Неточные совпадения
Самгин взглянул на почерк, и рука его, странно отяжелев, сунула конверт в карман пальто. По лестнице он
шел медленно, потому что сдерживал желание вбежать по ней, а придя в номер, тотчас выслал слугу, запер дверь и, не раздеваясь, только
сорвав с головы шляпу, вскрыл конверт.
Они
шли тихо; она слушала рассеянно, мимоходом
сорвала ветку сирени и, не глядя на него, подала ему.
Обломов избегал весь парк, заглядывал в куртины, в беседки — нет Ольги. Он
пошел по той аллее, где было объяснение, и застал ее там, на скамье, недалеко от того места, где она
сорвала и бросила ветку.
Он опять
пошел тихонько по той же аллее и до половины ее дошел тихо, набрел на ландыши, которые уронила Ольга, на ветку сирени, которую она
сорвала и с досадой бросила.
Если Борис тронет ее за голову, она сейчас поправит волосы, если поцелует, она тихонько оботрется. Схватит мячик, бросит его раза два, а если он укатится, она не
пойдет поднять его, а прыгнет,
сорвет листок и старается щелкнуть.
Верочка была с черными, вострыми глазами, смугленькая девочка, и уж начинала немного важничать, стыдиться шалостей: она скакнет два-три шага по-детски и вдруг остановится и стыдливо поглядит вокруг себя, и
пойдет плавно, потом побежит, и тайком, быстро, как птичка клюнет,
сорвет ветку смородины, проворно спрячет в рот и сделает губы смирно.
Марфенька долго смотрела вслед ему, потом тихо, задумчиво
пошла домой,
срывая машинально листья с кустов и трогая по временам себя за щеки и уши.
Подбежав к кусту сирени, она
сорвала с него две ветки белой, уже осыпавшейся сирени и, хлопая себя ими по разгоряченному лицу и оглядываясь на него, бойко размахивая перед собой руками,
пошла назад к играющим.
Сорву я мой наряд, изувечу я себя, мою красоту, обожгу себе лицо и разрежу ножом,
пойду милостыню просить.
И вот вчера только я решился
сорвать мою ладонку с шеи,
идя от Фени к Перхотину, а до той минуты не решался, и только что
сорвал, в ту же минуту стал уже окончательный и бесспорный вор, вор и бесчестный человек на всю жизнь.
— А вот как от Фени вышел и
шел к Перхотину, дорогой и
сорвал с шеи и вынул деньги.
После этого он выстрелил из ружья в воздух, затем бросился к березе, спешно
сорвал с нее кору и зажег спичкой. Ярким пламенем вспыхнула сухая береста, и в то же мгновение вокруг нас сразу стало вдвое темнее. Испуганные выстрелом изюбры шарахнулись в сторону, а затем все стихло. Дерсу взял палку и накрутил на нее горящую бересту. Через минуту мы
шли назад, освещая дорогу факелом. Перейдя реку, мы вышли на тропинку и по ней возвратились на бивак.
Когда
идешь по тайге днем, то обходишь колодник, кусты и заросли. В темноте же всегда, как нарочно, залезешь в самую чащу. Откуда-то берутся сучья, которые то и дело цепляются за одежду, ползучие растения
срывают головной убор, протягиваются к лицу и опутывают ноги.
Она поехала в Англию. Блестящая, избалованная придворной жизнью и снедаемая жаждой большого поприща, она является львицей первой величины в Лондоне и играет значительную роль в замкнутом и недоступном обществе английской аристократии. Принц Валлийский, то есть будущий король Георг IV, у ее ног, вскоре более… Пышно и шумно
шли годы ее заграничного житья, но
шли и
срывали цветок за цветком.
Здесь они
срывали с себя лохмотья и, выпарившись, уже облеченные во все чистенькое, там же за пятак остригшись,
шли в трактир Косоурова рядом с банями, а оттуда, в сопровождении трезвых товарищей, уже ночью исчезали в воротах «крепости».
Прошла минута, две, пять, Розанов с Лизою перешепнулись и
послали Помаду нанять первый экипаж, как в это же мгновение сияющий голиаф поставил перед Полинькой ребенка, опять высоко подняв локоть,
сорвал с себя шляпу, опять сказал с насмешливою важностью: «же ву салю, мадам» и, закрутив ус,
пошел по дорожке.
Как оно называется?» Отец удовлетворял моему любопытству; дорога была песчана, мы ехали шагом, люди
шли пешком; они
срывали мне листья и ветки с разных дерев и подавали в карету, и я с большим удовольствием рассматривал и замечал их особенности.
Захотелось ей осмотреть весь дворец, и
пошла она осматривать все его палаты высокие, и ходила она немало времени, на все диковинки любуючись; одна палата была краше другой, и все краше того, как рассказывал честной купец, государь ее батюшка родимый; взяла она из кувшина золоченого любимый цветочик аленькой, сошла она в зеленые сады, и запели ей птицы свои песни райские, а деревья, кусты и цветы замахали своими верхушками и ровно перед ней преклонилися; выше забили фонтаны воды и громче зашумели ключи родниковые; и нашла она то место высокое, пригорок муравчатый, на котором
сорвал честной купец цветочик аленькой, краше которого нет на белом свете.
Действительность отрезвила Лушу. Инстинктивным движением она
сорвала с шеи чужие кораллы и торопливо бросила их на зеркало. Молодое лицо было залито краской стыда и досады: она не имела ничего, но милостыни не принимала еще ни от кого. Да и что могла значить какая-нибудь коралловая нитка? Это душевное движение понравилось Раисе Павловне, и она с забившимся сердцем подумала: «Нет, положительно, эта девчонка
пойдет далеко… Настоящий тигренок!»
— Ну, чего плакать! Вам непременно надо сцену? На ком-нибудь злобу
сорвать? Ну и рвите на мне, только скорее, потому что время
идет, а надо решиться. Напортили чтением, скрасим балом. Вот и князь того же мнения. Да-с, не будь князя, чем бы у вас там кончилось?
Утро было свежее, солнечное. Бывшие разбойники, хорошо одетые и вооруженные,
шли дружным шагом за Серебряным и за всадниками, его сопровождавшими. Зеленый мрак охватывал их со всех сторон. Конь Серебряного, полный нетерпеливой отваги,
срывал мимоходом листья с нависших ветвей, а Буян, не оставлявший князя после смерти Максима, бежал впереди, подымал иногда, нюхая ветер, косматую морду или нагибал ее на сторону и чутко навастривал ухо, если какой-нибудь отдаленный шум раздавался в лесу.
— Будешь, — сказал Ситанов и
пошел на него, глядя в лицо казака пригибающим взглядом. Капендюхин затоптался на месте,
сорвал рукавицы с рук, сунул их за пазуху и быстро ушел с боя.
Матвей остановился на середине улицы, как барка, которую
сорвало с причала и несет куда-то по течению, и, без надежды найти жилье старой барыни,
пошел туда, откуда слышался шум.
Она
сорвала ветку боярышника с пышным гнездом белых цветов и воткнула себе в волосы. Мы медленно
пошли по тропинке, чуть розовевшей на вечернем солнце.
Приплясывая,
идет черноволосая генуэзка, ведя за руку человека лет семи от роду, в деревянных башмаках и серой шляпе до плеч. Он встряхивает головенкой, чтобы сбросить шляпу на затылок, а она всё падает ему на лицо, женщина
срывает ее с маленькой головы и, высоко взмахнув ею, что-то поет и смеется, мальчуган смотрит на нее, закинув голову, — весь улыбка, потом подпрыгивает, желая достать шляпу, и оба они исчезают.
Летом, когда перед спектаклем покажется туча, начинает рокотать гром и грозит дождь, который
сорвет сбор, он влезал на крышу театра с иконой молить Илью-пророка, чтобы он направил свою колесницу мимо Харькова, а если Илья-пророк не слушал и дождь
шел, он брал икону под мышку, грозил кулаком в тучи и с привизгом кричал...
— Бороду
сорву. — И, обратясь к центру свалки, глядя на Ваньку Лошадь, который не мог вырваться из атлетических рук «барина», заорал диким голосом: — Стой, дьяволы!.. — и
пошел, и
пошел.
Это вырвалось у Фомы совершенно неожиданно для него; раньше он никогда не думал ничего подобного. Но теперь, сказав крестному эти слова, он вдруг понял, что, если б крестный взял у него имущество, — он стал бы совершенно свободным человеком, мог бы
идти, куда хочется, делать, что угодно… До этой минуты он был опутан чем-то, но не знал своих пут, не умел
сорвать их с себя, а теперь они сами спадают с него так легко и просто. В груди его вспыхнула тревожная и радостная надежда, он бессвязно бормотал...
Василиса Перегриновна. Вот все-то так со мной. Моченьки моей нету! Все сердце изболело. Мученица я на этом свете. (
Срывает с сердцем цветок и обрывает с него лепестки). Кажется, кабы моя власть, вот так бы вас всех! Так бы вас всех! Так бы вас всех! Погоди ж ты, мальчишка! Уж я тебя поймаю! Кипит мое сердце, кипит, ключом кипит. А вот теперь
иди, улыбайся перед барыней, точно дура какая! Эка жизнь! эка жизнь! Грешники так в аду не мучаются, как я в этом доме мучаюсь. (Уходит).
У вас гора, вам надобно ее
срыть или провести сквозь нее туннель; в верхних слоях, которые вы можете исследовать, она — или суглина, или супесок, а
пошли внутрь — там кремень, а это разница огромная в стоимости!..
Ах ты, горе великое,
Тоска-печаль несносная!
Куда бежать, тоску девать?
В леса бежать — листья шумят,
Листья шумят, часты кусты,
Часты кусты ракитовы.
Пойду с горя в чисто поле,
В чистом поле трава растет,
Цветы цветут лазоревы.
Сорву цветок, совью венок,
Совью венок милу дружку,
Милу дружку на головушку:
«Носи венок — не скидывай,
Терпи горе — не сказывай».
Мы
шли по Терской области. Шакро был растрёпан и оборван на диво и был чертовски зол, хотя уже не голодал теперь, так как заработка было достаточно. Он оказался неспособным к какой-либо работе. Однажды попробовал стать к молотилке отгребать солому и через полдня сошёл, натерев граблями кровавые мозоли на ладонях. Другой раз стали корчевать держидерево, и он
сорвал себе мотыгой кожу с шеи.
Нужно что-то сделать, чем-то утешить оскорблённую мать. Она
пошла в сад; мокрая, в росе, трава холодно щекотала ноги; только что поднялось солнце из-за леса, и косые лучи его слепили глаза. Лучи были чуть тёплые.
Сорвав посеребрённый росою лист лопуха, Наталья приложила его к щеке, потом к другой и, освежив лицо, стала собирать на лист гроздья красной смородины, беззлобно думая о свёкре. Тяжёлой рукою он хлопал её по спине и, ухмыляясь, спрашивал...
Треплев(иронически). Настоящие таланты! (Гневно.) Я талантливее вас всех, коли на то
пошло! (
Срывает с головы повязку.) Вы, рутинеры, захватили первенство в искусстве и считаете законным и настоящим лишь то, что делаете вы сами, а остальное вы гнетете и душите! Не признаю я вас! Не признаю ни тебя, ни его!
В середине прошлого столетия несколько военных судов, застигнутых норд-остом, отстаивались против него в Новороссийской бухте: они развели полные пары и
шли навстречу ветру усиленным ходом, не подаваясь ни на вершок вперед, забросили против ветра двойные якоря, и тем не менее их
сорвало с якорей, потащило внутрь бухты и выбросило, как щепки, на прибрежные камни.
За реченькой за быстрою
Четыре двора;
В этих ли во двориках
Четыре кумы.
Вы, кумушки, голубушки,
Подружки мои,
Кумитеся, любитеся,
Любите меня.
Пойдете вы в зеленый сад —
Возьмите меня;
Вы станете цветочки рвать —
Сорвите и мне;
Вы станете веночки плесть —
Сплетите и мне;
Пойдете на реченьку —
Возьмите меня;
Вы станете венки бросать —
Вы бросьте и мой.
Как все венки посверх воды,
А мой потонул;
Как все дружки домой пришли,
А мой не пришел.
— Э, полно миряком-то прикидываться,
пойдем,
сорвем косуху при спопутности…
— Это, — говорили, — миленький, где бумагу прядут и ткут, так — как до такого узелка дойдут,
сорвут его да на пол и сплюнут — потому что он в берда не
идет, а братец их собирает, а мы из них вот тепленькие одеяльца делаем.
Три дня во рту маковой росинки не было!» Если
идет веселая компания в подпитии, вали на оригинальность: «Господа, вы
срываете розы жизни, мне же достаются тернии.
Я решился
идти к ней и
сорвать с нее маску.
— Хозяева, хозяева! — прошептал впопыхах дворник, наскоро кивнув головою Ордынову и,
сорвав шапку, бросился бегом к старичку, которого лицо было как-то знакомо Ордынову; по крайней мере он где-то встретил его очень недавно. Сообразив, впрочем, что тут нет ничего удивительного, он
пошел со двора. Дворник показался ему мошенником и наглецом первой руки. «Бездельник точно торговался со мной! — думал он. — Бог знает что тут такое!»
Подполковник Свиньин был в отчаянии; он дал себе единственное возможное удовлетворение,
сорвав свой гнев на Постникове, которого тотчас же прямо отсюда
послал под арест в казарменный карцер, а потом сказал несколько колкостей Миллеру, попрекнув его «гуманерией», которая ни на что не пригодна в военной службе; но все это было недостаточно для того, чтобы поправить дело.
Я как-то раз, встретивши его в городе, говорю: «За что и за какие вины, говорю, сударь, вы так уж очень вотчину покойной госпожи моей обижаете?» — «Ах, говорит, старец почтенный, где нынче нам, земской полиции, стало поначальствовать, как не в опекунских имениях; времена
пошли строгие: за дела брать нельзя, а что без дела
сорвешь, то и поживешь», смеется-с!
Груша. Что он не идет-то? Уж мне бы поскорей сердце
сорвать! Так бы изругала, так бы изругала! Уж подвернись он только теперь мне!.. Погоди ж ты, постылый ты человек!
Саша отравилась… Где она? Послушай! Я к ней
пойду! (
Срывает с руки повязку.) Я… я воскрешу ее!
Место возле дороги было посуше; девицы с Васильем Борисычем по-прежнему
пошли друг за дружкой по лесной опушке, по-прежнему отдалился московский посол с Парашей, по-прежнему вел ее за белую руку, по-прежнему прижимал ее к сердцу и
срывал с губ Параши горячие поцелуи.
Они
срывают цвет-огонь, они напускают ужасы, страсти и напасти на смельчака, что
пойдет за ним в заветную Иванову ночь…
И чем дальше
шло время, тем больше разбирал нетерпеж Марка Данилыча, расходилось, наконец, сердце его полымем, да сорвать-то его, как нарочно, нé на ком, никто под глаза не подвертывался.
Ночью небо заволокло тучами и
пошел сильный дождь, а к утру ударил мороз. Вода, выпавшая на землю, тотчас замерзла. Плавник и камни на берегу моря, трава на лугах и сухая листва в лесу — все покрылось ледяною корою. Люди сбились в юрту и грелись у огня. Ветер был неровный, порывистый. Он
срывал корье с крыши и завевал дым обратно в помещение. У меня и моих спутников разболелись глаза.
Иван Ильич негодующе смотрел. Офицер
сорвал с плеч винтовку и прицелился. Закусив губу, Иван Ильич медленно
пошел к ограде. На шоссе были еще два всадника с винтовками.