Неточные совпадения
— На днях
купец,
у которого я урок даю, сказал: «Хочется блинов поесть, а знакомые не умирают».
Спрашиваю: «Зачем же нужно вам, чтоб они умирали?» — «А блин, говорит, особенно хорош на поминках». Вероятно, теперь он поест блинов…
У указанной двери стояли два человека, дожидаясь: один был высокий, толстый
купец, добродушный человек, который, очевидно, выпил и закусил и был в самом веселом расположении духа; другой был приказчик еврейского происхождения. Они разговаривали о цене шерсти, когда к ним подошел Нехлюдов и
спросил, здесь ли комната присяжных.
А то выдумали: нечего нам
у немцев заимствоваться; покуда-де они над «накоплением» корпят, мы, того гляди, и политическую-то экономию совсем упраздним 22. Так и упразднили… упразднители! Вот уже прослышит об вашем самохвальстве
купец Колупаев, да quibus auxiliis и
спросит: а знаете ли вы, робята, как Кузькину сестрицу зовут? И придется вам на этот вопрос по сущей совести ответ держать.
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный,
спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, —
у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя
купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит
у себя в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
Полина. Все-таки надобно
спросить, есть ли
у Жадова знакомые
купцы.
Кручинина. Ничего не известно, никто не знает.
У кого только можно было
спросить, я
спрашивала. Некоторые помнят, что действительно были какие-то приезжие
купцы или мещане, а кто говорит, что и господа, что взяли ребенка и уехали; а куда — никто не знает. Так и следов не осталось.
Городулин. Святую истину. Жена этого
купца просила
у нее приворотного зелья для мужа, чтобы больше любил; ну, и сварили зелье по всем правилам, на мадере; только одно забыли —
спросить дозволение медицинской управы.
Но он еще мало говорил и неявственно — очень шамкал с непривычки и больше всего на
купцов исцеленною рукою показывал: «их-де
спрашивайте, они родственники, они всё знают». И тогда те поневоле говорили, что он их родственник; но вдруг под все это подкралась неожиданная неприятность: в ночь, наставшую после исцеления желтого расслабленного, было замечено, что
у бархатного намета над гробом угодника пропал один золотой шнур с такою же золотою кистью.
«Проклятая помесь лисицы и свиньи!» — выругался про себя ротмистр и вспомнил первую фразу Петунникова, касавшуюся его.
Купец пришел с членом городской управы покупать дом и, увидев ротмистра,
спросил у своего провожатого бойким костромским говором...
— Незаконно? Но законен ли сам
купец? —
спрашивает Кувалда. — Что есть
купец? Рассмотрим это грубое и нелепое явление. Прежде всего каждый
купец — мужик. Он является из деревни и по истечении некоторого времени делается
купцом. Для того, чтобы сделаться
купцом, нужно иметь деньги. Откуда
у мужика могут быть деньги? Как известно, они не являются от трудов праведных. Значит, мужик так или иначе мошенничал. Значит,
купец — мошенник-мужик!
На другой день богатый
купец встречает бедного и рассказывает свое горе, что
у него сын пропал, и
спрашивает: «Не видал ли, не слыхал ли?»
— Зачем врать, Сергей Андреич? Это будет неблагородно-с! — пяля изо всей силы кверху брови, сказал Алексей. —
У маклера извольте
спросить,
у Олисова, вот тут под горой, изволите, чать, знать… А сегодняшнего числа каменный дом невеста на мое имя покупает… Наследников
купца Рыкалова не знаете ли?.. Вот тут, маненько повыше вас — по Ильинке-то, к Сергию если поворотить.
Взял извозчика и к маклеру… Пробыл
у него больше часа.
У Патапа Максимыча негде было ему деловым порядкам научиться… Обещав хорошую плату, расспросил маклера, как пишут доверенности, как покупают и продают дома, пароходы, как в
купцы приписываются, да уж кстати
спросил и о том, нет ли
у него на примете хорошего капитана на «Соболь».
— Это верно, верно, — согласился
купец. — Оттого, что оправдывают в судах, убийств и поджогов стало гораздо больше. Спросите-ка
у мужиков.
Приехали приказчики на Волгу и стали
спрашивать: какие тут казаки слывут? Им и говорят: «Казаков много. Житья от них не стало. Есть Мишка Черкашенин; есть Сары-Азман… Но нет злее Ермака Тимофеича, атамана.
У того человек 1000 народа, и его не только народ и
купцы боятся, а царское войско к нему приступить не смеет».
Мать Таисея, обойдя приглашавших ее накануне
купцов,
у последнего была
у Столетова. Выходя от него, повстречалась с Таифой — казначеей Манефиной обители. Обрадовались друг дружке, стали в сторонке от шумной езды и зачали одна другую расспрашивать, как идут дела. Таисея
спросила Таифу, куда она пробирается. Та отвечала, что идет на Гребновскую пристань к Марку Данилычу Смолокурову.
— Вы верно к капитану, — сказал он, —
спросите у него, честный ли человек
купец Жучок или какой бездельник. Да при случае
спросите у дядюшки,
у Петра-то Сергеевича.
— Ну, а я, нечего греха таить, спервоначалу не понял… Я-то,
спрашиваю, почему кстати… А потому, говорит, нечего делать-то в долгий ящик откладывал,
у вас товар, а
у меня
купец… Имею честь за сына своего Александра просить руки вашей дочери, княжны Варвары… Меня в жар бросило от неожиданности…
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда-то спешащего, много солдат, но так же как и всегда ездили извозчики,
купцы стояли
у лавок, и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте, все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все
спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.