Неточные совпадения
— Поди узнай, что такое, — сказала она и с
спокойною готовностью на всё, сложив
руки на коленах, села на кресло. Лакей принес толстый пакет, надписанный
рукою Алексея Александровича.
— A! вот он! — крикнул он, крепко ударив его своею большою
рукой по погону. Вронский оглянулся сердито, но тотчас же лицо его просияло свойственною ему
спокойною и твердою лаской.
Она встала ему навстречу, не скрывая своей радости увидать его. И в том спокойствии, с которым она протянула ему маленькую и энергическую
руку и познакомила его с Воркуевым и указала на рыжеватую хорошенькую девочку, которая тут же сидела за работой, назвав ее своею воспитанницей, были знакомые и приятные Левину приемы женщины большого света, всегда
спокойной и естественной.
— Прекрасно сделала, — сказал он со
спокойною улыбкой, открывая свои сплошные зубы и целуя ее
руку.
— Я знала, что вы здесь, — сказала она. Я сел возле нее и взял ее за
руку. Давно забытый трепет пробежал по моим жилам при звуке этого милого голоса; она посмотрела мне в глаза своими глубокими и
спокойными глазами: в них выражалась недоверчивость и что-то похожее на упрек.
Эта простая мысль отрадно поразила меня, и я ближе придвинулся к Наталье Савишне. Она сложила
руки на груди и взглянула кверху; впалые влажные глаза ее выражали великую, но
спокойную печаль. Она твердо надеялась, что бог ненадолго разлучил ее с тою, на которой столько лет была сосредоточена вся сила ее любви.
— Успокойтесь, — предложил Самгин, совершенно подавленный, и ему показалось, что Безбедов в самом деле стал
спокойнее. Тагильский молча отошел под окно и там распух, расплылся в сумраке. Безбедов сидел согнув одну ногу, гладя колено ладонью, другую ногу он сунул под нары,
рука его все дергала рукав пиджака.
— Ну — здравствуйте! — обратился незначительный человек ко всем. Голос у него звучный, и было странно слышать, что он звучит властно. Половина кисти левой
руки его была отломлена, остались только три пальца: большой, указательный и средний. Пальцы эти слагались у него щепотью, никоновским крестом. Перелистывая правой
рукой узенькие страницы крупно исписанной книги, левой он непрерывно чертил в воздухе затейливые узоры, в этих жестах было что-то судорожное и не сливавшееся с его
спокойным голосом.
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая
руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет в городе все более видную роль. Снова в городе начнут говорить о ней, как говорили о детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили на мою постель. Лучше бы отвести его на чердак. И ему
спокойней».
Пошли. В столовой Туробоев жестом фокусника снял со стола бутылку вина, но Спивак взяла ее из
руки Туробоева и поставила на пол. Клима внезапно ожег злой вопрос: почему жизнь швыряет ему под ноги таких женщин, как продажная Маргарита или Нехаева? Он вошел в комнату брата последним и через несколько минут прервал
спокойную беседу Кутузова и Туробоева, торопливо говоря то, что ему давно хотелось сказать...
— Студентов загоняют в манеж, — объяснил ему
спокойный человек с палкой в
руке и с бульдогом на цепочке. Шагая в ногу с Климом, он прибавил...
— Да, это, конечно, так! — сказал Брагин, кивнув головой, и вздохнул, продолжая: — Эту пословицу я вчера читал в каком-то листке. — И, пожимая
руку Самгина, закончил: — От вас всегда уходишь успокоенный. Светлым,
спокойным умом обладаете вы — честное слово!
«Извозчики — самый
спокойный народ», — вспомнил Самгин. Ему загородил дорогу человек в распахнутой шубе, в мохнатой шапке, он вел под
руки двух женщин и сочно рассказывал...
Он дергал Самгина за
руку, задыхался, сухо покашливал, хрипел. Самгин заметил, что его и Долганова бесцеремонно рассматривают неподвижными глазами какие-то краснорожие,
спокойные люди. Он пошел к выходу.
Вспомнил, как, положив
руку на грудь ее, он был обескуражен ее
спокойным и смешным вопросом: «Что вас там интересует?» Вспомнил, как в другой раз она сама неожиданно взяла его
руку и, посмотрев на ладонь, сказала...
Картинкин стоял, так же вытягиваясь, держа
руки с оттопыренными пальцами по швам и шевеля щеками. Бочкова казалась совершенно
спокойной. Услыхав решенье, Маслова багрово покраснела.
— Не понимаю, а если понимаю, то не согласен. Земля не может не быть чьей-нибудь собственностью. Если вы ее разделите, — начал Игнатий Никифорович с полной и
спокойной уверенностью о том, что Нехлюдов социалист и что требования теории социализма состоят в том, чтобы разделить всю землю поровну, а что такое деление очень глупо, и он легко может опровергнуть его, — если вы ее нынче разделите поровну, завтра она опять перейдет в
руки более трудолюбивых и способных.
На всей этой кучке, от толстой барыни до кучера, поддерживавшего
рукой полы длинного кафтана, лежала печать
спокойной самоуверенности и избытка.
Она села, сложив
руки на коленях, и казалась
спокойною, но, как только Нехлюдов произнес имя Симонсона, она багрово покраснела.
Она осталась
спокойной по отношению к поведению дочери, потому что вся вина падала на голову Василия Назарыча, как главного устроителя всяких новшеств в доме, своими
руками погубившего родную дочь.
Надежда Васильевна, старшая дочь Бахаревых, была высокая симпатичная девушка лет двадцати. Ее, пожалуй, можно было назвать красивой, но на Маргариту она уже совсем не походила. Сравнение Хионии Алексеевны вызвало на ее полном лице
спокойную улыбку, но темно-серые глаза, опушенные густыми черными ресницами, смотрели из-под тонких бровей серьезно и задумчиво. Она откинула
рукой пряди светло-русых гладко зачесанных волос, которые выбились у нее из-под летней соломенной шляпы, и спокойно проговорила...
Я сжимал ружье в
руках и готов был уже выстрелить, но каждый раз, взглянув на
спокойное лицо Дерсу, я приходил в себя.
Любовь Грановского к ней была тихая, кроткая дружба, больше глубокая и нежная, чем страстная. Что-то
спокойное, трогательно тихое царило в их молодом доме. Душе было хорошо видеть иной раз возле Грановского, поглощенного своими занятиями, его высокую, гнущуюся, как ветка, молчаливую, влюбленную и счастливую подругу. Я и тут, глядя на них, думал о тех ясных и целомудренных семьях первых протестантов, которые безбоязненно пели гонимые псалмы, готовые
рука в
руку спокойно и твердо идти перед инквизитора.
Продавец помолчал, посмотрел на него с ног до головы и сказал с
спокойным видом, не останавливаясь и не выпуская из
рук узды...
Наружность у Антония (так звали ябедника) была необыкновенно сладостная. Круглая фигура, большой живот, маленькая лысая голова, сизый нос и добродушные глаза, светившиеся любовью к ближним. Когда он сидел в кресле, сложив пухлые
руки на животе, вращая большими пальцами, и с тихой улыбкой глядел на собеседника, — его можно было бы принять за олицетворение
спокойной совести. В действительности это был опасный хищник.
В один из карточных вечеров у отца об этом случае заговорили чиновники. Все сочувствовали и немного удивлялись Долгоногову. Одни думали, что ему не сдобровать, другие догадывались, что, должно быть, у этого Долгоногова есть «сильная
рука» в Петербурге. Отец с обычной
спокойной категоричностью сказал...
Слепой взял ее за
руки с удивлением и участием. Эта вспышка со стороны его
спокойной и всегда выдержанной подруги была так неожиданна и необъяснима! Он прислушивался одновременно к ее плачу и к тому странному отголоску, каким отзывался этот плач в его собственном сердце. Ему вспомнились давние годы. Он сидел на холме с такою же грустью, а она плакала над ним так же, как и теперь…
Старик был несколько бледен, губы его иногда слегка вздрагивали,
руки как бы не могли найти
спокойного места.
— От нас, от нас, поверьте мне (он схватил ее за обе
руки; Лиза побледнела и почти с испугом, но внимательно глядела на него), лишь бы мы не портили сами своей жизни. Для иных людей брак по любви может быть несчастьем; но не для вас, с вашим
спокойным нравом, с вашей ясной душой! Умоляю вас, не выходите замуж без любви, по чувству долга, отреченья, что ли… Это то же безверие, тот же расчет, — и еще худший. Поверьте мне — я имею право это говорить: я дорого заплатил за это право. И если ваш бог…
Я располагаю нынешний год месяца на два поехать в Петербург — кажется, можно сделать эту дебошу после беспрестанных занятий целый год. Теперь у меня чрезвычайно трудное дело на
руках. Вяземский знает его — дело о смерти Времева. Тяжело и мудрено судить, всячески стараюсь как можно скорее и умнее кончить, тогда буду
спокойнее…
Толстенькие, крепкие лошадки с тщательно переваленными гривками и ловко подвязанными куколкою хвостами, хорошая упряжь и хороший кожаный армяк кучера давали чувствовать, что это собственные, хозяйские лошадки, а
спокойное внимание, с которым седок глядел через пристяжную вперед и предостерегал кучера при объездах затопленных камней и водомоин, в одно и то же время позволяли догадываться, что этот седок есть сам владелец шведок и экипажа и что ему, как пять пальцев собственной
руки, знакомы подводные камни и бездонные пучины этого угла Петербургской стороны.
Мари поняла наконец, что слишком далеко зашла, отняла
руку, утерла слезы, и старалась принять более
спокойный вид, и взяла только с Вихрова слово, чтоб он обедал у них и провел с нею весь день. Павел согласился. Когда самому Эйсмонду за обедом сказали, какой проступок учинил Вихров и какое ему последовало за это наказание, он пожал плечами, сделал двусмысленную мину и только, кажется, из боязни жены не заметил, что так и следовало.
— До свидания, — сказала ему хозяйка не совсем тоже
спокойным голосом и крепко пожимая его
руку.
— Мужички опять не согласны! — вымолвил он злорадно-спокойным голосом, стоя у косяка двери и сложив на груди
руки кренделем.
И
спокойным движением она опустила
руку в карман юбки, говоря матери...
В воскресенье, прощаясь с Павлом в канцелярии тюрьмы, она ощутила в своей
руке маленький бумажный шарик. Вздрогнув, точно он ожег ей кожу ладони, она взглянула в лицо сына, прося и спрашивая, но не нашла ответа. Голубые глаза Павла улыбались обычной, знакомой ей улыбкой,
спокойной и твердой.
Здороваясь с Власовой, он обнимал всю ее
руку крепкими пальцами, и после такого рукопожатия на душе становилось легче,
спокойнее.
Они говорили друг другу незначительные, ненужные обоим слова, мать видела, что глаза Павла смотрят в лицо ей мягко, любовно. Все такой же ровный и
спокойный, как всегда, он не изменился, только борода сильно отросла и старила его, да кисти
рук стали белее. Ей захотелось сделать ему приятное, сказать о Николае, и она, не изменяя голоса, тем же тоном, каким говорила ненужное и неинтересное, продолжала...
Мать видела, что бумаги хватают, прячут за пазухи, в карманы, — это снова крепко поставило ее на ноги.
Спокойнее и сильнее, вся напрягаясь и чувствуя, как в ней растет разбуженная гордость, разгорается подавленная радость, она говорила, выхватывая из чемодана пачки бумаги и разбрасывая их налево и направо в чьи-то быстрые, жадные
руки.
Не оборачиваясь назад, глядя в раскрытую перед ним книгу, Николаев протянул Ромашову
руку через плечо и сказал
спокойным, густым голосом...
Подозревая, что все это штуки Настеньки, дал себе слово расквитаться с ней за то после; но теперь, делать нечего, принял сколько возможно
спокойный вид и вошел в гостиную, где почтительно поклонился генеральше, Полине и князю, пожал с обязательной улыбкой
руку у Настеньки, у которой при этом заметно задрожала головка, пожал, наконец, с такою же улыбкою давно уже простиравшуюся к нему
руку Петра Михайлыча и, сделав полуоборот, опять сконфузился: его поразила своей наружностью княжна.
Про героя моего я по крайней мере могу сказать, что он искренно и глубоко страдал: как бы совершив преступление, шел он от князя по Невскому проспекту, где тут же встречалось ему столько
спокойных и веселых господ, из которых уж, конечно, многие имели на своей совести в тысячу раз грязнейшие пятна. Дома Калинович застал Белавина, который сидел с Настенькой. Она была в слезах и держала в
руках письмо. Не обратив на это внимания, он молча пожал у приятеля
руку и сел.
Он чувствовал, что если Настенька хоть раз перед ним расплачется и разгрустится, то вся решительность его пропадет; но она не плакала: с инстинктом любви, понимая, как тяжело было милому человеку расстаться с ней, она не хотела его мучить еще более и старалась быть
спокойною; но только заняться уж ничем не могла и по целым часам сидела, сложив
руки и уставя глаза на один предмет.
Джемма схватила его
руку и, с
спокойной решительностью подав ему свою, посмотрела прямо в лицо своему бывшему жениху… Тот прищурился, съежился, вильнул в сторону — и, пробормотав сквозь зубы: «Обычный конец песенки!» (Das alte Ende vom Liede!) — удалился той же щегольской, слегка подпрыгивающей походкой.
Только темно-серые большие глаза, выражением, соединявшим веселость и
спокойную внимательность, чрезвычайно похожие на глаза тетки, очень большая русая коса и чрезвычайно нежная и красивая
рука — были хороши в ней.
Невдалеке от нас на садовой скамейке сидел часовой с ружьем в
руках, кругом гуляла публика, кандальники работали в цветниках, а один из них самым
спокойным манером намыливал лицо часовому, брал у него из
рук бритву и брил его.
В два часа пополуночи арестант, дотоле удивительно
спокойный и даже заснувший, вдруг зашумел, стал неистово бить кулаками в дверь, с неестественною силой оторвал от оконца в дверях железную решетку, разбил стекло и изрезал себе
руки.
От Мартына Степаныча недели через две было получено письмо, только адресованное не Егору Егорычу, а на имя Сусанны Николаевны, которая первоначально думала, что это пишет ей из Москвы Муза; но едва только прочла первую страницу письма, как на
спокойном лице ее отразился ужас, глаза наполнились слезами,
руки задрожали.
Максим смотрел на все
спокойным оком. Не страшно было ему умирать в муках; грустно было умереть без меча, со связанными
руками, и не слыхать в предсмертный час ни бранного окрика, ни ржания коней, а слышать лишь дикие песни да пьяный смех своих мучителей.
В его
руках лежит Людмила,
Свежа, как вешняя заря,
И на плечо богатыря
Лицо
спокойное склонила.