный,
И от крыльца карет недвижный строй
Далеко тянется, и в зале длинной,
В толпе мужчин, услужливой и чинной,
Красавицы, столицы лучший цвет,
Мелькают… Вот учтивый менуэт
Рисуется вам; шопот удивленья,
Улыбки, взгляды, вздохи, изъясненья…
Лиза молча наливала
стаканы, не подавая в руки
гостям, ставила их поближе к ним и, еще не оправясь от волнения, жадно вслушивалась в речи графа.
Я сел в кресло вздремнуть немного, вдруг сквозь сон этак слышу, что
гость мой ходит по комнате и что-то с жаром говорит, открываю я глаза, прислушиваюсь: рассказывает он, что будто бы там, где они стоят, живут все богатые помещики, и живут отлично, и что будто бы там жениться на богатой невесте так же легко, как выпить
стакан воды.
Дав
гостю выпить еще один
стакан чаю и проводив его до передней, Кунин лег на софу и весь отдался неприятному чувству, навеянному на него посещением отца Якова.
Снова саратовец заполнил шампанским
стаканы. Патапу Максимычу «Чарочку» беседа запела. Пели и здравствовали Марку Данилычу, Михайле Васильичу, Ивану Григорьичу и всем
гостям по очереди. И за всякого пили и за всякого посуду били, много вина и нá пол лили. И не одной дюжины
стаканов у Манефы как не бывало.
Там вместо аналогия стоял большой стол, крытый браной камчатной скатертью, а на нем ставлена была фарфоровая миса с тризной и пустые
стаканы по числу
гостей.
Белый день идет к вечеру, честнóй пир идет навеселе. На приволье, в радости,
гости прохлаждаются, за
стаканами меж собой беседу ведут… Больше всех говорит, каждым словом смешит подгулявший маленько Чапурин. Речи любимые, разговоры забавные про житье-бытье скитское, про дела черниц молодых, белиц удалых, про ихних дружков-полюбовников. Задушевным смехом, веселым хохотом беседа каждый рассказ его покрывает.
— Эй, кто там! — зычным голосом крикнул Чапурин. — Беги к Манефе за
стаканами да молви ей, спа́сеннице: «
Гости, мол, пьют да посуду бьют, а кому-де то не мило, того мы и в рыло!..» Больше бы посуды присылала — рука, мол, у братца расходилась!.. Знай наших, понимай своих!..
В горницах Марьи Гавриловны шумно идет пированье. Кипит самовар, по столам и по окнам с пуншем
стаканы стоят. Патап Максимыч с Смолокуровым, удельный голова с кумом Иваном Григорьичем, купцы, что из города в
гости к Манефе приехали, пароходчик из Городца частенько усы в тех
стаканах помачивают… Так справляют они древнюю, но забытую братчину-петровщину на том самом месте, где скитская обрядность ее вконец загубила, самую память об ней разнесла, как ветер осенний сухую листву разносит…
Сусанна очень любила делать у себя petites soiréеs подобного рода: ей пока еще нравилась роль молодой хозяйки, ее так забавляло сидеть за чайным столом, делать тартинки и разливать
гостям чай в светлые, граненого хрусталя
стаканы.