Неточные совпадения
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки
составляет драгоценный материал для
истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Но тут уж начинается новая
история,
история постепенного обновления человека,
история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы
составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.
И вот я должен сообщить вам — я именно и к князю приехал, чтоб ему сообщить об одном чрезвычайном обстоятельстве: три часа назад, то есть это ровно в то время, когда они
составляли с адвокатом этот акт, явился ко мне уполномоченный Андрея Петровича и передал мне от него вызов… формальный вызов из-за
истории в Эмсе…
Здесь предлагается несколько исторических, статистических и других сведений о Капской колонии, извлеченных частью из официальных колониальных источников, частью из прекрасной немецкой статьи «Das Cap der Guten Hoffnung», помещенной в 4-м томе «Gegenwart», энциклопедического описания новейшей
истории. Эта статья
составляет систематическое и подробное описание колонии в историческом, естественном и других отношениях.
Конечно, понемногу. Вот короткая
история мастерской за целые три года, в которые эта мастерская
составляла главную сторону
истории самой Веры Павловны.
Я тут же познакомилась с некоторыми из девушек; Вера Павловна сказала цель моего посещения: степень их развития была неодинакова; одни говорили уже совершенно языком образованного общества, были знакомы с литературою, как наши барышни, имели порядочные понятия и об
истории, и о чужих землях, и обо всем, что
составляет обыкновенный круг понятий барышень в нашем обществе; две были даже очень начитаны.
Его сочинения
составляют переворот не только в
истории социализма, но и в
истории французской логики.
Но не все рискнули с нами. Социализм и реализм остаются до сих пор пробными камнями, брошенными на путях революции и науки. Группы пловцов, прибитые волнами событий или мышлением к этим скалам, немедленно расстаются и
составляют две вечные партии, которые, меняя одежды, проходят через всю
историю, через все перевороты, через многочисленные партии и кружки, состоящие из десяти юношей. Одна представляет логику, другая —
историю, одна — диалектику, другая — эмбриогению. Одна из них правее, другая — возможнее.
Это были «Записки по всемирной
истории», которые
составляют три тома его собрания сочинений [См. мою книгу «А. С. Хомяков».].
Религиозный смысл этой диалектики
истории и
составляет мою тему, для которой я устанавливаю религиозно-философские посылки.
— Прекрасный малый, с состоянием. Сослуживец мой московский. Вы понимаете — после той
истории… вам это все должно быть хорошо известно (Майданов значительно улыбнулся)… ей не легко было
составить себе партию; были последствия… но с ее умом все возможно. Ступайте к ней: она вам будет очень рада. Она еще похорошела.
Понятно, что для этого человека утешения, преподаваемые
историей,
составляют не вопрос экзальтированной веры, а конкретнейшую задачу самого обыкновенного будничного обихода.
На второй день после своего переселения Инсаров встал в четыре часа утра, обегал почти все Кунцово, искупался в реке, выпил стакан холодного молока и принялся за работу; а работы у него было немало: он учился и русской
истории, и праву, и политической экономии, переводил болгарские песни и летописи, собирал материалы о восточном вопросе,
составлял русскую грамматику для болгар, болгарскую для русских.
Барон прежде всего объяснил, что воспитание есть основание всей жизни человека, и поэтому оно
составляет фундамент и оплот всей
истории человечества.
Но ежели бы кто, видя, как извозчик истязует лошадь, почел бы за нужное, рядом фактов, взятых из древности или и в
истории развития современных государств, доказать вред такого обычая, то сие не токмо не возбраняется, но именно и
составляет тот высший вид пенкоснимательства, который в современной литературе известен под именем"науки".
На стойбище сбилось народу до двух тысяч. Тут были и киргизы, и башкиры, и казаки, и разные воровские русские люди, укрывавшиеся в орде и по казачьим станицам. Не было только женщин и детей, потому что весь этот сброд
составлял передовой отряд. Пленников привязали к коновязям, обыскали и стали добывать языка: кто? откуда? и т. д. Арефа отрывисто рассказал свою
историю, а Гарусов начал путаться и возбудил общее подозрение.
Наша
история не
составляет в этом случае исключения, и вот почему мы сказали, что проследить семейные и общественные влияния на Петра, в его детские и юношеские годы, было бы любопытно не только в биографическом, но и в общеисторическом отношении.
Если автор не намерен входить в рассмотрение народной жизни, рассказывая дела своего героя; если он хочет представить исторического деятеля одного на первом плане, а все остальное считает только принадлежностями второстепенными, аксессуарами, существенно не нужными; в таком случае он может
составить хорошую биографию своего героя, но никак не
историю.
Если эту постепенность историк проведет в продолжение своего труда более последовательно, чем это видим в изданных ныне томах, то последующие томы
истории Петра
составят явление весьма замечательное…
Нам трудно, почти невозможно, избрать для какого-либо сочинения правильную и независимую точку зрения на события нашей новейшей
истории именно потому, что они и в жизни современного нам общества еще продолжаются во многом, еще не
составляют прошедшего, совершенно законченного для нас.
Эта летописность изложения
составляет особенность г. Устрялова, бросающуюся в глаза каждому читателю «
Истории Петра».
Все географические немые карты в нашей школе составлены и изданы мной, между тем
история и география
составляют только богатство памяти, тогда как упражнять разум для будущего правильного мышления можно только над математикой и древними языками».
Подметить эти новые фазы его существования, определить сущность его нового смысла — это всегда
составляло громадную задачу, и талант, умевший сделать это, всегда делал существенный шаг вперед в
истории нашей литературы.
Это нравственное рабство Обломова
составляет едва ли не самую любопытную сторону его личности и всей его
истории…
Карамзин, кажется, не имел их в виду; жизнеописатели Екатерины говорят только, что она
составляла записки о русской
истории — и более ничего (42).
Сии любимцы Неба, рассеянные в пространствах времен, подобны солнцам, влекущим за собою планетные системы: они решают судьбу человечества, определяют путь его; неизъяснимою силою влекут миллионы людей к некоторой угодной Провидению цели; творят и разрушают царства; образуют эпохи, которых все другие бывают только следствием; они, так сказать,
составляют цепь в необозримости веков, подают руку один другому, и жизнь их есть
История народов.
Опять должен сделать ученое замечание: по
истории нашей известно, что эти особы сами
составили особого рода борщи, и благодарное потомство придало этим блюдам имена изобретателей.
Конечно, борьба аристократии с демократией
составляет все содержание
истории; но мы слишком бы плохо ее поняли, если бы вздумали ограничить ее одними генеалогическими интересами.
А Михаленко с Лидиным-Байдаровым после обеда, как ни в чем не бывало, сели играть в шестьдесят шесть. Но Михаленке не везло и в картах. Он проиграл два с полтиной, что вместе со старым долгом
составило круглую сумму в две тысячи рублей. Это рассердило Михаленку. Он стал проверять записи партнера и кончил тем, что уличил его в нечестной игре. Актеры опять сцепились и в продолжение двух часов выдумывали друг о друге самые грязные и неправдоподобные
истории.
Следовательно,
истории народа по данным летописным
составить было невозможно, если человек не умел, как говорится, читать между строк.
Разумеется, мы всячески бились отучить наших жидков от «падежа», и труды эти
составляют весьма характерную
историю.
Еще когда читал он наши лубочные сказки, и тогда уже воображение его разыгрывалось, независимо от этих сказок, и в мечтах мальчика являлись разные чудесные происшествия, сцепление которых
составляло цельные картины и
истории, но которые никогда им не были записаны и скоро позабыты.
Самым нужным и самым важным считалось у него по географии черчение карт, а по
истории — знание хронологии; по целым ночам сидел он и синим карандашом поправлял карты своих учеников и учениц или же
составлял хронологические таблички.
Но как обе эти
истории вертятся около князя Валковского, то можно полагать, что основу романа, зерно его,
составляет именно воспроизведение характера этого князя.
— Вообще, эта
история составляет для меня одно из самых неприятных воспоминаний. Ведь правда, Верочка, гадко все это?
Он
составляет переход от мира идеального к действительному, от поэзии к
истории.
Не перечисляя всех обусловленных этим несовершенств, укажу на одно из самых существенных: без малого половину всех женских болезней
составляют различного рода смещения матки; между тем многие из этих смещений совсем не имели бы места, а происшедшие — излечивались бы значительно легче, если бы женщины ходили на четвереньках; даже в качестве временной меры предложенное Марион-Симсом «коленно-локтевое» положение женщины играет в гинекологии и акушерстве незаменимую роль; некоторые гинекологи признают открытие Марион-Симса даже «поворотным пунктом в
истории гинекологии».
В религиозном процессе, который и
составляет существо мировой
истории, дело идет о спасении от мира, о взыскании Бога человеком («из глубины воззвах к Тебе, Господи») [Пс. 129:1.], а вместе и о спасении мира.
Совсем нет:
истории, подобные моей, по частям встречаются во множестве современных романов — и я, может быть, в значении интереса новизны не расскажу ничего такого нового, чего бы не знал или даже не видал читатель, но я буду рассказывать все это не так, как рассказывается в романах, — и это, мне кажется, может
составить некоторый интерес, и даже, пожалуй, новость, и даже назидание.
Нечего и говорить, что язык везде — в аудиториях, кабинетах, клиниках — был обязательно немецкий. Большинство профессоров не знали по-русски. Между ними довольно значительный процент
составляли заграничные, выписные немцы; да и остзейцы редко могли свободно объясняться по-русски, хотя один из них, профессор Ширрен, заядлый русофоб, одно время читал даже русскую
историю.
Но в этот же трехлетний период я сделался и публицистом студенческой жизни, летописцем конфликта"Рутении"с немецким «Комманом». Мои очерки и воззвания разосланы были в другие университеты;
составил я и сообщение для архилиберального тогда «Русского вестника». Катков и Леонтьев сочувственно отнеслись к нашей «
истории»; но затруднились напечатать мою статью.
С одной стороны,
история есть наше человеческое дело, и в ней мы узнаем признаки духа, который
составляет и нашу собственную глубину.
Вскоре он совершенно перестал слушать графа, только что окончившего какую-то пикантную
историю с известной артисткой и перешедшего к не менее пикантному приключению одной светской львицы, приключению, которое
составляло злобу дня петербургских гостиных.
На этом собрании граф Литта объявил, что сдача Мальты без боя
составляет позор в
истории державного ордена Иоанна Иерусалимского; что великий магистр барон Гомпеш, как изменник, не достоин носить предоставленного ему высокого звания и должен считаться низложенным.
Действительно, несмотря на свое иноземное происхождение она так сроднилась с Россией, что
составляла с ней одно целое, недаром русская
история приняла для целой эпохи название «екатерининской».
Из них-то
составил я «Повесть о басурмане», пополнив из
истории промежутки, сделанные разрушительным временем.
Чем более раздвигается перед нашими глазами это поприще движения, тем очевиднее законы этого движения. Уловить и определить эти законы
составляет задачу
истории.
Полупросвещение, интеллигентское, пролетарское мышление видит в общественной жизни, с одной стороны, исключительно субъективные интересы людей и людских групп, их злую волю, их насилие и эксплуатацию, что и
составляет содержание
истории, с другой стороны, борьбу против всего этого и безграничную возможность достигнуть совершенного социального строя путем организованной и активной человеческой воли, пролетарской или интеллигентской.
Одно из событий подобного свойства
составляет предмет моей
истории, которую я мог бы сейчас же и начать рассказывать, если бы мне не было настоятельнейшей необходимости убедить моих читателей, что невероятное событие, которое я буду описывать, не выдумано мною и не сочинено, а действительно было, несмотря на всю свою невероятность.
И как неопределимая сущность силы, двигающей небесные тела, неопределимая сущность силы тепла, электричества, или силы химического сродства или жизненной силы
составляют содержание астрономии, физики, химии, ботаники, зоологии и т. д., точно так же сущность силы свободы
составляет содержание
истории.