Неточные совпадения
Нехлюдов посмотрел на подсудимых. Они, те самые, чья
судьба решилась, всё так же неподвижно сидели за своей решеткой перед
солдатами. Маслова улыбалась чему-то. И в душе Нехлюдова шевельнулось дурное чувство. Перед этим, предвидя ее оправдание и оставление в городе, он был в нерешительности, как отнестись к ней; и отношение к ней было трудно. Каторга же и Сибирь сразу уничтожали возможность всякого отношения к ней: недобитая птица перестала бы трепаться в ягдташе и напоминать о себе.
Они производили впечатление угрюмой покорности
судьбе, а бабы, которых полиция оттирала за шпалеры
солдат, по временам то тяжко вздыхали, то принимались голосить.
Этому своему приятелю я, между прочим, рассказал о своем сне, в котором я так боялся за
судьбу русских
солдат и Афанасия.
Да, клянусь честью старого
солдата, всякий человек имеет право располагать своей
судьбой, а ты уже человек.
«Кто знает, — думал старый гарибальдиец, — ведь бороться можно не только копьем и саблей. Быть может, несправедливо обиженный
судьбою подымет со временем доступное ему оружие в защиту других, обездоленных жизнью, и тогда я не даром проживу на свете, изувеченный старый
солдат…»
…Абаза здесь был, когда пришла горькая весть о Севастополе. Плохо наши правители и командиры действуют.
Солдаты и вообще Россия — прелесть! За что эти жертвы гибнут в этом потоке. Точно, прошлого царя можно назвать незабвенным, теперь бедная Россия поплачивается за его полицию в Европе. Полиция вообще наскучивает, и теперь пришлось поплатиться за эту докуку. Грустно — тоска! — Все-таки верю в
судьбу безответной Руси.
Иногда в таком доме обитает какой-нибудь
солдат, занимающийся починкою старой обуви, и солдатка, ходящая на повой. Платит им жалованье какой-то опекун, и живут они так десятки лет, сами не задавая себе никакого вопроса о
судьбах обитаемого ими дома. Сидят в укромной теплой каморке, а по хоромам ветер свищет, да бегают рослые крысы и бархатные мышки.
В самом конце мая в роте капитана Осадчего повесился молодой
солдат, и, по странному расположению
судьбы, повесился в то же самое число, в которое в прошлом году произошел в этой роте такой же случай.
— Ну, брат, — говорил
солдат Матвею ласково и строго, — вот и ты полный командир своей
судьбы! Гляди в оба! Вот, примерно, новый дворник у нас, — эй, Шакир!
Солдат являлся в роли той роковой
судьбы, от которой не уйдешь. Любочка только опустила глаза. Я уверен, что она сейчас не думала о Пепке. Ей просто нужно было куда-нибудь поместить свое изболевшее чувство, — она тоже искала своего бабьего подвига и была так хороша своей кроткой простотой.
«Я сломал ему челюсть…» — подумал я, и ноги мои подкосились. Благословляя
судьбу за то, что ни фельдшера, ни акушерок нет возле меня, я воровским движением завернул плод моей лихой работы в марлю и спрятал в карман.
Солдат качался на табурете, вцепившись одной рукой в ножку акушерского кресла, а другою — в ножку табурета, и выпученными, совершенно ошалевшими глазами смотрел на меня. Я растерянно ткнул ему стакан с раствором марганцовокислого калия и велел...
— Теперь — опоздал! — смеется Титов. — Сразу — не постригут, а послушника — возьмут в
солдаты. Нет, Матвей, кроме денег, ничем
судьбу не подкупишь!
Гадают мужики: «Хоть и грамотен, а опричь что в
солдаты, никуда не годится, — такая уж, видно,
судьба ему».
Между тем два
солдата, оставив Гроссевича на произвол
судьбы, поплыли назад вдоль берега моря.
Прикрываясь пальто, надетым в накидку, Павел Павлович медленным шагом обходил позицию. Всюду под деревьями, на подостланных шинелях, спали
солдаты. Любавин вглядывался в их загорелые лица, полные безответной покорности
судьбе, в эти, с виду такие невзрачные, простодушные лица, но принадлежащие тем серым, незаметным героям, от которых зависели теперь
судьбы России. И, глядя на них, Любавин думал...
— Но я все-таки доволен, что удержал тебя от самоубийства, если жизнь, на самом деле, не представляет для тебя ничего в будущем, то кто же тебе мешает искать смерти, но не бесполезной, здесь, в кабинете, где пуля разбила бы тебе голову точно так же, как разбила твоего гипсового Аполлона, а там, где твоя смерть может послужить примером для других, может одушевить
солдат и решить битву, от которой зависят
судьбы народов.
Здесь колыбель нашей воинской славы, нашей торговли и силы; здесь русский воин положил на грудь свою первое крестное знамение за первую победу, дарованную ему Богом над образованным европейским
солдатом; отсюда дивная своею
судьбою и достойная этой
судьбы жена, неразлучная подруга образователя нашего отечества и спасительница нашего величия на берегах Прута [Автор имеет в виду вторую жену Петра I — будущую императрицу Екатерину I (1684–1727), принимавшую участие в Прутском походе 1711 г.
Но гадать о том, чего нет, совершенно бесполезно, и сколько бы я ни жалел бельгийца или нашего
солдата, который погибает в окопах, я не могу радоваться тому, что я есть то, что я есть. Господи! — вместо моей чудесной Сашеньки у меня и жена могла бы быть какой-нибудь дрянью, каких достаточно на свете, и это также была бы
судьба, и не могу я не радоваться своему счастью, раз оно есть.